Глеб Белозерский - Лев Демин

Когда утром Александр Ярославич вышел из опочивальни, Борис Василькович спросил:

- Не поохотиться ли нам сегодня? Мои люди присмотрели стадо сохатых. Самцы дерутся смертным боем, время случек у лосей.

- Нет, уволь, Борис. После такой трапезы не до охоты. Дай возможность гостям отдохнуть.

- Можно отложить на завтра. Сам-то увлекался когда-нибудь охотой?

- Как тебе сказать… - неопределенно ответил Александр Ярославич. - Сейчас времени на это нет. А в молодости, когда княжил в Новгороде, бывало, и на медведя хаживал.

- А для меня охота давно стала страстью. Особенно люблю травить крупного зверя.

- Брат твой тоже охотник?

- Не такой, как я. Он любит стрелять уток и Гусей. К этому располагает природа Белоозера. Куда ни глянь, реки, озера, болота. Водоплавающей птице там раздолье.

- А ты большую псарню держишь, как погляжу. Какой породы собачки?

- Нашей русской породы. Лаечки. Народ простое прозвище сей породе придумал: раз лает, значит, лайка. И вынослива и смела. Дичь хорошо отыскивает. На крупного зверя, например на медведя, смело бросается, успевая увернуться от его смертельных ударов.

- Ты, я вижу, большой знаток в своем деле. Александр Ярославич все же согласился принять участие в охоте, чтобы поддержать компанию. Отказался ярославский дядя княгини Ксении, сославшись на свой преклонный возраст, и муромский князь Ярослав по причине нездоровья: переел за трапезным столом и страдал желудком. Не пожелали поехать и женщины, хотя в те времена теремное затворничество еще не было всеобъемлющим и непременным. И среди княгинь находились женщины, которые неплохо владели луком и копьем, выезжали вместе с мужьями на охоту, ходили на кабана и медведя. Не часто встречались такие женщины, но все-таки иногда бывало.

Кавалькада всадников углубилась по извилистой тропе в глубь лесного массива. Лес был здесь смешанным. Ели и сосны чередовались с липами, тополями, кленами и березой, иногда попадались и толстоствольные, разлапистые дубы. Листва деревьев начинала уже желтеть и золотиться. Послышались лосиные крики, ни с чем не сравнимые. Словно переругивались в злобной ярости два сказочных существа. Это было не ржание, не мычание, а свои специфические звуки.

- Бьются… - Борис Василькович прислушался к голосам сохатых. Он дал команду псарям спустить с поводков собак, которые дружной стаей устремились на шум.

Всадники спешились и, оставив лошадей на попечение конюших, двинулись вперед по тропкам. Вскоре заметили двух рослых самцов с ветвистыми рогами. Теперь они уже не дрались друг с другом, а отбивались от наседавшей на них стаи собак. Одна из собак с перебитым ударом лосиного копыта хребтом корчилась на земле в предсмертных судорогах. Борис Василькович взял из рук сопровождавшего его егеря копье и точным, рассчитанным броском метнул его в грудь зверя. Копье глубоко вонзилось в туловище животного, из раны хлынула кровь.

- Добивайте, - скомандовал егерям.

Второго лося поразил также копьем угличский князь Андрей Владимирович. Александр Ярославич оставался пассивным зрителем: азарт охотника он, как видно, уже утратил. Распоряжался всем Борис Василькович. Он приказал псарям взять собак на поводки и оттащить от лосиных туш. Егерям было поручено с помощью слуг освежевать туши убитых животных и выбрать куски мякоти, чтобы зажарить здесь же, на костре.

Оставшуюся лосятину уложили в кожаные мешки, приторочив их к седлам, чтобы угостить тех, кто в охоте не участвовал.

После возвращения с охоты Александр Ярославич выразил желание побеседовать с княгиней Ксенией и ее дядюшкой, державшимся молча и обособленно. Пригласил и обоих братьев Васильковичей.

- Жаль, дочку свою не привезла, - обратился Александр Ярославич к Ксении.

- Нездоровится ей.

- Рано в таком возрасте поддаваться хвори, - Невский явно не верил в искренность княгини-матери.

- Разве хворь-то спрашивает нас, приставать ей к человеку или нет, - поддержал племянницу ярославский боярин.

- Собираешься Марью замуж отдавать?

- Как не собираюсь… Каждой матери хочется для чада родного счастья. И внученков няньчить хотелось бы.

- Так в чем же дело?

- Счастья дочери хочется: отдавать в чужие руки боязно.

Александр Ярославич пересказал княгине Ксении и ее дядюшке все, что слышал от Глеба Васильковича и с чем сам был согласен. Княжна Марья Васильевна становится женой князя-изгоя и приносит ему в приданое ярославский удел. Стало быть, оба супруга будут княжеской четой. Новый князь войдет в семью ростовских Константиновичей, станет их названым братом. И у него не будет оснований осложнять отношений с местными боярами и князьями - соседями. И такая женитьба, возможно, исключит ханское вмешательство.

