Моя недотрога - Ирина Шайлина

У меня осталось после покупки. Так много, что смущало. Анька сразу же приглядела и спальный гарнитур, и какой-то крутой шкаф, и кучу ещё всего.

— Стоп, — велела я ей. — Я из этих денег "заработала" только два с лишним миллиона. Остальное чужое.

Кому нести это чужое я не знала, не воришкам же, у которых Вадим эти деньги забрал. И я решила их распределять на благотворительность. Боялась, если отдам сразу много, то привлеку внимание налоговой, поэтому жертововала кусочками. А ещё закупила целую гору корма для животных и подвезла в местный зооприют. Там мне были рады. А ещё там я встретила Фунтика.

Фунтик это котенок. Маленький совсем, но уже многое повидавший. Ему собака отгрызла хвост, и когда я увидела котёнка, он сидел в клетке и печально разглядывал заживающий огрызок, словно размышляя, отрастет или нет.

— А можно его забрать? — робко спросила я.

С Фунтиком жить было гораздо веселее. Первую ночь он прятался под ванной, а потом вошёл во вкус, начал буквально бегать по стенам и кататься на шторах. Отсутствие большей части хвоста ему нисколько не мешало.

— Любишь ты, Аська, — вздохнула подруга. — Сирых и убогих.

— А то, — согласилась я. — Сколько лет уже с тобой вожусь.

Обижаться у Аньки и в мыслях не было. Я жила в этой квартире уже несколько недель, прежде чем решившись вдруг, ночью, открыла папку с фотографиями.

Их было немного, они высыпались мне на колени осколками прошедшего когда-то счастья. Частью черно-белые, от того особенно трогательные. Вот мама с подругой. Я — ужасно на маму похожа. До неприличия. Разве только такой счастливой, как она на фото, я никогда не бывала. Она обнимает свою подругу и смеётся.

Мама с каким то парнем. Переворачиваю фото, оно не подписано. Гадаю, не мой ли это отец. Мама и здесь смеётся. Она вообще смеётся столько, что диву даешься, откуда в человеке столько радости? Откуда столько сил радоваться?

Следующая фотография спланировала на пол, и мне приходится отнимать её у Фунтика. Мама беременная. Не такая, как Таня. Таня лучилась счастьем и здоровьем. Мама похудела ужасно. Бледна. Обнимает свой живот обеими руками. Словно прячет. И все равно улыбается, всем назло.

После родов мама похудела ещё сильнее, став похожей на тень самой себя. Держит меня на руках, я смотрю и не верю в то, что когда-то меня касалась мама.

Фотографии я смотрю допоздна, даже Фунтик устав сдаётся и засыпает. А я все перебираю фотографии, одну за другой, потом снова возвращаюсь к первой, и так раз за разом. Ложусь спать совсем поздно и просыпаюсь разбитой. А просыпаюсь я рано, потому что работаю.

И работу эту я выбрала сама. И хожу в ней в одежде, которую выбрала сама. И вообще, живу сама — как взрослая.

Сбегаю по ступеням, потому что дом малоэтажный и лифта нет. Дождь.

— Черт! — топаю ногой я.

Зонт остался дома. Возвращаться — лень. Я прыгаю по лужам до остановки, когда рядом мягко тормозит автомобиль.

— Куда поскакала?

Сердце проваливается вниз, явно покидая свое положенное место в грудной клетке. Полтора месяца прошло, а я все туда же. Неисправима.

— На работу.

— Тебя подвезти?

Не хочу садиться к нему в машину. Не хочу говорить с ним. Потому что потом он опять уйдёт, а мне снова будет плохо. Смотрю на остановку — козырёк маленький, под ним словно стайка нахохлившихся воробьёв, группа людей. Все жмутся друг к другу, чтобы не мокнуть.

— Хорошо, — соглашаюсь я.

В машине тепло. Пахнет вкусно. На Вадима я стараюсь не смотреть.

— Тебе там денег бы хватило пару лет не работать.

— Скучно, — отмахиваюсь я.

Если стану говорить, что раздаю деньги, потому что они грязные, Вадим не поймёт. У него, как и у Аньки, деньги не пахнут. А он ещё и рисковал собой из-за этих денег.

— Котёнка завела, — говорит Вадим.

— Откуда знаешь?

— Пух рыжий на штанине.

Смеюсь — и правда.

— Хорошо выглядишь.

— Спасибо.

Выбирать вещи самой неожиданно сложно, хотя раньше я об этом только и мечтала. Пока обхожусь без экспериментов. Свитер, строгие брюки, длинное пальто в стиле девяностых. Ну, и рыжий пух в качестве аксессуара.

— Нравится работа?

— Да, правда, немного сложно.

Разговор не клеится. Я объясняю, где мне нужно выйти.

— А чем вообще занимаешься?

— Учусь жить, — честно ответила я. — Наверстываю.

— Может увидимся?

— Вадим… я подумаю.

Больше всего на свете мне хочется взять его за руку и никогда не отпускать больше. Но так не бывает, а отвыкать с каждым разом все сложнее. Я и правда учусь жить, надеюсь, становлюсь умнее.

Он уезжает, я силой воли заставляю себя не провожать машину взглядом. Иду в офис. Здесь — все молодые. От этого немного страшно. В первый рабочий день я то и дело вздрагивала со страху. Теперь понемногу привыкаю.

— Сходим перекусить вместе?

Илья самый красивый парень нашего офиса. Каждый раз, когда он ко мне обращается, меня тянет повернуть голову и проверить, не стоит ли за моей спиной какая нибудь красотка.

И да, я слышу недовольный шепоток — далеко не все дамы довольны тем, что Илья обратил на меня внимание. Если бы они знали, что я уже и тело, и сердце продала за пару миллионов, наверное были бы спокойны.

— Там льёт, — усмехается Надя. — Илюша, не застуди нашу красавицу.

Обед длится всего час, поэтому нужно поспешить. Кафе — на другой стороне улицы. Мы переходим дорогу, Илья придерживает меня за локоть, когда рядом с нами с визгом тормозит автомобиль. Я сразу понимаю кто это, но жизни мне ещё учиться и учиться, поэтому я не сразу складываю два и два, не понимаю, что сделала не так, и почему на лице Вадима бешенство.

— Кто это? — с нажимом спрашивает он и кивает на Илью.

Глава 43

Вадим

Он просто смазливый малыш, думаю я со злостью. Вот он кто.

— Это Илья, — спокойно отвечает Ася.

Илья, блять!

— Он вообще совершеннолетний?

— Мне двадцать три года, — подаёт голос Илья.

Поворачиваюсь к нему, он отступает назад.

— Замолкни, — почти сердечно прошу я. — Замолкни иначе и повожу тебя смазливым личиком об грязный асфальт, личико испортится, а кроме него у тебя ничего нет.

— Вадим перестань!

Я понимаю, что надо бы перестать. Мы стоим посредине дороги, все вынуждены объезжать мою брошенную машину, я смотрю на Асю и думаю, сколько этот пиздюк себе позволил.

— Садись в машину, —