Крымские «армагеддоны» Иосифа Сталина - Виктор Еремин

Не будем забывать и тот факт, что огромная часть комзетовцев и озетовцев перебрались в Москву и несколько других больших городов из провинциальных местечек при поддержке и покровительстве окружения троицы диктаторов еще до их изгнания. После отставки Троцкого, Зиновьева и Каменева, их сторонники в большинстве своем оставались во власти (прежде всего в сфере идеологии), поддерживали тесные связи с зарубежьем и через личные связи были весьма полезны государству. Так что изгонять их прочь представлялось слишком накладным, хотя они и подозревались в тайном сочувствии противникам 1929 г. Москва и Ленинград (Петербург) уже стали тогда оплотом новой интеллигенции, и единовременно сделать что-либо с этим оказалось в тех условиях невозможно — даже жизни Сталина на это не хватило. Мирное противостояние потенциальным противникам стало одной из причин восстановления в СССР в декабре 1932 г. дореволюционного института прописки. Впрочем, и это не помогло. Прописка оказалась направленной против широкой массы провинциального населения, но никак не против озетовцев, знавших сотни лазеек в паспортном режиме. Ведь они же и создавали соответствующее законодательство. Так что прописка лишь способствовала их концентрации в столичных городах и в творческой среде страны.

По мере того, как угасал интерес транснационального капитала к Крыму, а вместе с ним иссякал финансовый источник от благотворителей, менялось и отношение кремлевской власти к «Агро-Джойнту». Первым намеком на это стало уголовное дело заместителя Розена по агросектору, уполномоченного «Джойнта» по Украине и Крыму — С. Е. Любарского. В августе 1930 г. он и агроном Давид Гинзбург были арестованы по «Делу агрономов» и посажены в Бутырскую тюрьму. Еще в 1929 г. на Украине было начато следствие о вредительской деятельности Всеукраинского агрономического общества[201] (ВАО). Подследственных обвиняли в противодействии коллективизации, поддержке кулачества, в мелкобуржуазном разложении советской системы сельского хозяйства. На Любарского и Гинзбурга вышли только через год после начала следствия, в самый разгар разразившегося осенью 1929 г. мирового экономического кризиса (Великой Депрессии), который поставил под вопрос любое кредитование СССР со стороны американских благотворителей. Любарского обвинили «по пунктам 7, 11 и 12 58-й статьи УК РСФСР в том, что “состоя на государственной службе в НКЗеме УССР, вступил в нелегальную контрреволюционную организацию работников сельского хозяйства, ставившую себе целью борьбу с советской властью с целью ее свержения и установления буржуазно-демократического строя.

По заданиям организации Любарский С. Е., в своей практической работе в НКЗеме УССР сознательно искажал директивы правительства в отношении развития и укрепления социалистического сектора и всемерно содействовал росту верхушечных кулацких хозяйств деревни, которые по мысли организации должны были явиться той реальной силой, которая в конечном итоге в борьбе за власть решит участь советской власти.

Работая в ‹Агро-Джойнте›, Любарский С. Е. из неофициальных фондов этой организации (‹Агро-Джойнт›), доставляемых из-за границы контрабандным путем червонцев, снабжал в СССР отдельных сионистов и сионистские организации”»[202].

На допросах Любарский свою вину отрицал, указав при этом, что финансированием сионистов в Крыму занимался Розен — фигура для большевиков неприкасаемая.

В конце апреля 1931 г. его осудили на запрет проживания в 12 городах СССР и выслали в Курск. На семье случившееся никак не отразилось, а осенью того же года Любарский был реабилитирован. И это не удивительно. В Москве ожидали визит Аделаиды (Эдди) Кан (Вольф)[203] (1875–1949). Она была женой Отто Кана (1867–1934) и дочерью Эйбрахама Вольфа (1839–1900) — крупнейших нью-йоркских банкиров-миллионеров (миллиардеров), ближайших партнеров Джейкоба Шиффа и Феликса Варбурга по банкирскому дому «Кун — Леб». Видная благотворительница, Аделаида Кан была тесно связана с центральным руководством «Джойнта». Она посетила СССР в 1932 г. для оказания финансовой помощи и поддержки еврейской колонизации Крыма. Это была «лебединая песня» транснационального капитала в его претензиях на полуостров в довоенную эпоху. «В Москве “госпоже Кан была устроена встреча, почти такая же пышная, как королю Афганистана, посетившему Россию незадолго до этого! Даже не банкиру, а жене банкира! Встреча с оркестрами, построением войск, приемами на высшем уровне…”»[204]. Надо признать, что толку от этой поездки было мало. Даже наоборот, уже в 1933 г. финансирование «Агро-Джойнт» из США притормозилось.

