Драконий Катарсис. Изъятый - Василий Тарасенко

Где-то над нами, за потолком и кронами деревьев, звонко и противно крикнула чайка, и сразу за ней грянули церемониальные трубы. Широкие и высокие двери, сделанные из мореной древесины белого каньяна, величаво распахнулись, и из них показался распорядитель двора, неизменный Караудас ле Шакрэ, которого я помнила с самого детства. Что интересно, он выглядел так же, как и тогда, — прямой высокий седой франт, увешанный регалиями двора за долгую верную службу четырем владыкам эльфийского трона. Церемониймейстер торжественно стукнул Посохом Лозы, неизменным во все времена, об пол и громко возвестил:

— Ее королевское величество Диодерия Шестнадцатая Самилиэль, лендерра Ламары, голос Неба и око Леса, владычица пяти башен и трех витражей!

Коротко и со вкусом. Меня озадачило только последнее — что еще за витражи? Полтора века назад, когда я в последний раз побывала при дворе, ничего такого не было. Зря я все-таки заделалась отшельницей на столь долгое время. А то ведь и гвардия уже подзабыла, кто и что я такое, — грести начинают, загибать пробуют…

В Холл стремительно ворвалась невысокая эльфийка в алой королевской мантии, под которой сверкало изумрудными красками парадное платье. Рыжеволосая царственная особа едва не сбила с ног Караудаса, остановилась и внимательно окинула взглядом своих придворных, уделив нам с Родерией не больше времени, чем остальным. Следом за королевой появились три прямоходящих существа, закутанных в мантии с капюшонами. Кто это, понять было невозможно. А вот род занятий сомнений не вызывал. Верховные магини башен — такая же достопримечательность столицы, как и сама королева. Глядя на них, я с нехорошим предчувствием задумалась. Где еще два высших хая королевства? Здесь присутствовали красная, белая и черная (Хтон, Ливиц и Медос). А вот синей (Хтолим) и серой (Суинаска) в свите не было. Интересно, чем это так заняты охотники и инквизиторы, что их лидеры не смогли прибыть на прием?

Я недолго мучилась этим вопросом. Королева с радостной улыбкой хищницы подошла к нам с графиней, вполне дружелюбно поприветствовала и очень бережно обняла за плечи юную фаворитку со словами:

— Все знаю! Я не могу на тебя долго сердиться, солнце мое! Если бы ты знала, как мне тебя не хватало все эти дни.

Родерия заметно расслабилась и с легкой обидой в голосе ответила:

— Так соскучилась, что отправила меня в темницу, пусть и на считаные часы.

— Не сердись, солнце! — Королева всплеснула руками. — Это было необходимо!

Диодерия обратилась ко всем в Холле:

— В свете последних событий мои верные охотники и инквизиторы направлены искать источник магической силы, едва не сломавший вуаль над Санааном. Несколько дней назад верховные магини башен засекли настолько мощный всплеск энергии недалеко от границы королевства с землями нагов, что мы никак не могли оставить такое без внимания.

Королева посмотрела на меня, и мороз впился мне в кожу от взгляда холодных зеленых глаз, смотревших с улыбающегося лица. Диодерия играла на публику. Она обратилась уже ко мне:

— Кстати, всплеск был как раз недалеко от ваших владений, герцогиня. И я прошу вас приложить максимум усилий для поиска его источника. А потому отправляйтесь назад, в свой ленд и займитесь расследованием лично, дабы я могла спокойно править королевством, зная, что дело находится в ваших надежных руках.

Я поклонилась, выказывая послушание и покорность. А внутри скручивалось ощущение неминуемой беды. Правительница Ламары только что дала понять, что я зря высунулась из своих владений, и спокойно отправляла меня обратно. Да еще и делом загрузила, чтобы я точно не вылезла из ленда в ближайшую пару месяцев. Это говорило о многом. Как о том, что я умудрилась попасть в опалу, так и о том, что за поиски нашего Террорчика взялись очень серьезные эльфийки. Охотницы синей башни, магини-послушницы Хтолима, могли отыскать конкретную лягушку на болоте, так что мой хозяин в большой опасности. Источник такой мощи станет огромным козырем в политике континента. А пока разберутся, что Террор — больше ренгехай, чем гехай, он успеет подчинить себе в рабы половину королевского двора с венценосной во главе… Так что придется мешать их встрече как можно активнее.

Родерия блеснула синими глазами, обращаясь к своей матроне:

— Ваше величество, позвольте сегодня проводить герцогиню Вирионны, дабы не возникло на ее пути никаких препятствий.

— Дозволяю, дорогая графиня, и даже приказываю, — королева подбоченилась. — Ты просто обязана помочь нашей Тристании выполнить задание как можно лучше. Проводи нашу сестру и возвращайся.

Это был откровенный приказ покинуть Присутственный Холл. Мы с Родерией выполнили его со всей тщательностью. Юная аристократка брезгливо покосилась на одну из обступивших нас гвардейцев, и мы плотной стайкой двинулись к выходу из дворцового ленда. Однако королева не была до конца откровенна. Пока мы шли, я вертела в голове одно наблюдение, наполнившее меня спокойствием и безмятежностью смертницы. Три жреца за спиной королевы НЕ БЫЛИ лидерами башен. Ауры верховных магов и магинь Ламары я знаю назубок, а тут были совершенно другие сплетения энергий. Неужели мы проспали такое важное событие, как смена власти в пяти башнях?

Глава 11

ТРИСТАНИЯ. НАГЛОСТЬ — ШТУКА ТАКАЯ

Так вот что имела в виду Тристания перед покушением на мою жизнь в тронном зале… Диодерия очень странная королева, со своими заморочками, идеями и планами. Но очень уж мне не понравились три фигуры за ее спиной. Следующий кусок воспоминаний эльфийки касался ее столичного дома.

Ты стонешь, раскрывая сердце.Так сложно нужным оказаться хоть кому-то…И этот кто-то судорожно плачет,Увидев череду шипов, пронзивших сердце —Изнутри.[4]

Я застыла, слушая бродячего менестреля, обосновавшегося в паре кварталов от особняка Шанталь. Через минуту до меня дошло, что пальцы сжались на рукояти фамильного меча с такой силой, словно норовили выжать из эфеса слезы. Эта песня грязным когтем просто содрала лелеемую скорлупу с памяти. Как же не хотелось вспоминать те дни… Лазоревый берег, синее небо, до Дождя еще десяток лет, и мы с Лионелем на песке у воды. И алые струи, текущие в морскую синеву…

Я тряхнула головой, отгоняя страшные образы. Так странно было услышать здесь, в столице, одну из старых песен эпохи до Дождя. Одну из запрещенных песен легендарного поэта Лионеля д’Алансаля, барона Фалька, моего младшего мужа, уничтоженного именным указом последнего императора, моего отца Толиргэ Аснатари. Улыбка, появившаяся на моем лице, я знала это, могла вызвать у случайного свидетеля холодный озноб. Я не забыла, папа, твоих слов. Правда же, месть получилась красивой? Где теперь твоя Империя?