Естественный отбор - Александр Звягинцев

— Не возьму лишнего, это мой принцип!

Засечный выругался по-русски и втащил девушку в самолет, буркнув Смиту:

— Между двумя ослами стоять хуже некуда. Запускай, летим в Загзаг.

В маленьком местечке, где проживали кроме черных еще и три белых семьи — лавочника, врача и телефониста, Засечный снял для своей Зинки маленькое бунгало без водопровода. Девушку звали Н'Зинга, но имя Зинка больше шло к ней, как казалось Семену.

Капитан Массакр к его затее отнесся равнодушно. Засечный не первый, кто обзаводится походной женой, никакой экзотики тут не было. Разве что мулатка была с необычным цветом кожи, волос и глаз.

Две недели Засечный обставлял свое «семейное» гнездышко, на третью жена сбежала пешком по джунглям в родную деревню.

Староста избил ее бамбуковой палкой и, связанную, снова затащил в самолет. В деревне только он сносно говорил по-португальски. Зинка с трудом подбирала слова:

— Не хочу город! Боюсь белый человек!

— Ты сама белая, глянь в зеркало.

Зинка с явным сожалением трогала русые волнистые пряди и только вздыхала — ей с самого детства приходилось в деревне терпеть насмешки за цвет своей кожи.

— Не хочу учиться писать… не хочу читать… Не могу носить белье, как белая… Не буду ходить в туфлях… Женщины из деревни смеяться будут… Хочу жить в деревне и рожать тебе детей. Ты — мой хозяин.

Засечный заставил старосту-вождя вычистить заброшенный домик португальского чиновника, привести в порядок сад и дорожки в парке. Все слуги прежних хозяев остались в этой деревне и работу свою еще не забыли.

Получилось неплохое бунгало европейского фермера в Африке, да еще с добровольными слугами, которые целый день крутились возле Засечного в надежде заработать пару рандов. Но Зинка со временем натащила в домик соломенных циновок, кувшинов из тыквы и каких-то тряпок. Принесла даже деревянную ступу, в которой женщины толкут зерно.

Целыми днями она просиживала с кумушками во дворе на корточках, причем ни разу не садилась в тени, а всегда на солнцепеке.

В доме Засечный устроил почти цивилизованный комфорт, даже европейский туалет с настоящим унитазом. Но это для Зинки было равносильно оскорблению ее древней веры и добрых духов, охраняющих деревню, которым естественные отправления приносились в жертву. По большому или малому тут и женщины, и дети, и мужчины усаживались чуть ли не посреди дороги, а вместо туалетной бумаги использовали придорожную пыль.

Зинка просто не могла жить иначе. Несмотря на полудетский возраст, ее уже невозможно было переучить, а учиться чему-то новому она отказывалась наотрез. Но все же паренек двадцати двух лет из Брянской области в Африке обзавелся женой и домом.

Каждый год рождались дети. Зинка набирала дородства и раздавалась вширь. Засечному все-таки удалось добиться, чтобы она не ходила с голыми сиськами, как голодранка, а заматывалась в пестрые французские ткани, которые там изготавливали специально для Африки. Со временем ей это понравилось.

Ее дети, на удивление всей деревне, не умирали в младенчестве от кровавых поносов, и со временем Засечный стал отцом троих мальчишек и пяти девочек. Все они родились черными, как начищенный сапог, только у одной Сандры были зеленоватые глаза и волнистые волосы со смешным хохолком на макушке, как у отца.

Почти никто из них не говорил по-португальски, и в свои редкие приезды Засечный общался с ними больше при помощи жестов. Зинку с каждым годом все больше уважали в деревне, провинциальные чиновники никогда не проезжали мимо ее дома, а перед самым отъездом Засечного Зинка заняла место умершего вождя. Она все-таки научилась читать и кое-как писать по-португальски и посылала старших ребят в школу, о чем прежде Засечному можно было только мечтать.

Независимость молодых африканских государств крепчала, а работы у команды Массакра только прибавлялось. Работы кровавой. Теперь капитан нуждался в мясниках, надобность в толковых командирах отпала.

Засечному в те времена было уже под сорок, он всерьез подумывал, не жениться ли ему на Зинке и не осесть ли фермером в Загзаге. Купить кофейную плантацию, деньги в то время уже были, к тому же Зинка оказалась на удивление прижимистой и превращалась с его помощью в состоятельную хозяйку. Дети подросли — готовые помощники.

