94, или Охота на спящего Единокрыла - Mike Lebedev

— Этот твой тебе звонил, — сказала мама, когда я, счастливый, но довольный, поздним вечером пересек порог родного дома, — Мейер Абрамович, что ли…

— Роберт Аронович, — поправил я, — И что?

— Ну, как и в тот раз: попросил перезвонить, если не сегодня, то тогда уж завтра…

Я лишь воздел очи к небесам. О, Провидение — ты опять шлешь мне ВСЁ в один день! Хотя, конечно, именно ради таких дней мы и… (ну и так далее).

«Пролонгация» — вот зачем звонил Роберт Аронович! И это, вне всяких сомнений — Она! То волшебство, что всегда сулил нам Оборотнян в качестве Истинной цели. Пролонгация — сиречь, продление процесса, когда клиент, на личном опыте осознав, наконец, всю практическую пользу размещения рекламы в газете «The Moscow star», начинает давать в неё рекламушку безо всяких уже усилий и напоминаний с твоей стороны, планомерно наращивая как частоту, так и площадь объявлений — вот это что!!! «Пролонгация»… пролонгация!

В ту ночь автор впервые с начала кампании уснул спокойно и безмятежно. По свидетельству очевидцев, во сне он улыбался и даже совсем по-детски пускал слюни…

Утро следующего дня выдалось добрым в самом искреннем смысле этого слова. Пробудившись, автор сладко потянулся и сощурился ласковому апрельскому солнышку. Затем степенно, как и полагалось новоиспеченной звезде рекламного небосвода, отзавтракал глазуньей из трех яиц, мягчайшей горбушкой аккуратно промокнул остатки со сковороды и запил всё это дело крепким кофейком. И лишь затем, растягивая удовольствие и тщательно обтерев руки об тренировочные штаны, неспешно набрал нужный ему телефонный номер.

— А, Миша! — раздался в трубке столь желанный голос, — Добвое утво, вад Вас слышать!

«А уж я-то как рад! — подумал я, — Ну давай же, старик, не томи…»

— Миша, у меня двя вас не очень ховошая новость! — сообщил Роберт Аронович все тем же радостным голосом, отчего автор не сразу среагировал в должном объеме, — К сожалению, за все тви дня я не зафиксивовал ни одного звонка по Вашей газете!

«Экая жалость. Похоже, «пролонгации» не будет… — сказал сам себе автор, — Эх, ведь и говорили же мне и Старина, и Оборотнян — позвони сам хоть раз, а еще лучше друзей попроси, чтоб видимость создать… Да вчера за всеми хлопотами околомебельными так и позабыл, эх… Ну да ладно. В принципе, и так всё идет очень даже непло…»

— …Миша, да, к сожавению, дева обстоят именно так. И тепевь, по закону векламы, вы довжны вевнуть мне впустую потваченные мной деньги!

Немедля свежеоткушанная яичница вперемешку с кофеем едва не пошли у автора носом, и пол закачался у него под ногами. Потребовалось секунд тридцать, чтобы кое-как осмыслить обрушившееся на него откровение.

— Миша, Вы здесь? — заботливо поинтересовался Роберт Аронович.

— Здесь, — прохрипел я.

«Как это — «вернуть»??? Ну ладно, допустим. Допустим, всё это так, хотя о существовании подобного Закона джедай Оборотнян ни разу ни одним словечком не обмолвился со своими верными падованами. Хорошо, а «пятнашка» моя, честно заработанная потом и кровью — ее тоже, что ли, получается «вернуть»???»

(«Закон о рекламе РФ», прошу заметить, вступил в силу в 2006 году, то есть двенадцать лет спустя после описываемых событий. Хотя и в нем столь варварской нормы прописано не было. Умерла, что называется, так умерла — прим. авт.)

Да, но то все-таки закон О рекламе. От словосочетания же «Закон Рекламы» не на шутку веяло чем-то суровым и неизбежным. Типа «Закона джунглей». Или еще хуже — зловещими сицилийскими omerta и silenzio stampa! «Закон Рекламы», ооо! Здесь было отчего впасть в отчаяние…

— Я как бы это, Роберт Аронович, — залепетал я, в липком страхе трепеща как осиновый лист, — Я уточню… Если есть такой Закон — то тогда уж, конечно…

— Миша, ну а как же нет ? — раскипятился Роберт Аронович, — Как же нет?! Ведь двести доллавов — и ни одного, ни одного даже самого зававящего звоночка! А Вы так квасочно, так убедитевьно мне все вассказывави, что я исквенне вам по-вевил! Звоните мне тогда, когда сможете подвезти, я буду с нетевпением ждать!..

Дрожащей рукой я набрал номер Центра. Разумеется, второй день подряд Фортуна не могла быть развернута ко мне одной и той же стороной — Оборотняна на месте не было. Кое-как покидав в рюкзак самое необходимое, тем самым придав верному аксессуару статус «тревожного чемоданчика», я, зябко передергивая плечами, несмотря на почти летнее тепло, вылетел на улицу…

…В итоге, после полутора часов мучительного ожидания, заполненных наблюдением самых апокалипсических картин расплаты, я услышал по-кошачьи мягкие, но в то же время решительные шаги Мастера — и стремглав кинулся прямо на него.

