Лисий капкан - Елена Попова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я вытерла мокрые щеки, поправила волосы и открыла замок. В ванную зашла Ритка и быстро закрыла за собой дверь.
– Ты че, Коваленко? – испуганно спросила подруга. – Че случилось-то?
– Дурацкая игра, – огрызнулась я, убирая ватным диском тушь под глазами.
– Согласна! Я уже поругала брательника за его выкидоны. Всё по-взрослому, мы не дети! – покривлялась Ритка, изображая Цыпу. – Как только ты убежала, все сразу разошлись. А может, потому что Сокол вышел из игры. Он сразу пошел курить. А девкам без него играть не интересно. Все в недоумении, почему ты его не стала целовать?.. Да и вообще, – замялась Ритка и присела на край ванной. – Между вами что-то есть, что ли?
– С чего ты взяла? – нахмурилась я.
– Ну как… Тогда на физкультуре он за тебя впрягся. С чего бы вдруг? Соколу ни до кого нет дела.
– Случайность. Просто заступился.
– М-м… Как знаешь. Не хочешь – не рассказывай. Вот только за два года, пока он встречался с Черняевой, я ни разу не видела, чтобы он так нежно проводил рукой по ее щеке, чтобы так аккуратно брал ее за подбородок пальчиками и…
– А ты что, над ними свечку держала? – разозлилась я.
– Мне и так всё ясно! И без свечки! – съязвила Ритка.
– В общем, ладно, – вздохнула я. – Нет у меня ничего с этим Соколом, и не нравился он мне никогда, ясно? – я положила руку на Риткино плечо. – Не в моем он вкусе, подруга, не в моем.
– Тогда ты просто лесбиянка, Коваленко!
– Это еще почему? – засмеялась я.
– Тебе никто из парей не нравится! Ни Смирнов, у которого фигура, как у манекенщика, и голос, как у Пита Йорна, ни Сокол, у которого тело, как у черепашки ниндзя, глаза, как у Энрике Иглесиаса, и клевый характер. Уж с кем с кем, а с Соколом ты вообще будешь как за каменной стеной!
– Серьезно? – усмехнулась я и быстро взяла себя в руки. – Так, ладно, сказала же, что он мне не интересен. – Я включила воду, смыла остатки туши с щек и, глядя на Риткино отражение в зеркале, громко заявила: – И можешь считать меня гейгёрл!
– Кем-кем? – захохотала Ритка. – О-о-о, милая, да я ж пошутила! – Она обняла меня, продолжая смеяться.
– Ты поаккуратней прижимайся ко мне, а не то я за себя не ручаюсь!
– Дура ты, Коваленко, – стукнула меня по плечу Ритка. – Пошли давай к остальным, гейгёрла недоделанная!
Если у меня получится сблизиться с Соколом, то нужно постараться сделать так, чтобы никто не узнал о наших отношениях. Нужно будет что-то придумать… В таком случае после того, что я с ним сделаю, ко мне будет меньше вопросов. Нас вместе не видели, о нашем романе никто не будет знать, а значит, сразу же после того, как поставлю точку в нашей истории, смогу спокойно уехать из этого города.
Парни расчистили край стола для игры в монополию. Играли в нее почти все. Все, кроме Сокола. На балконе не было видно угольков от сигарет, в зоне кухни и у стола его тоже не было. Уехал? Обиделся? Стало неудобно перед ребятами за то, что я его прилюдно отшила? Ну, значит, и мне пора, раз моя главная цель покинула этот дом.
Ритка сидела на коленях у Романова, а он играл с парнями в монополию. Так не хотелось подходить к ней и при всех говорить, что уезжаю, потому что меня сразу начали бы уговаривать остаться. Поэтому я решила поблагодарить Ритку сообщением, как только сяду в машину. Незаметно увильнула в коридор, взяла пальто и вышла на улицу.
Он стоял на крыльце, освещенном одним тусклым фонарем, и выпускал кольца дыма в темное небо. Я накинула пальто и прошла мимо, вдыхая морозный воздух и дым от его сигареты. Спустилась по ступенькам и пошла к воротам по расчищенной тропе.
– Ты домой? – спросил он.
Я остановилась и, не оборачиваясь, ответила:
– Да.
– Подбросишь?
– Поехали…
Я пошла к воротам. За спиной послышался хруст снега под его ногами.
Пока я прогревала машину, Сокол стоял на улице и с кем-то разговаривал по телефону. Он сел в машину, и мы поехали. Магнитола автоматически включила «Медину», песню с флешки. В машине витал запах сигарет вперемешку с запахом сандалового дерева от «вонючки», которая болталась на зеркале. Сокол перебирал в руках шапку и будто бы нервничал, словно не решался заговорить со мной … Я решила начать первой, но получилось с ним в унисон:
– Егор, ты не подумай, я…
– Эль, пойми… Тогда я не мог по-другому поступить.
Мы оба замолчали. Затем он продолжил:
– Я расстался с ней из-за того, что она с тобой сделала в подъезде. Она сама подвела черту. Возможно, если бы на твоем месте была другая, то мы бы расстались с ней на пару недель, а потом помирились, и всё было бы как прежде. Но она причина ТЕБЕ боль. ТЫ пострадала из-за МЕНЯ. Этого я смог простить. Я не хотел ее ни видеть, ни слышать. Я попросил не говорить при мне о ней и четко дал понять медперсоналу, чтобы ее не впускали ко мне в палату. А потом она написала сообщение, что ждет от меня ребенка. К сообщению прилагалась справка и тест с двумя яркими красными полосками… И как бы мне ни было чертовски плохо, и как бы я ее ни ненавидел… не смог ее оставить.
Машина остановилась на светофоре. Я повернулась к нему полубоком и очень серьезно произнесла:
– Я перестала бы тебя уважать, если б ты поступил иначе.
– То есть это не из-за Оксаны?
– Что именно?
– Ты отвернулась от меня не из-за этого случая?
– Хм… Во-первых, не знаю как тебе, но мне не хотелось, чтобы наш первый поцелуй состоялся только потому, что на нас указало горлышко бутылки.
– И я бы хотел иначе. Но раз у меня появился шанс прикоснуться к тебе не только взглядом, то был бы последним идиотом, если б его не использовал.
Он взял мою руку, и хитрые темно-карие глаза впились в мои, на губах заиграла смазливая улыбка говнюка, который наверняка думает, что я сейчас начну страстно его целовать, а завтра проснусь в его кровати. И пока он не прильнул к моим губам, выдала железобетонную причину отложить поцелуи в долгий ящик:
– А во вторых… бли-и-ин… – Я театрально уронила голову в ладони и пробурчала: – Этот дурацкий спор!
– Что? Что ты сказала? Спор? – Он примерно пять секунд смотрел на меня очень сердито. Затем вздохнул,