О, мой бомж (СИ) - Джема
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Лифт не работал. Пришлось подниматься по лестнице.
Позвонил в дверь.
Охватило чувство дежавю. Сейчас постою, несколько раз нажму на кнопку звонка и уйду ни с чем.
Но дверь отворилась. На пороге стояла Катя в домашнем халатике и в пушистых тапочках с заячьими длинноухими мордочками. Такая уютная, такая теплая.
- Виктор Степанович? – с удивлением спросила она. – Что вы здесь делаете?
Я так долго пялился на нее, что забыл, что от меня ждут ответа. Наконец я отмер.
- Я приехал с трудовой инспекцией. Осматриваем условия проживания сотрудников.
- Простите, какой инспекцией? – она выглянула на лестничную клетку, пытаясь увидеть, кого к ней принесло субботним утром.
- Трудовой, - уверенно ответил я.
- А где инспекция? – осторожно поинтересовалась Катя.
- Она единоличная. В одном лице. В моем.
- Я ничего не поняла. Трудовая инспекция, как мне кажется, это немного из другой области.
- А ничего и не надо понимать. Я сам себя назначил, сам приехал, сам осмотрю ваше помещение.
- Простите, но я не могу вас впустить.
В этот момент в щель просунулась любопытная мордашка Дани.
- Дядя! Ты плиехал ко мне поиглать в клан? – радостно воскликнул он.
- Даня , иди смотри мультики, - строго сказала Катя, оттесняя его от дверей.
- Но я обещал дяде! А обещания надо выполнять! Ты сама меня учила.
- Это не тот случай, дядя очень сильно торопится.
- Ничего я не тороплюсь, с удовольствием поиграю. Я и блоки купил, и самосвал, - я продемонстрировал Даньке пакет, и его глазенки загорелись.
Рванув дверь, я протиснулся в комнату, вручил пакет с игрушками Дньке, коробку с пирожными Катьке и стал снимать пальто.
- Ну это наглость, я считаю, - прошипела Катя сквозь зубы.
- Я вообще-то с Филиппом поговорить хотел.
При упоминании имени Филиппа губы Кати опять растянулись в улыбке, хотя еще секунду назад она смотрела на меня как фурия.
- Филипп очень не любит незнакомцев. После гостей, которых он не знает или не любит, он мочится в неположенных местах.
- Сочувствую вашему горю. Но думаю, что поговорить с ним все же придется.
- Он спит.
- Ничего, давайте его разбудим.
Данька довольно закивал. Он сидел на полу, разбирая пакет с игрушками. Машина ему явно пришлась по вкусу. Он уже успел сложить блоки в кузов, и теперь катал машину по полу с характерным брумканьем.
- Дань, вот скажи честно, Филипп тебя обижает? - отвлек я сына от его занятия.
Пусть мать тоже слышит. И пусть ей будет стыдно.
- Обижает, - подтвердил Даня, не отрываясь от машины. – Сегодня он меня укусил. Я полез к нему, когда он ел. А он лазозлился и укусил. Мама пледуплеждала меня, что он не любит, когда к нему лезут, а я полез все лавно.
- И что сделала мама?
- Сказала, чтоб я больше не лез к Филиппу.
Я с осуждением посмотрел на Катю.
- Кажется, Филиппу сегодня придется озаботиться покупкой вставной челюсти, - угрожающе прорычал я, а Катя рассмеялась.
- Дань, разбуди, пожалуйста, Филиппа и пригласи его сюда для серьезного разговора. А то Виктор Степанович не успокоится, пока не увидит нашего любимого Филечку.
Данька поднялся и, пробормотав:
- И ничего он не любимый, - юркнул в Катину спальню.
Глава 52
Вскоре из Катиной спальни показался – нет, не жирный, отвратительный мужик, а пыхтящий Данька, несущий огромного, рыжего кота с огрызком хвоста и подранными ушами.
По лицу Кати пробежала легкая тень злорадства.
Ясно. Она не развеивала мои заблуждения в отношении Филиппа, для того, чтобы откровенно угорать надо мной все это время.
- Вот, - Данька спустил недовольного кота с рук. – Лазговаливай с ним, - выжидающе посмотрел на меня.
Катя же наблюдала за мной с любопытством, ожидая, как я выкручусь из этой ситуации.
Кот был поистине жуткий, с бандитской рожей. Со снисходительным превосходством он поглядывал на меня.
Я присел рядом с ним.
