Роми Шнайдер. История жизни и любви - Гарена Краснова

Однако Гранье-Дефер не решается закончить фильм на этой трагической ноте. Его действие возвращается назад. Мы видим тела мужчины и женщины, слившихся в объятиях. Марго целует Мишеля и плачет от счастья. Кадр замирает. Этот исполненный глубокого содержания эпизод служит логическим завершением рассказанной в фильме любовной истории, память о которой пережила самих влюбленных.

Подобный приём использовался довольно часто в фильмах с участием Роми Шнайдер — «Поезд», «Старое ружьё», «Женщина в окне», «Простая история», «Прохожая из Сан-Суси» и даже в одном из ранних фильмов — «Монпти» Хельмута Койтнера. И сколь бы различный смысл ни вкладывали в эти кадры сами режиссёры, все они воспринимаются как знак обречённости красоты и любви перед властью жестокой реальности.

Гранье-Дефер сумел универсально использовать приём стоп-кадра в структуре своих произведений. Принцип же их сюжетосложения разнится кардинальным образом. «Женщина в окне» изобилует реминисценциями, действие строится как воспоминание двух действующих лиц — Мальфоса и Рико, на глазах которых зародилась любовь Марго и Бутроса. Такое построение представляется вполне оправданным, хотя и затрудняет восприятие картины. В «Поезде» зрители могли шаг за шагом наблюдать за тем, как между двумя случайными попутчиками рождалось чувство. Их роман, возникший в атмосфере страха и отчаяния, обнаруживал огромную жизнеутверждающую силу. Аскетизм фильма, действие которого происходит в узком пространстве забитой людьми теплушки, позволял зрителям целиком сконцентрироваться на чувствах героев. Этой целостности как раз и не хватило фильму «Женщина в окне», хотя Роми Шнайдер сделала всё, чтобы придать образу Марго Санторини достоверность, страстность и глубину. Но актёрам, в том числе и маститым, редко удаётся преодолеть недостатки драматургии и режиссёрской трактовки.

Когда съёмки «Женщины в окне» были в самом разгаре, из Парижа позвонил Клод Сотэ. Он просил Роми приехать на пару дней и сняться в небольшой роли в фильме «Мадо». Не читая сценария, Роми согласилась. Её доверие к Клоду Сотэ было безграничным, тем более что они не встречались на площадке уже пять лет, и она соскучилась по съёмочной группе Сотэ, по своим партнерам, и прежде всего по Мишелю Пикколи.

Прочитав сценарий, Роми слегка опешила. Во-первых, она должна была играть совсем без грима. Впрочем, это обстоятельство её не волновало. После фильма «Главное — любить», в котором были подчёркнуты все недостатки лица, её уже не беспокоило, как она будет выглядеть на экране. Для красивой актрисы роль некрасивой героини — редкая возможность продемонстрировать свою смелость и готовность жертвовать всем ради правды искусства. Куда больше смущало другое обстоятельство. Её героиня — алкоголичка, погибающая женщина, приговорившая себя к одиночеству. Роми сама злоупотребляла алкоголем, и стараниями журналистов об этом было известно читающей публике.

Клод Сотэ был хорошо осведомлён о слабости актрисы. Еще в 1973 году он писал с тревогой: «Она пьет слишком много после съёмок. Для неё это единственная возможность расслабиться и избавиться от постоянных страхов»[88]. Скорее всего его приглашение имело некоторый воспитательный смысл. Может быть, он хотел, чтобы Роми увидела себя со стороны и осознала, как непереносимо зрелище спившейся женщины, чей разум одурманен алкоголем.

Как ни трудно было Роми играть Элен, она сделала это мастерски. С первой секунды её появления на экране воцаряется тягостная атмосфера. Немолодая женщина с заплывшими глазами тщетно пытается встать с постели и привести себя в порядок. Давно не мытые волосы висят свалявшимися патлами. Отёчное лицо с набрякшими веками, блуждающий взор, дрожащие пальцы распухших рук. Элен удается наконец выбраться из постели. На подкашивающихся ногах она делает несколько шагов и в бессилии опускается на диван.

Казалось бы, Элен отведено небольшое место в фильме «Мадо», однако значение этого образа велико. Действие картины сконцентрировано на взаимоотношениях богатого промышленника Симона (Мишель Пикколи) и молодой итальянки Мадо, занимающейся проституцией в кругах промышленной буржуазии.

Строптивая, гордящаяся своей независимостью, Мадо доставляет Симону немало неприятностей и наконец покидает его.

Примечательно, что на этот раз Роми Шнайдер не претендовала на главную роль. Во-первых, потому, что была уже немолода для роли девушки, беззаботно торгующей своим телом. И во-вторых, при всём своем желании не могла быть на экране столь вызывающе агрессивной, как того требовал характер Мадо. Клод Сотэ использовал своё «секретное оружие» для иных целей. Ему было важно показать, что герой, столкнувшийся с предательством любимой и интригами партнёров по бизнесу, всё же не терял веру в добро. Неприятности и переживания не ожесточили его сердце, он не забыл об опустившейся женщине, более того — решил оплатить её лечение. В последней сцене Симон везёт Элен в клинику. Она поднимается по ступенькам и, прежде чем скрыться за дверью, посылает ему прощальный взгляд. И в этот миг происходит чудо. Словно зажёгся невидимый источник, и взгляд женщины наполнился светом. Преображается её лицо. Тупое, опухшее от пьянства, оно становится нежным и одухотворённым. Преображается всё вокруг. Сам эмоциональный настрой кадра становится другим. Видя метаморфозу, свершившуюся с Элен, Симон внутренне приободряется, сомнения и колебания отступают. В контексте фильма этот проникновенный, лучистый взгляд Элен знаменует победу над чувствами, разделяющими людей, превращающими их во врагов.

Роль Элен — символ искусства Роми Шнайдер. Она могла одной своей улыбкой полностью изменить интонацию сцены. Недаром многие работавшие с ней режиссёры упоминали слово «свет», когда пытались определить природу её дарования. А режиссёр Коста-Гаврас фильм с участием Роми Шнайдер так и назвал — «Свет женщины».

Короткое возвращение

Прошло почти десять лет с тех пор, как с помощью Алена Делона Роми Шнайдер дебютировала во французском кино. Наверно, уже никто из зрителей не вспоминал о немецком происхождении актрисы, ставшей украшением французского экрана. Режиссер Клод Сотэ писал с удивлением: «Биологический факт, но эта женщина в свои сорок лет выглядит намного прекрасней, чем в двадцать. Её красота достигла такой зрелости, что делает её просто неотразимой. Я хочу работать с ней на любых условиях»[89]. Да, положение Роми Шнайдер во французском кино было незыблемым. Само её имя стало синонимом успеха. Режиссёры и продюсеры сражались за честь работать с ней, хотя и знали, что это сотрудничество может быть далеко не безоблачным.