— А, здорово! — приветствовал меня Оборотнян, — Хорошо, что ты появился. У меня как раз к тебе…

— «Хорошо» — это не то слово! — перебивая, заорал я, — Серег, слушай, тут мне этот мой звонил… ну ты понял, короче… Он говорит, что… он, короче, сказал… В общем, он это… он хочет деньги обратно получить!!! Прям домой мне звонит и требует!!! На «Закон Рекламы» еще какой-то ссылается…

— «Этот» — это который? — озадаченно спросил Оборотнян, силясь разобраться в моем несколько сумбурном докладе, — Даже у тебя, насколько я знаю, «этих» уже более чем достаточное количество!

— Ну этот… — выплеснувшись в первой же атаке, я кое-как успокоился и взял себя в руки, — Ну этот…, — всё же от волнения даже такое отнюдь не «проходное» имя-отчество напрочь вылетело у меня из головы, — Короче, к которому мы тогда ездили, сейфами ещё торгует. Он деньги хочет. Назад. Все.

— У него выходы когда будут? — сосредоточившись, спросил Маэстро, — Если скоро, то вернуть уже нельзя, как мы рекламу-то из газеты ему снимем, когда всё свёрстано?

— Да не «будут»… в том-то и дело, что они были уже!!! В пятницу и вчера вышло по «тридцать второй»…

— Так чего он хочет? — недоуменно спросил Оборотнян.

— Ну, он говорит… Он говорит, что раз ему никто по этой рекламе не позвонил, то и деньги теперь надо обратно… — довел-таки я до логического завершения свой взволнованный рассказ.

— Чегоооооооо?! — удивлению, отобразившемуся на лице Учителя, не было, казалось, никакого предела.

— Да вот и «чего»… — горестно подытожил я, — Деньги вернуть. Домой мне звонит. Про Закон Рекламы еще какой-то талдычит…

— А ты зачем ему домашний телефон дал?

— Ну а какой я ему дам ?

Тут Оборотнян, до которого, видимо, прелесть ситуации дошла во всей своей первозданной красе, искренне расхохотался. Мне оставалось лишь насупленно дождаться, пока Наставник переживет этот несколько неуместный, на мой субъективный взгляд, приступ хорошего настроения.

— Нету никакого такого «Закона»! — наконец, сообщил он мне тем ласковым голосом, каким любящие родители сообщают своим чадам о том, что никакого утаскивающего их по ночам «Бабая» в природе все-таки не существует, — Нету. Он деньги заплатил, мы опубликовали — всё, дело сделано. А что никто ему не звонит — так это его проблемы. Может, он там номер неправильный вообще дал… Хотя я же говорил вам с Курбским тогда: выйдет газета — не поленитесь, позвоните сами. Сымитируйте хоть какую-то активность. Эх, учить вас еще всему да учить…

Крайнее заявление Мастера шло, разумеется, в глубокий разрез с его же тезисом о безумной эффективности рекламы в газете «The Moscow star» — но обсуждать сейчас это было явно не ко времени и месту.

— Да? — недоверчиво спросил я, — Точно нету?

— Да точно! Ну ты сам посуди: если бы все так деньги назад требовали, что бы творилось-то?!

— Ну хорошо… А делать-то теперь чего?

— Да ничего. Позвони ему, если хочешь, да скажи, что это бред полный. Или сразу пошли его на хер… Не, ну вы два дебила, конечно, спору нет. Один сказал, другой послушал… Закон еще какой-то выдумали! — тут Оборотнян даже смахнул с глаз слезы совершенно неподдельного счастья.

— Не, ну «на хер»-то я не буду… Он же домашний мой знает… — пробормотал я, когда мы подошли к телефону.

— А, Миша, я уже вас заждався! — радостно воскликнул Роберт Аронович, даже не дожидаясь моих слов. Видно, и в

самом деле никто, кроме меня, давненько не радовал его роскошью простого человеческого общения, — Миша, мне сегодня нужно будет отъехать по девам, но еще на паву часиков я в Вашем повном васповяжении…

— Я это, Роберт Аронович. В общем, я хотел вам сказать, — тут тёплый, подбадривающий взгляд Оборотняна придал мне дополнительных сил, — Тут как бы… ну… нету на самом деле такого Закона, чтобы деньги-то обратно…

— Как это нет??? — разбушевался мой дорогой в полном смысле слова Первый Клиент, — Миша, как это нет?!! Ну Вы посудите сами: я вам исквенне повевив, я пвачу вам двести доввавов, неизвестно повучается за что, мне никто не звонит — это еще повбеды… Но сегодня с утва я отменяю все дева, сижу жду вас как ставый дувак, а тепевь выясняется, что… Миша, двя меня это бовьшие деньги, и я настоятевьно Васпвошу…