- Филипп, я Виктор Степанович. На тебя поступила жалоба.
Данька стоял в стороне и довольно кивал.
- Ты обижаешь Даню, кусаешь его. Кричишь на Екатерину. Настоящие мужчины так себя не ведут.
Филипп косил на меня текущим желтым глазом, и ему было совершенно насрать на то, что я говорю.
- Если ты и дальше будешь продолжать так себя вести, я приеду и отшлепаю тебя.
- По пушистой жопе, - подсказал Даня.
- По пушистой жопе, - согласился я.
Я бы еще и Катю отшлепал, за то, что поставила меня в такую неловкую ситуацию. Подумать только, я читаю нотации коту. Коту!
- Вы ему не нравитесь, - негромко, но твердо проговорила Катя. – Перестаньте издеваться над животным.
- Зато мне дядя нлавится! – вступился за меня Даня. – Пошли иглать! Филипп все понял. Он больше не будет.
Сомневаюсь, что это мерзотный кот станет вести себя после моего внушения лучше, но провести время с сыном для меня было гораздо важнее, чем проводить меры воспитательного характера.
Данька схватил меня за руку и потащил в Катину спальню, забыв о грузовике.
Катя попыталась протестовать:
- Сынок, дядя – серьезный человек, он не станет с тобой играть.
Но мы ее дружно проигнорировали.
В небольшой спальне все было чистенько и аккуратно. Двухспалку Катя сдвинула к окну, чтобы освободить место для детской кроватки. У стены стеллаж с игрушками и книжками. Есть маленький детский столик. На нем раскрытая раскраска с замулеванной оранжевым карандашом страницей. Видимо, Данька тот еще Пикассо.
Рядом со стеллажом огромный подъемный кран. Очень реалистичный, из металла. Видно, очень дорогой.Теперь, когда я знаю, кто Данькин отец, становится ясно, что покупает она ему игрушки сама. А говорит, что отец купил, чтоб ребенок не чувствовал себя брошенным.
Сердце щемит грусть.
Да уж… Как-то все неправильно у нас вышло.
- Тебе понлавился клан? – теребит меня за рукав Даня.
- Да, очень. Крутой кран.
- Будем им иглать? Сначала ты немножко, а потом я.
- Из тех блоков, что я купил, можно дом построить, - сообщил я.
- Щас, - Даня вылетел в коридор и вернулся с грузовиком. Правда, из спальни он выходил, а возвращался ползком, толкая перед собой груженый самосвал.
- Ну что, давай, смотри, блоки можно подцепить к крюку и поднять. Я подцеплю, а ты поднимай.
Даня соглашается со мной. И вот мы уже в четыре руки возводим дом.
- Кого поселим туда? – спросил я, когда работа была закончена.
- Мишку! – радостно воскликнул Данька и притащил мне плюшевого медвежонка.
- Нам нужен кто-то немножко поменьше, - вынес я вердикт, иначе эта годзилла игрушечного мира сведет все наши труды на нет.
- Понял, - кивнул Данька и притащил коробку с игрушками из киндера.
- Вот, другое дело, - я поднял голову и увидел Катю в дверном проеме. Она стояла в дверном проеме и смотрела на нас. В ее взгляде читалась такая явная тоска, что мне стало не по себе. Я не знаю, сколько она там стояла и что видела - слишком увлекся строительством.
Но мне показалось, что стоит она довольно давно.
Больнее всего мне было от того, что смотрела она на меня не как на чудаковатого начальника, решившего вспомнить детство, а как иллюстрацию счастливой семьи, которая у нее могла бы быть.
- Иди сюда, - позвал ее охрипшим голосом.
Она покачала головой.
- Да, мама! Иди сюда! Давай иглать! Ты мне обещала, что поиглаешь со мной, если я доклашу лисунок. Сама говолишь, что если обещаешь, надо исполнять.
- А ведь он прав, - вставил я. – И мы тут сами не справимся. Нам надо расселить жильцов. А их много, и все с характером.
Катя вздохнула и присоединилась к нам.
И мы сидели втроем, перебирая на ковре крошечные фигурки и решая, кого куда заселим.
На миг я обманулся. Мне показалось – вот она, моя семья. Я бы хотел такую семью. Даже нет. Я бы хотел именно эту семью.
В какой-то момент мы с Катей потянулись за одной фигуркой. Наши пальцы соприкоснулись. Катя смутилась, заправила за ухо выбившуюся прядь волос.