- Исключит ли? - с сомнением спросил ярославец.

- Пока я еще имею некоторое влияние в Орде, - убежденно ответил Невский. - Постараюсь выхлопотать ярлык на княжение для мужа Марьи Васильевны. Поверьте, это для всех будет лучше.

Последние слова были обращены к старому боярину.

- Наверное, лучше, - согласился он и сказал с усилием: - Мы долго думали, толковали меж собой… Наверное, ты, Александр Ярославич, и князь Глеб правы. Мы готовы принять сватов.

- А ты, Ксения? - спросил испытующе Невский.

- Готова, - согласно кивнула княгиня.

- Приедем с братом как сваты, - произнес Глеб.

- Сперва обговорим условия женитьбы. А потом привезете нам жениха. Посмотрим, что за птица, - сказал старый боярин.

- Из себя видный, статный, - убежденно сказал Борис. - Уверен, что невесте понравится.

- Коли договорились, решайте, когда приглашаете сватов, - сказал Александр Ярославич. - Я буду на свадьбе. Если не смогу приехать в Ярославль, буду в отъезде, то пришлю одного из братьев.

Старый боярин кивнул головой в знак согласия.

- Вопрос решен, - подвел итог Александр Ярославич. - Ждите сватов, ярославцы.

- Когда покажете нам жениха? - спросила княгиня.

- Договоримся во время сватовства, - ответил Борис. Он знал, что Федор Ростиславович жил в последнее время у одного из своих братьев, так и не договорившись с ними о выделении ему удела в Смоленской земле.

…Перед отъездом в свой стольный град Владимир Александр Ярославич собрал всех князей, находившихся в ту пору в Ростове, и обратился к ним с вопросом:

- Поведайте мне, други, что больше всего тревожит и осложняет вашу жизнь?

- Баскаки, - почти в один голос ответили князья. Угличский князь Андрей Владимирович даже не воздержался от непотребных слов в адрес ханских людей. Перебивая друг друга, князья приводили случаи бесчинств и злоупотреблений. Ханские люди не ограничивались сбором предписанной ордынскими властями десятины, а всячески приумножали поборы в свою пользу. Нередко десятина удваивалась или утраивалась.

- Опасное положение складывается, - произнес Борис Василькович. - Народ негодует, возмущается поборами. Он смотрит на баскака как лютого врага, грабителя. Не дай Бог, начнется избиение ханских людей. Не удержать тогда людского гнева.

- Не удержать, - согласились братья Владимировичи.

- И у нас на Муромской земле кипят страсти, - сказал, вздыхая, Ярослав Святославич. - Приходит баскак в село за данью, жители покидают жилища, угоняют скот, прячутся по лесам.

- Все это может обернуться для нас тяжелым исходом. Бывало уже такое, - мрачно сказал Борис.

- Где видите выход, князья? - спросил Александр Ярославич.

- Вижу на сей вопрос лишь один ответ, - ответил Глеб Василькович. - Пусть хан удалит всех баскаков и отдаст право собирать десятину в руки самих князей.

- Согласен, - поддержал Глеба Борис.

- Легко сказать - удалить баскаков, - высказал сомнение Андрей Угличский. - Для ханских людей - это золотая жила. Возможность безнаказанно грабить русичей и обогащаться.

- Васильковичи правы, - убежденно произнес Александр Ярославич. - Вся Золотая Орда держится за счет грабежа покоренных народов. На сегодняшний день мы должны пытаться сдерживать этот грабеж. А где выход? Князь Глеб Василькович нам правильно подсказал. Повтори, Глебушка.

- Переложить сбор дани на плечи князей без участия ханских людей, - сказал Глеб. - Это принесло бы некоторое облегчение русичам, избавило бы от произвола баскаков, смягчило бы недовольство.

- Считайте, други мои, что белозерский князь высказал и мои мысли, - сказал Александр Ярославич.

- Но согласится ли Берке на отмену баскачества, - усомнился Андрей Угличский.

- Не знаю, - ответил великий князь. - Неисповедимы ханские намерения. Но убедить Берке я попробую. Под лежачий камень, как говорят, вода не течет. Но та же вода капля за каплей камень точит.

- Бог тебе в помощь, - проникновенно сказал Борис.

- Убедить хана все же попробую, - повторил Невский. - Пока что хан ко мне хорошо относится. Всегда выслушивает, не прерывая: не со всеми он таков. Приведу ему свои доводы. Прямо так и скажу - большинство баскаков раздражают население. Если вспыхнет взрыв народного возмущения, польется кровь, и это будет не нужно ни тебе, хану, ни нам, князьям. Дай нам в руки право сбора десятины, отзови баскаков, и возмущения подутихнут. Если же все оставить по-старому, не избежать кровопролития. Придется тебе, хан, посылать на Русь войска. А из похода не все воины возвращаются живыми. Надо ли это тебе? Опустошенная Русь принесет тебе меньше доходов, чем Русь мирная.