Время Полицая - Айдар Павлов

– Я явился и стоял на этом самом месте. – Вадик посмотрел в пол. – Ты мне дал…

– Ядрена вошь! – перебил отец, – Я еще в добром здравии, чтобы помнить, кто ко мне приходил, а кто не приходил! Если б вы стояли первого декабря на этом месте в назначенное время… Вы понимаете, скольких проблем удалось бы избежать?! У меня визиты фиксируются, можете полюбоваться!

– Первого декабря, – продолжал гнуть Вадим, – ты дал мне на этом месте тридцать тысяч долларов.

– Я?! – вздрогнул отец. – Дал?!!

– Тридцать тысяч. Десятками и двадцатками. На свадьбу.

– Э, послушайте! На какую еще свадьбу?! Что вы несете?!

– На мою свадьбу. С Настей.

– Какая еще Настя?! И сей час же прекратите мне тыкать! – Нервно сдернув очки, президент потрогал висок. – Баран! – проворчал он. – Будет тут мне вешать…

– Я не вешаю. Так все и было.

– Вы что, сбежали из Скворцова-Степанова? Или, может, приняли меня за тормоза? Это вы, вы, сынок, должны вернуть фирме тридцать тысяч долларов, а не я вам.

– С чего ты это взял?

– Вы прекратите мне тыкать, или вам трахнуть по голове?! "С чего ты это взял"! Да с того самого. Показать бумаги? Показать, сколько и когда вы брали у меня в этом году? Вы заняли двадцать семь тысяч долларов под проценты и спрашиваете, с чего я взял?! Я и то наизусть запомнил: вы открывали киоск за киоском, вы купили новую иномарку, вы взяли через нас дорогую немецкую мебель для своей квартиры!… И как я только это позволял?

– Да, как ты это позволял?

– Тебя не касается, сынок, – прорычал в ответ папа.

– … И все записано?

– А как же?!! – Илья Павлович изумленно вытаращил глаза и вновь одел очки, чтобы получше рассмотреть барана.

"Может, у парня крыша съехала? – подумал он. – Время-то для бизнеса нелегкое…"

– Даже если б я не записывал, – продолжал отец, – вы полагаете, возвращать долги не надо?

– Надо. Но машину я разбил… Те деньги, которые…

– А мне-то что?!! – Батю тряхнуло. – "Машину я разбил"! Меня интересует капуста, мальчик мой, а не металлолом!!

Воцарилась пауза. Вадиму казалось, что его тело набито ватой. Он был букашкой, расстреливаемой свысока. К тому же, на пределе – еще пара пинков под зад, и он заревет. По-настоящему, предательскими слезами.

– …Все это так, – залепетал он. – Наверно, я тратил много. Я не думал. Я не считал… Я не думал, что… что все это придется отдавать… Я…

Каждое его слово било по голове батьки невидимой дубиной. Последнее откровение Вадика сразило его наповал:

– Но почему, бес окаянный?! – взревел он, покрываясь пятнами негодования: – Почему вы "не думали, что все это придется отдавать"?!! А?!!!

На раскаты грома в дверь постучали. Палычу было не до двери – он пропустил стук мимо ушей, – поэтому она без разрешения приоткрылась, и в дверном проеме возникла круглая как солнце и застриженная как английский скверик башка Александра Шакирова, нового начальника охраны и главного телохранителя президента.

– Потому что… – Вадим глядел по сторонам, лишь бы не показывать папе успевшие намокнуть глаза. – Потому что я, короче, считал тебя… вас, своим отцом.

– Меня?!!

– Да.

– А… Прошу прощения, откуда такая блажь? Спасибо, разумеется, за честь, и все же…

– Это не блажь. Это правда.

– О, ля-ля!

– Не знаю, кому это было выгодно. Что-то случилось… А до этого, ну… Я, правда, был твоим сыном. Иначе я бы сейчас здесь не стоял. Я не самоубийца. – Он посмотрел на застрявшего в дверях бандита. – Мою мать звали Ольгой Петровской. Она умерла двадцать четыре года назад, когда мне было семь месяцев… – Его нос предательски захлюпал.

Оборвав речь на полуслове, Вадим отвернулся. Батя, наконец, заметил громилу Александра, и ему стало неловко. Чтобы замять недоразумение, он запечатлел на физиономии коммерческую улыбку на все случаи жизни и попытался отделаться шуткой:

– Так вы, плюс ко всему, законный? Брат Пола?

– Никакой я ему не брат. Но я законный. Законней не бывает.

– Саша, ты свободен, – попросил Палыч, кивнув начальнику охраны.

Круглолиций Саша плавно исчез.

– Полицая не должно было быть, – кое-как справившись с соплями, заявил Вадим. – Должен был быть я. Полицай – это иллюзия, в реальности его не существует. На самом деле, Полоцкий – это его, а не моя фамилия, мы с ним вместе служили в Венгрии, он был прапорюгой по кличке Полицай. Как он здесь оказался вместо меня, я понятия не имею.

