Портрет смерти. Холст, кровь - Алексей Макеев

– Любопытно, – пробормотал я. – Не удивлюсь, если после вашей беседы мафиозо выразит желание пообщаться со своим приятелем полковником Конферо. А ведь тот жук утаивает стоящую информацию. О чем он, кстати, с тобой говорил?

– Во-первых, он взял с меня клятву, что я не пишу наш разговор, – усмехнулась Варвара.

– Ах ты, клятвопреступница… Дальше.

– Только краткие тезисы путаного монолога. Он признался, что Изабелла вынашивала планы по завладению имуществом старшего брата. Просила у полковника защиты и поддержки на случай непредвиденных обстоятельств. Он не устоял перед ее чарами. Несколько раз Изабелла дозволяла ему прилечь в свою постель. Он окончательно потерял голову. Он не знал, что она трижды была замужем и каждый раз ее мужья погибали при загадочных обстоятельствах. Он наивно верил, что Кармен для Изабеллы – как дочь, что она не способна никого убить, он не знал, что над всеми обитателями дома веет тяжелое криминальное прошлое…

– Невинная овечка, одним словом, – хмыкнул я.

– Ага. Но он клянется, что у Изабеллы не было планов по ФИЗИЧЕСКОМУ устранению неугодных. Он в этом твердо убежден. Гуго должен был сойти с ума в результате приема «несанкционированных» лекарственных препаратов – что он, кстати, уверенно и проделывал в последние месяцы. Перспективы Эльвиры – алкоголь, наркотики, постепенный загибон. Генрих – не соперник. Изабелла никуда не спешила, она держала Гуго на крючке. Полковник клянется, что Изабелла не убивала и не устраивала убийств.

– Наш приятель Конферо, кажется, сломался, – пробормотал я. – Почему он так разоткровенничался?

– Потому что я не смогу его посадить, – резонно объяснила Варвара. – Не тот у нас уровень. А встать на его сторону мы можем. Я сама, если честно, не поняла, что значил этот глупый разговор. Пьяным он не был. Хмурый, задумчивый, нервный. Заведомо врал? Выгораживал Изабеллу? Но какой смысл, если от нас ничего не зависит? Специально выманил меня за ворота, чтобы сдать парням Басадены?

– Не катит, – отмахнулся я. – Хотел бы выманить – говорил бы о другом.

Басадена что-то резко бросил. Мы вздрогнули.

– Он просит не держать его за тупого статиста и пояснить, чем мы тут занимаемся, – транслировала Варвара.

– Так поясняй, – буркнул я, вытягивая сигарету. Терпеливо ждал, пока Варвара подбирала испанские слова. Опять ждал, пока Басадена обрабатывал текст. Мафиозо произнес короткую, но яркую речь.

– Он не просил полковника выманить меня за ворота, – перевела Варвара. – Но он испытывает жгучее желание пообщаться со своим другом Конферо.

– Пусть общаются, – пожал я плечами. – Кстати, ты уверена, что нас по итогам этой встречи все же не закопают?

Варвара поперхнулась вином. Я похлопал ее по спине.

– Шуточки у вас, гражданин начальник…

Мафиозо погрузился в барскую задумчивость. Временами поднимал на нас глаза, опускал, барабанил пальцами по столу. Он чувствовал, что его крупно разводят, но не понимал как. Потом он извлек мобильный телефон со встроенными в корпус бриллиантами, выщелкал из справочника нужный номер, поднес к уху.

Произошел короткий разговор, из которого я понял только одно слово: «Рикардо».

– Полковнику звонит, – шептала Варвара, делая круглые глаза. – Говорит, что хочет с ним встретиться. Прямо сейчас. Тот, конечно, спал. Уверяет, что приедет. Басадена говорит, что не надо утруждаться, он пришлет за ним своих людей с машиной…

Поговорив с полковником, гангстер совершил еще один звонок, и спустя минуту перед ним навытяжку стояли двое. Первого звали Филиппо, он был высок, могуч, мордаст, имел глаза с маслянистым блеском и носил роскошную кудрявую шевелюру. Второй был проще, брит, жилист, невысок и отзывался на имя Хосе. Несложно догадаться, что именно этих парней Басадена командировал к полковнику.

Оба почтительно выслушали приказ, кивнули, потопали из беседки.

– Нам бы тоже поговорить с полковником, – спохватился я. – Желательно до того, как он поговорит с Басаденой. Это, кстати, в его же интересах.

Варвара выплюнула фразу с просительной интонацией. Басадена остановил парней, выслушал Варвару, пожал плечами.