Арест, следствие и суд над Любарским показали, что время «священной неприкасаемой финансовой коровы» «Агро-Джойнт» закончилось, и ОГПУ получило разрешение на преследование ее сотрудников.

Началось все весной 1936 г., когда по приглашению Розена в СССР эмигрировали несколько десятков врачей из фашистской Германии. О тех событиях записано в докладной записке зам. наркома внутренних дел Г. Е. Прокофьева[205] на имя В. М. Молотова. «В середине февраля 1936 г. в СССР из Парижа прибыл вместе со своей женой германский подданный Фридрих Эрнст, 1910 года рождения, по профессии врач.

По имеющимся у нас документальным материалам известно, что Фридрих Эрнст принадлежит к гитлеровской фашистской организации “Шварце Федер” или “Шварце Феме” (“Черные перья”), причем, по предположению специального комиссариата в Ментоне, “путешествие Фридриха предпринято с целью выполнения какой-либо возложенной на него миссии”.

Террористическая организация “Черные перья”, в которую входит Фридрих Эрнст, состоит из 150 немцев, борющихся различными средствами, вплоть до террора, с противниками гитлеровского режима.

Фридрих Эрнст прибыл в СССР по приглашению еврейско-американской организации “Агро-Джойнт” и после кратковременного пребывания в Москве на даче-общежитии “Агро-Джойнта” направлен последним на Украину к представителю “Агро-Джойнта” в Днепропетровске гр-ну Ханису…

…прошу Вашей санкции на арест Фридриха Эрнста и его жены»[206].

На докладной стоит резолюция «Можно арестовать. Сталин».

Хотя факт существования названной в докладной записке организации не подтвердился, но на допросах Эрнст указал, что агентом «Шварце Федер» в СССР является прибывший в 1935 г. по приглашению Дж. Розена врач Эрнст Ашер (1899–1937), преподававший в Саратовском мединституте. Арест Ашера летом 1936 г. считается началом репрессий против сотрудников «Агро-Джойнта».

Фридрих Эрнст и его супруга были высланы из СССР. Ашеру же не повезло — его осудили как фашистского шпиона и расстреляли в октябре 1937 г. Во избежание недоразумений следует указать, что если верить сохранившимся следственным делам агроджойнтовцев, «расследованием» их «преступлений» занимались преимущественно следователи-евреи.

С 22 апреля 1937 г. НКВД Украины специально по «Агро-Джойнту» начало расследование диверсионной операции «Мимикрия». В качестве обвиняемых были привлечены приглашенные корпорацией в СССР немецкие врачи евреи З. Балль, А. Штерн, З. Проскауер. Главой группы определили уполномоченного «Агро-Джойнта» по УССР, врача-венеролога Бориса Моисеевича Ханиса (1886–1937). Выбор был не случайный. Выпускник медицинского факультета Женевского университета, в годы гражданской войны он командовал Союзом евреев-воинов[207] Екатеринослава (Днепропетровска), а затем возглавил кагал (еврейскую общину) города. Далее, в 1921–1923 гг. Ханис был сотрудником АРА и находился в дружеских отношениях с Гербертом Гувером. В 1929 г. его судили за антисоветскую деятельность и сослали в Кемь (Карелия). Но уже в 1930 г. по рекомендации только-только ставшего президентом США Гувера Ханис был назначен Розеном на должность уполномоченного «Агро-Джойнта» по Украине. Дело в том, что с октября 1917 г. большевики добивались дипломатического признания советской страны мировыми державами. США отказывались от этого очень долго. Сталинисты рассчитывали на Гувера, многие годы проведшего в России, поэтому во многих случаях шли навстречу его пожеланиям. В частности, освобождали по его ходатайству осужденных. Толку от этих заигрываний не было никакого. США признали СССР только в 1933 г., вскоре после прихода в Белый Дом президента Франклина Рузвельта.

На месяц позднее украинского отделения «Агро-Джойнта» НКВД занялся отделениями корпорации в Москве и Крыму. В числе арестованных оказались глава «Агро-Джойнта» на время отсутствия Розена в СССР И. А. Гроер и бухгалтер Московской конторы Абрам Берлинский, который вел финансовый учет средствам, которые Розен передавал подпольным сионистам СССР[208]. К концу года были арестованы большинство еврейских врачей, приехавших в СССР из Германии по рекомендации «Агро-Джойнта» и наиболее важные руководители корпорации из советской части сотрудников. Это был жесточайший удар.