Помочь можно живым (сборник) - Александр Бачило
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Они покинули собор и, пройдя через пустынную анфиладу комнат, оказались в апартаментах Дракона.
Двое гвардейцев преградили было им путь, но Сережа, блеснув красноречием, убедительно доказал, что ему немедленно нужно видеть диктатора. Наконец их ввели в большой сумрачный зал, где на троне сидел сам Дракон. Дежурный офицер доложил о маркизе Щекине и удалился. На некоторое время воцарилась тишина.
– А! Да-да! Припоминаю! – воскликнул Дракон. – Мы с вами, молодой человек, кажется, встречались на Пиливоне? Ну как же! Замечательно провели время! А это с вами кто?
Федор Мелентьевич приблизился к Дракону и произнес:
– Участковый инспектор Земляника. Сообщаю вам, гражданин Дракон, что вы задержаны для препровождения в отделение.
– Задержан? – усмехнулся Дракон. – Уж не тобой ли? – он захохотал и левой головой выпустил вверх струю пламени, закоптившую потолок.
Федор Мелентьевич рассердился:
– Если ты, змей, попробуешь оказать сопротивление, так я на тебя управу найду! – и он выхватил крупнокалиберный бластер и пустил вверх струю пламени, пробившую крышу дворца насквозь.
Левая голова Дракона изменилась в лице и отодвинулась.
– И не пытайся бежать, – продолжал Земляника. – Корабля у тебя больше нет.
– Как нет? – вскричал Дракон. Он бросился к стоявшему в углу монитору и нажал кнопку с надписью «Архиепископ». На экране появилось серое от страха лицо верховного священнослужителя.
– Что с Реликвией? – спросила правая голова.
– Да чтоб я сдох, владыка! – залепетал архиепископ. – Все было в порядке. Но за время службы она вдруг стала уменьшаться, уменьшаться и исчезла! Вот провалиться мне на этом месте!
Правая голова застонала. Дракон включил связь с кораблем и даже поежился от сурового взгляда Виктора Лавуазье, появившегося на экране.
– Хорошо, – мрачно произнесла средняя голова Дракона. – Вы выиграли эту игру. Что я должен делать?..
15.02.08
Сегодня в 10 утра мне на работу позвонила радостно-удивленная Катрин Закирова и принялась поздравлять. Сначала я даже не понял, о чем речь. Ведь работа над фильмом еще не окончена, да и как она могла узнать? И тут вдруг до меня дошло. «Робинзон» вышел на экраны. Оказывается, он появился в списках еще вчера вечером, но я давно уже в них не заглядывал.
– Ну и как тебе? – спросил я Катрин, стараясь казаться равнодушным.
– Ты знаешь, очень неплохо, – ответила она. – Особенно там, где они вдвоем…
– Спасибо.
– Ну а что-нибудь новенькое создаешь?
– Да наклевывается тут одна штучка… Но над ней еще нужно серьезно поработать…
Речь моя была плавной и размеренной, но едва погас экран монитора, я бросился к нему, словно тигр и сейчас же запросил статистику по мыслефильму «Робинзон».
Фильм заказали уже около трех тысяч человек, просмотреть успели только двести. По экрану побежали строки кратких зрительских отзывов: «Фильм неплохой. Снято не очень умело, но с душой. В. Померцалов», «Основные тенденции неоколабризма схвачены автором в основном верно. Беспокоит серьезный уклон в отрицание амбивалентности полиэтичных структур. К. Мезозойский», «Нормальное кино. Вырубонов маловато. Ученики 4-го «А», «Очень понравилась звездная ночь на берегу океана. Т. Щепкина», «Ну что к чему? Л. Тодер».
Закончив читать отзывы, я обернулся и увидел столпившихся за моей спиной инженеров нашей лаборатории, своих товарищей по работе. Они пришли поздравить меня с премьерой.
1984г.Отель «Флогистон»
Гостиница носила звучное, пожалуй, ярковатое даже имя «Флогистон». Она не была предназначена для плотного баночного посола командированных, как прочие гостиницы Академии наук, а служила местом проведения красивых, торжественных конференций и семинаров, вплоть до международных. Находилась она довольно далеко за городом, мне пришлось минут сорок ехать стоя в битком набитом автобусе, да еще и бороться со своим чемоданом, который решительно некуда было девать. Зато добравшись наконец до места, я получил за муки некоторую компенсацию.
Автобус остановился в гуще соснового бора у резных ворот, за которыми начиналась территория гостиницы. Я вышел, принял свой чемодан, махнул вслед отъезжающему автобусу и, с удовольствием оглядев обступившую меня природу, прошептал:
– Да-а!
Темные, подкрашенные зеленью мхов сосновые стволы чуть покачивались, в вершинах шумело, но здесь, внизу, царили покой и тишина.
– Уютное местечко, – сказал я и толкнул калитку.