Ему нравилось в африканских женщинах, что они не играли во влюбленность, которую белая женщина лелеет в своих сокровенных фантазиях даже до той закатной поры, когда ни один дантист не сможет приукрасить ее беззубый рот и ни один косметолог не возьмется выводить глубокие, как ущелья, морщины.

Интимная жизнь африканки проста и естественна. Ей не нужно читать стихи, целовать руку и дарить букеты. Чем-то африканки напоминали ему старых баб из его родной деревни на Брянщине.

Но вот рухнула социалистическая империя в Европе, затем был разгромлен Советский Союз. Армия, которой присягал Засечный, больше не существовала. Газеты, доходившие до него в джунглях, наперебой писали о грандиозных победах России на пути перехода к капитализму. Засечный зашил в специальный пояс тысячу долларов, остальные деньги оставил Зинке на хозяйство. Замаскировал в католическую Библию с твердым переплетом никелированный «браунинг» с двумя обоймами. Запасся сухарями и сгущенкой и стал ждать подходящего случая.

Все складывалось как нельзя лучше. Власти все чаще беспокоили наемников вылазками и бомбардировками. Контингент поредел — вояки из армий разных стран, полууголовный сброд (настоящий уголовник с дисциплиной не уживается) бежали при любом удобном случае. Их не останавливали даже показательные расстрелы дезертиров…

На операции был вынужден прилетать и прыгать с парашютом сам капитан Массакр. Тут и сработал блестящий карабинчик, который когда-то навесили ему на парашют «вьетнамцы».

Засечный очень жалел, что не довелось проститься с Зинкой и ее детьми. Своими он их все же не считал, хотя никогда не сомневался в супружеской верности Зинки — все дети выдались похожими на отца, только вот оплошали с цветом.

В день побега из Мозамбика случилась небывалая бомбардировка, лагерь горел, оставшиеся наемники бежали к реке.

— Лейтенант, на полосе еще стоит нетронутый самолет с горючим! — заорал авиационный техник. — Поднимай его и лети в горы.

— Пусть Массакр сам летит.

— Капитан погиб — не раскрылся парашют. Мы останемся без горючего, если сожгут последний самолет.

Это был пассажирский «Дуглас» времен Второй мировой войны, который редко поднимался выше крон деревьев.

— На нем все приборы слепые и радио нет.

— Зато моторы — класс! Сам сегодня проверял. Лети по ручному компасу, а лучше по реке. Мы к новому месту на катере выйдем. Как раз ветер встречный и видимость полная.

Засечный подхватил свой припас и автомат на всякий случай. Заставил негров-авиатехников вкатить в салон три бочки с питьевой водой, которую доставляли для белых офицеров из специального источника.

С трудом вырулил на старой развалине против ветра и попробовал подняться. Это оказалось не так просто: салон был под завязку забит бочками с горючим. Чуть не зацепившись за верхушки деревьев, самолет медленно, как пеликан над водой, поплыл над лесом.

В машине не было ни одного живого прибора. Засечный положил перед собой полевой офицерский компас и направил самолет строго на север.

Он наугад сделал крюк и прошел над Загзагом. Зинка развешивала на шестах белье на просушку, а вокруг нее сновали босоногие ребятишки.

Они, задрав головы, проводили взглядом самолет, быстро скрывшийся за лесом.

Засечный летел на север вслед за грозовым фронтом, самолет бросало из стороны в сторону, как джип на ухабах. За двенадцать часов полета он добрался до верховьев Нила. Там он и посадил самолет на поле с какими-то жидкими кустиками. Что это были за сельскохозяйственные культуры, Засечный не разглядел при луне. Остаток ночи он заправлял старой канистрой топливные баки и воду в систему охлаждения, потом заснул в кабине.

Проснулся оттого, что кто-то громко топал ногами по обшивке крыла. Засечный продрал глаза: замотанный с ног до головы в лохмотья суданец с винтовкой за спиной с опаской приближался по крылу к кабине. Засечный перещелкнул тумблеры стартера.

Двигатели, чихнув пару раз, раскрутили пропеллеры. Бедуин кубарем скатился с плоскостей. Воины на верблюдах открыли стрельбу из кремневых ружей по самолету, но сбить этот старый пассажирский лайнер средствами Средневековья им не удалось.

Он летел над пустыней так низко, что, когда солнце стояло за спиной, впереди по земле бежала его тень. Четыре часа самолет шел вдоль Нила, потом его в первый раз обстреляли зенитки. После чего Засечный взял круто на запад, в пустыню. Лететь на восток над Израилем или Ираком было бы безумством. Советские ракеты в Египте и Ираке или американские в Израиле рано или поздно превратили бы старый «Дуглас» в кучу дюраля.