Из всего услышанного Романову старшему достойным внимания показался один прелюбопытный фактик (все прочее, на его взгляд, было бредом идиота): "семь месяцев" – паразит угодил в самую точку. Вряд ли кто еще мог с такой точностью угодить, даже Полицай, который тоже остался без матери в семь месяцев.

– Оля умерла, когда Полу было семь месяцев, – подтвердил отец. – Откуда у тебя такая информация?

– Мне, а не Полу было семь месяцев! Мне!

– Сколько тебе лет?

– Двадцать пять.

– По-твоему, ты мог родиться через пять лет после смерти своей матери?

– Она умерла в шестьдесят шестом году. В тысяча девятьсот шестьдесят шестом. И называла тебя Люшей, – уверенно заявил самозванец.

– В шестьдесят первом, – Отец отрицательно замахал рукой.

– Вспомни, я прошу тебя: в шестьдесят шестом, – настаивал Вадим.

– Ты мне будешь доказывать, в каком году погибла моя первая жена?

– … Если ты не будешь мне гнуть, что я родился через пять лет после ее смерти.

И тут произошло чудо: сын увидел в глазах отца искру неожиданного потрясения. Действительно, одного легкого движения извилинами в голове Романова старшего хватило, чтобы оцепенеть: факты говорили о том, что он, ну, никак не мог встретить Ольгу Петровскую ранее, чем двадцать шесть – двадцать семь лет назад, по очень простой причине… Всю первую половину шестидесятых годов он провел на стажировке за границей, где у него была… другая девушка. Немка Дези Зютер! Поблизости просто не было рускоговорящих дам!!

Короче, Илью Палыча Романова, пятидесятитрехлетнего толстяка со спокойными земными глазами, неожиданно втянули в беседу столь необыкновенную, что он сам того не понимая, перешел с прохиндеем на «ты». Контролировать разговор он уже не мог, но и прекратить его, ссылаясь на отсутствие предмета, тоже. Откуда ни возьмись, стали всплывать такие диковинные факты, которые просто необходимо было расставить по своим законным местам и датам – во времени и пространстве. Этот самозванец со сломанным носом, похоже, на полном серьезе решил претендовать на семейную должность Полицая…

– Что значит, Полицая не должно было быть? – переспросил отец, меняясь в лице.

– А тебе нравилось считать его своим сыном?

Палыч не смог ответить. Появилась, вроде, одна фраза, но она застряла поперек горла.

– Тебя подставили, папа! А ты даже не заметил! И меня подставили. Этим Полицаем всех подставили. Ты хоть раз задумывался, какую мразь пригрел? Любил, блин! Ну, папа, я с тебя угораю! О мама моя, если б ты это видела!

– Вот что, хватит! – скомандовал Палыч. – Довольно! Я сыт по горло. Скажи прямо: тебе не нравился Пол, поэтому ты его убил?

– Его?! Разве, его можно убить?! Ты что?! Вспомни Полицая, посмотри на меня.

– Тогда кто это сделал?

– Понятия не имею.

– Но как…

– Никак. Меня здесь не было почти три недели. О том, что его прикончили, я узнал только сегодня.

– От кого?

– Из надежного источника. Ошибки быть не может. Если б я не был в этом уверен, я бы сюда не заявился.

– Это ясно… А скажи, второго декабря Полицай к тебе приезжал?

– Нет, – твердо соврал Вадик.

– А звонил?

– Да.

– Он должен был приехать.

– Я так и понял. Знаешь, мне что-то не светило сидеть дома, чесать пятки и ждать Полицая с автоматом Калашникова.

– Ясно, – повторил Палыч, беспокойно заерзав в кресле.

Он сомневался. Убирать с дороги этого барана, добровольно посетившего офис, уже совершенно не хотелось, кем бы он ни был. Но и отпускать на все четыре стороны – тоже не с руки.

– А документы? Паспорт у вас есть? – спросил отец.

– Должен быть.

– Можно взглянуть?

– Дома мой паспорт. В следующий раз принесу, – пообещал Вадим.

– Где вы живете? Все там же?

– А я не живу. Со второго декабря, как только в городе объявился Полицай я как сопля в полете.

– Вы имеете в виду, второго декабря этого года?

– Ну да. Сам-то прикинь, поставь себя на мое место: приезжаешь на работу, а здесь – другая фирма или коммуналка. Ты едешь к своим друзьям, а их… Короче, если б вместо тебя посадили какого-нибудь Полицай Полицаевича, ты бы хорошо жил?

– Где же вы спали?

– В Таллинне. В твоей квартире на улице Маакри, дом два. Спал семнадцать суток подряд, чтобы вы с Полицаем не отправили меня на тот свет.