Длинная аллея вела меня от ворот до крыльца гостиницы все тем же бором. Я шел, наслаждаясь живописным уединением этого райского уголка. Мне предстояло провести во «Флогистоне» две недели, но и теперь уже чувствовалось, что жизнь легка и красива. И еще одно обстоятельство приводило меня в восхищение – благостное тепло, струившееся во влажном, душистом воздухе. Я вдыхал, я пил его, я нежился в нем и радовался даже мороси, которую, качаясь, сеяли на меня сосны.
Середина января, елки-палки! Крещенские морозы! Лю¬тая стужа моего родного города, сквозь которую я пробивался по дороге в аэропорт, казалась здесь неправдоподобной сибир¬ской байкой, вроде медведей на улицах. А ведь это было сегодня утром!
Ну, чего ты хочешь, рассудительно говорил я себе. Тут Европа, а там Сибирь. Гольфстрим, браток! Море рукой подать. И вообще – культура…
Фасад гостиницы представлял собой крепостную стену с различного размера башенками, крытыми черепицей. Однако в целом архитектура здания была вполне современной. Как я узнал впоследствии, сходство с крепостью придавала «Флогистону» и планировка. Это был комфортабельный современный двухэтажный замок, возведенный квадратом вокруг внутреннего дворика, вернее, «Сада камней». Этот кусочек природы, понятное дело, предназначался для эстетического оформления мучительного процесса ее научного познания.
Итак, я вошел в замок через парадную дверь и предстал перед администратором. Маленькая строгая женщина, выслушав меня, сразу заулыбалась. Ну, конечно, она была в курсе. Нет, я не ошибся, семинар по сетевому планированию будет проходить именно во «Флогистоне», номера для участников заказаны. Правда, заезд должен происходить только завтра…
– Завтра из наших краев самолета нет, – вставил я. Ах, пусть меня это не тревожит! Я сейчас же получу комнату и вот увижу, как мне будет удобно.
Она говорила с легким местным акцентом, и слушать ее было как-то особенно приятно. Может быть, потому что на чистом русском администраторы гостиниц нередко дарили меня совсем другим словом?
Так, вот, значит, жить мне предстоит в номере шестом. Очень уютном и даже двухэтажном. Комната внизу и комната наверху – в мансарде. Правда, нижнюю комнату еще занимает человек, но он ночью уезжает. Вчера закончился семинар молодых писателей, а разъехались пока не все. Тоже, видимо, из дальних краев. Ну, что еще? Да! С семи до восьми – ужин, вот посадочный талон. Милости просим, желаем приятного отдыха.
Словом, я подхватил чемодан и поспешил в шестой номер. Нужно сказать, что шикарными отелями, люксами и прочими апартаментами я не избалован и хорошему соседу в гостинице бываю искренне рад. А тут еще писатель. Довольно любопытно. Вот только молодой… Это как? Как Лермонтов? А Лев Николаевич им, выходит, уже не годится? Староват для такого дела?
Длинный коридор, по которому я шел, кончился, но за поворотом открылся новый – точно такой же.
Или молодой – значит не настоящий, что ли? – думал я. Возьму вот, нацарапаю левой, ногой какой-нибудь опус и, скажем, приеду с ним на семинар – тоже буду молодой писатель? И когда кончается эта молодость? С первой книгой? Или с первым инфарктом? Сложный вопрос!
Из второго коридора я повернул в третий.
Да, сложный вопрос. В научных утверждениях все-таки точнее определяется положение отдельной особи в стае: после института – стажер, потом – м. н. с., а там, глядишь, и старшего кинут; кандидаты, доктора… Словом, есть какое-то понятие о рангах. У этих же, на мой взгляд, полный кавардак. Говорят, можно сначала стать писателем, а уж потом поступить в литинститут. Не понимаю я этого. По-моему, писателем либо являешься, либо нет. Это как национальность. И ни диплом, ни возраст ни при чем.
Я шагал уже четвертым коридором и с удивлением начинал замечать, что места пошли какие-то мучительно знакомые. Когда же передо мной раскрылся холл, и женщина-администратор понимающе улыбнулась из-за стойки, все стало ясно. Я обошел «Флогистон» по периметру и вернулся в исходную точку.
– Обратите внимание на указатели! – крикнула мне хозяйка замка.
К счастью, у кольцевой планировки все же есть одно неоспоримое достоинство: независимо от того, в какую сторону пойдешь, рано или поздно все равно набредешь на нужную тебе дверь. За некоторое количество проходов. Я снова пустился в путь, на этот раз внимательно разглядывая указатели, и очень скоро окончательно разобрался в топографии «Флогистона». Оказывается, в конце каждого коридора имелось ответвление – еще один маленький коридорчик, ведущий в… э-э… бастион той же квадратной планировки. Такие бастионы были возведены хитроумными, строителями замка на каждом из четырех углов.
