Недоверчивые любовники - Шеридон Смайт

Кэндис недоверчиво покачала головой. Ей бы радоваться, но, к сожалению, нечему. Не может быть, чтобы им так повезло. Репортер не разбил свою камеру, как ему вслед пожелала миссис Мерриуэзер. А если и разбил, то вполне мог бы опубликовать историю без картинок.

Почему он этого не сделал? С каждым днем нервы у нее напрягались все сильнее, и она почти хотела, чтобы гроза наконец разразилась.

Почти.

Она потерла виски. Бедный Остин. Это ее вина, если его выставят на позор всему свету в голом виде на первой полосе газеты. Назовут его игрушкой богатой дамы, рабом для любви, как он пошутил на днях. Но на самом деле он вряд ли находил это таким уж забавным.

Ее ошибка в том, что она пожелала ради одного эротического, отнимающего разум мгновения стать кем угодно, только не миссис Ховард Вансдейл, богатой вдовой, которая вздумала перехитрить самого Бога и обзавестись ребенком от своего мужа вопреки тому, что он погиб.

Кэндис виновато вздрогнула при звуке еле слышных шагов миссис Мерриуэзер. Она быстро передвинула ноги под столом и зажала пакетик конфет, «тающих во рту, а не в руках», между колен.

Экономка шлепнула на стол перед ней номер газеты. Кэндис глянула на него и отвернулась. Она не хотела видеть, не хотела знать.

— Сегодня тоже ничего нет. — Миссис Мерриуэзер помолчала и добавила: — Но они звонили.

Кэндис повернулась к ней, буквально в последнюю секунду вспомнив о конфетах. Сунула руки в колени и схватила пакетик, чтобы шоколадное драже не посыпалось на пол. В тревоге уставилась на угрюмое лицо миссис Мерриуэзер.

— Чего они хотели?

Как будто она не знала чего! Опубликовать миленькую скабрезную историю с картинками. Одну такую на миллион лет.

— Он сказал, что воздержится от публикации снимков, если вы дадите ему эксклюзивное интервью.

Экономка явно недоговаривала — Кэндис видела это по ее лицу.

— Ну и далее?

— Далее? Вы даете им интервью о вашем браке с мистером Ховардом и сообщаете истинную причину вашего желания иметь ребенка.

С недоверчивым сухим смешком Кэндис проговорила:

— Истинную причину? Значит, они признают, что все это время распространяли гнусную ложь? — И снова рассмеялась без малейшего намека на веселость. — После того как печатали обо мне разное вранье, они ждут от меня интервью?

— Ну, понимаете…

— Миссис Мерриуэзер! — прервала ее Кэндис, потрясенная тем, что экономка затеяла подобный разговор. — Вы прекрасно понимаете, что я на такое не соглашусь. И о чем, собственно, говорить? Что они хотят знать? Не было никаких физических оскорблений. — Она с трудом сглотнула. — Исключая единственную пощечину, которой тоже не было бы, если бы я не забыла, какие серьги надеть.

Поняв, что она ляпнула, Кэндис со слезами на глазах крепко стиснула губы. Миссис Мерриуэзер сцепила руки перед собой и посмотрела хозяйке прямо в глаза.

— Физически он оскорбил вас, вероятно, лишь однажды, о чем вы только что сказали, но вы ни в чем не были виноваты, — тихо и с нежностью в голосе произнесла экономка.

Кэндис, охваченная волной жаркого стыда, молча кивнула.

— Но мы обе знаем, что было много оскорблений нравственного порядка. — Миссис Мерриуэзер протянула руку и заправила прядку волос Кэндис за ухо, потом погладила ее по разгоряченной щеке. — Мистер Ховард был странным человеком, и у меня такое чувство, что он совершил много непоправимого.

— Он… был не таким уж плохим. — Кэндис старалась говорить убежденно, на мгновение забыв, что экономка лучше ее знала, каким был Ховард, — лучше хотя бы потому, что в отличие от Кэндис не искала ему оправданий и не обвиняла вместо него себя.

— Простите, миссис Дейл, но, может быть, пора с этим покончить. Может, рассказав этим болванам правду, вы почувствуете себя легче и спокойнее.

Из-за слез, застилавших глаза, Кэндис видела доброе лицо миссис Мерриуэзер словно в тумане.

— Предположим, я соглашусь. Но что скажет мой ребенок, когда он — или она — вырастет и прочитает эту историю?

— Что подумает ваш ребенок, когда прочитает чепуху, которую они напечатают сейчас, и все гадости, которые будут продолжать печатать, если вы не поставите их на место?

Вероятность подобного положения вещей вызвала у Кэндис отвращение, но она все еще колебалась. Разрывалась между желанием перестать воевать со средствами массовой информации и, возможно, избавить Остина от унижения и страхом, который охватывая ее при мысли о том, что постыдные подробности ее замужней жизни станут известны всем.

— Они дадут мне время обдумать свое решение?

Губы миссис Мерриуэзер вытянулись в тонкую твердую линию.

— Дадут, когда я потолкую с ними.

Она еще раз погладила Кэндис по щеке и повернулась к двери.

Молодая женщина схватила ее за руку.

— Подождите. Что я скажу им о… о случае в бассейне? Как мне это объяснить?

Глаза экономки лукаво блеснули.

— Нет нужды. Я уже все объяснила.

Ошеломленная Кэндис пискнула:

— Вы?

— Да, я. Просто изложила им все как было.

— Вы? — Кэндис моргнула, понимая, что повторяет, как попугай, одно и то же слово, но ничего не могла с собой поделать.

Она не обмолвилась ни словечком о том, что тогда произошло в бассейне, а деликатная экономка ни о чем ее не спрашивала, но каким же образом…

— Я им сказала, что у вас случился очередной приступ головокружения и вы упали в бассейн, а наш бравый мистер Хайд услышал плеск падения из своих комнат над гаражом. Он только что вышел из душа и сразу кинулся спасать вас.

Кэндис слушала эту чушь и чувствовала, что может и впрямь упасть в обморок.

— Вы… сказали им все это?

Экономка кивнула без малейшего намека на смущение по поводу того, что излагает откровенную выдумку.

— Мистер Хайд думал лишь о том, чтобы успеть вам на помощь, пока вы не утонули. Если бы он принялся натягивать брюки, могло быть слишком поздно, как вы понимаете.

— Да… — прошептала Кэндис. Пораженная силой воображения миссис Мерриуэзер, она импульсивно потянулась к ней, чтобы обнять в знак благодарности.

Забытые конфеты соскользнули с ее коленей и раскатились по ковру во все стороны.

Широко раскрыв глаза, миссис Мерриуэзер уставилась на разноцветное шоколадное драже.

— Вы ели «эм-энд-эмс»?!

— Я могу объяснить…

— Стыд вам и позор…

Заикаясь от испуга, Кэндис произнесла:

— Простите… Мне очень жаль…

—…за то, что не поделились со мной, — со смехом закончила фразу миссис Мерриуэзер. — Я помогу вам их собрать, но предупреждаю: все, что я подниму, мое. И прошу вас не делать таких вот секретов от меня. Если бы я знала, что вы соскучились по шоколаду, я включила бы его в список своих покупок.