– Ну, скажи, разве он не душка? – восхищалась Варвара. – Я всегда подозревала, что настоящие мафиозо – это глубоко порядочные и отзывчивые люди…

Глава десятая

К двум часам ночи над испанским побережьем Средиземного моря распростерлась огромная грозовая туча. Ливануло, как из ведра. Ураганный ветер тряс кусты, гнул пальмы, выстроившиеся вдоль дороги. Лобовое стекло превратилось в сплошное месиво, и очень кстати выяснилось, что на крутом немецком внедорожнике не работают стеклоочистители. Нормальные водители в подобных ситуациях прекращают движение, но нормальные водители в мафии не трудятся. Филиппо выражался крепким словом, не сбавляя скорости, Хосе лениво выбросил окурок, выставил в боковое окно голову и взял на себя обязанности штурмана: езжай прямо, здесь свернуть, здесь не так быстро… Машина дрожала, виляла из стороны в сторону, несколько раз нас заносило, но обошлось без столкновений.

– Потрясающе, – бормотала Варвара, вцепившись мне в руку. – Не пытайтесь повторить это самостоятельно. Эти горячие испанские парни – такие потрясающие оригиналы…

Бритоголовый Хосе, обернувшись, что-то прокричал, засмеялся.

– Дожди у них здесь редкость, – перевела Варвара. – Смысла нет чего-то ремонтировать. Да и Басадена на этой машине не ездит, у него свой «Крайслер» с шофером…

Район, в котором мы оказались, в России назвали бы частным сектором. Когда мы выпали из машины, ливень пошел на спад, и теперь просто молотил дождь средней тяжести. Фонари, закрытые козырьками, освещали широкий проезд. Мы стояли перед закрытыми воротами, расположенными в центре высокого каменного забора. Последний отличался от прочих заборов приземистой основательностью и явственно намекал, что за ним проживает лицо непростое.

Мы добежали до звонка с переговорным устройством. Филиппо чертыхался, прикрывая фанеркой свою роскошную шевелюру, надавил на кнопку. Отозвался недовольный полковник. Заскрежетали ворота, разъехались в стороны. Видно, пульт для их активации хозяин дома постоянно держал при себе.

– Сейчас он спустится, – объяснила Варвара. – Мы можем въехать.

Я толкнул ее локтем: а поговорить? Она спохватилась.

– Послушайте, полковник, – зачастила Варвара в микрофон, переходя (от волнения, наверное) на английский. – Это Барбара, мы сегодня с вами уже виделись. Позвольте еще немного с вами поговорить. Люди Басадены не будут нам мешать.

Полковник угрюмо помолчал.

– Хорошо, – процедил он сквозь зубы – тоже почему-то по-английски. – Ставьте машину во дворе, дверь будет открыта, поднимайтесь на второй этаж, лестница справа, вторая дверь – там гостиная, – он с треском отключил микрофон.

Филиппо вернулся в машину, загнал ее в устланный кафельной плиткой дворик. Мы прошли за ворота. Гирлянда лампочек горела над крыльцом. Дом был основательный – добротный камень, два массивных этажа с выдающимися пилястрами. Мы вбежали в холл. Там было неплохо, кабы не холостяцкая запущенность. Домработница, возможно, существовала, но вряд ли оказывала влияние на дизайн помещения. Из просторного холла, ключевую позицию в котором занимал протяженный диван и гигантская плазма, наверх уводили две лестницы. Одна освещалась, другая с трудом угадывалась в полумраке (видно, лампочка перегорела). Мы потянулись гуськом по освещенной стороне. Массивные перила (можно безбоязненно ходить в нетрезвом виде), короткая галерея, нависающая над холлом. Освещенности вполне хватало, чтобы разглядеть вычурную лепнину на тяжелых дверях, стены, нуждающиеся в ремонте. Филиппо постучал во вторую дверь, посторонился, облизнув Варвару масляным взором, жестом предложил войти. Выразительно постучал по часам, чтобы недолго.

Мы вошли в гостиную. Обстановка – сущий ригоризм, но не сказать, что мебель куплена на распродаже. Еще один диван с уютными потертостями, телевизор, жалюзи на окнах, продавленный паркет, помпезный бар с кривыми зеркалами (ухохочешься, пока в нем что-нибудь найдешь). Ни картин, ни цветов, ни фото близких людей. Еще одна дверь слева. Полковника в гостиной не было. На диване возлежал пушистый черный кот и исподлобья нас разглядывал.

– Господин полковник? – пошутила Варвара. – Вы так переменчивы… Фу, терпеть не могу кошек. У меня эта… как ее… аклюрофобия.

– Это не кошка, – поправил я. – Это кот. Две большие разницы.

– А как ты их различаешь?

– По интеллекту.

Варвара фыркнула, подошла к зеркальному бару, скорчила гримасу и залилась тоненьким смешком. С моей же точки зрения ничего смешного в ситуации не было. Я шагнул к соседней двери, она была не заперта, но за ней располагался не санузел, а узкий неосвещенный коридор. Я закрыл дверь, еще раз осмотрел гостиную. Кот внимательно отслеживал мои движения. Черт! Я пересек гостиную, распахнул дверь. Подручные авторитета вяло позевывали, прислонясь к перилам.