Асы против асов. В борьбе за господство - Олег Смыслов

«Як» считался лучшим советским истребителем. Его скороподъемность была даже лучше, чем у «мигов», и приближалась к показателем Ме-109, хотя скорость была меньшей. Зажечь его при атаке сзади было сложнее, чем МиГ-3. До высоты 6000 м он еще показывал неплохую скороподъемность, но маневренные качества значительно ухудшались. Поэтому пилоты, застигнутые на такой высоте, пикировали, чтобы избежать боя».

Сюда можно добавить лишь несколько слов об обучении и налете советского летчика-истребителя. В годы войны обучение в училище велось по сокращенной программе — 1 год, в школе пилотов — 6 месяцев. Налет на экипаж в запасных полках на боевом самолете в 1941 г. составлял 4–6 ч и в 1942-м — 12 ч. В1942 г. выпускники авиашкол приходили в истребительные полки с общим налетом 30 ч (на боевом — 6). В результате только в налете между советскими и немецкими истребителями разница была существенной — в десять раз и более.

Как утверждает Майк Спик, в люфтваффе воздушная акробатика играла роль небольшую. При этом техника разворота была важна, но не абсолютно. Он пишет: «Атаки обычно предпринимались с высоты, часто со стороны солнца. Траектория атак нередко принимала форму петли, по которой атакующий самолет преследовал самолет противника. Если атака была внезапной, а стрельба точной, победа была вполне вероятна. Но если приближение атакующего истребителя было замечено, то противник начинал маневр уклонения и завязывался бой. Базовым маневром уклонения был выход из-под атаки».

Многие немецкие летчики считали воздушную карусель неприемлемой и, как правило, сочетали внезапную атаку со стрельбой в упор. Немецкий ас Герхард Баркхорн вспоминал: «Некоторые русские пилоты даже не смотрели по сторонам и редко когда оглядывались. Я сбил много таких, которые даже не подозревали о моем присутствии. Лишь немногие из них были под стать европейским летчикам, остальные не обладали в воздушном бою необходимой гибкостью». Тем не менее в 1942 г. асам люфтваффе воевать с русскими было намного труднее. Они сами признавались в этом уже после войны.

6

В ВВС Германии около 15 % сил авиации находилось в составе полевых армий, а остальные 85 % авиации составляли воздушные флоты, непосредственно подчинявшиеся главкому ВВС и выполнявшие боевые задачи лишь в оперативном взаимодействии с объединениями сухопутных войск. Благодаря именно такой организационной структуре немецкое командование без труда организовывало и выполняло маневры вдоль фронта, концентрировало основные силы люфтваффе на главном направлении действий своих войск, избегая создания крупных авиационных резервов для переноса усилий авиации с одного направления на другое. В ВВС Красной армии, наоборот, на долю армейской авиации приходилось 83 % авиаполков, а на долю фронтовой авиации всего 17 %.

Такое сосредоточение значительных сил авиации фронта в общевойсковых армиях привело к распылению немногочисленных ее сил (1941–1942), исключило централизованное управление и массированное применение авиации во фронтовых операциях.

То же самое можно сказать и о подчинении ВВС фронта командующему войсками фронта, которое исключало централизованное управление ВВС РККА со стороны их командующего, затрудняло массированное применение авиации на стратегических направлениях. По сути, советские ВВС были лишены маневренных и ударных возможностей. Так, например, в директиве командующего ВВС Красной армии генерал-полковника авиации П. Ф. Жигарева говорилось: «Использование авиации фронтов, учитывая ее ограниченное количество, в настоящее время осуществляется неправильно. Командующие Военно-воздушными силами фронтов вместо целеустремленного использования авиации на главных направлениях против основных объектов и группировок противника, препятствующих успешному решению задач фронта, распыляют средства и усилия авиации против многочисленных объектов на всех участках фронта. Подтверждением этому служит равномерное распределение авиации между армиями... Массированные действия авиации со стороны командующих Военно-воздушными силами фронтов в интересах намеченных операций производятся нерешительно или вовсе отсутствуют». К слову сказать, распыление сил советской авиации по общевойсковым армиям продолжалось до мая 1942 г.

Только 15 марта 1942 г. командующий ВВС РККА доложил Сталину о необходимости создания крупных авиационных объединений. «Для успешной борьбы с противником нашей авиации не хватает организованного единства и единого командования», — писал генерал Жигарев. 3 апреля 1942 г. он снова докладывал вождю: «Боевая практика показывает, что современная авиация способна оказать решающее влияние на ход наземных операций, но при условии массирования ее усилий на решающих направлениях. Если же авиация равномерно распылена по всему фронту, то эффективность ее действий резко снижается. Поэтому управление всей авиацией страны надо сосредоточить в одних руках, (...) т.е. в руках командующего ВВС Красной армии, который и будет получать задачи от Ставки».

Вместо ВВС фронтов и армий предполагалось создать пять действующих авиационных армий (от 300 до 750 самолетов), каждая из которых будет поддерживать и прикрывать войска нескольких фронтов и подчиняться по всем вопросам непосредственно командующему ВВС.

Принятие такого решения однозначно способствовало бы повышению маневренности авиации и снижению потребностей в авиационных резервах Ставки ВГК.

Предложения начальника отдела оперативного управления Генерального штаба Красной армии генерал-майора авиации Викуленкова от 19 апреля 1942 г. параллельно поддерживали идею командования ВВС. По его мнению, весной 1942 г. германская авиация на восточном фронте уже не имела такого превосходства перед советской авиацией в качестве летного состава, в количестве и качестве авиационной техники, которое было еще недавно. «Однако, — докладывал он заместителю начальника Генштаба генералу Василевскому, — немцам часто удается на отдельных участках фронта или направлении достигать превосходства в воздухе и порою создать видимость общего превосходства ВВС». В качестве примера он привел боевые действия люфтваффе против пяти советских фронтов, когда два их воздушных флота по очереди «навалились» на них, создавая превосходство. При этом наши фронты не смогли обеспечить даже элементарного взаимодействия своей авиации.

Таким образом, только 5 мая 1942 г. вышел первый приказ НКО СССР о реформировании ВВС Красной армии и создании крупных авиационных объединений фронтовой авиации.

Воздушная армия, имея точно такую же численность самолетов, как ВВС фронта и ВВС армий, стала способна решать гораздо более эффективно обычные и самые сложные боевые задачи. К сожалению, удалось преодолеть распыление фронтовой авиации лишь в рамках фронта, но распыление фронтовой авиации сохранилось в рамках стратегического направления и всего советско-германского фронта. Следовательно, крупные авиационные резервы Ставки ВГК все равно требовались для переноса усилий фронтовой авиации как с одного фронта на другой, так и с одного стратегического направления на другое. То есть создание воздушных армий, как первая попытка достичь централизованного управления авиацией с целью массированного ее применения, не было доведено до своего логического конца. По этому поводу интересно высказался командующий 1-й Воздушной армией генерал Худяков: «Мы никогда не сможем массировать нашу авиацию и эффективно содействовать наземным войскам, если не перестроим систему управления. Спрашивается, можем ли мы продолжать и в дальнейшем разбрасывать столь эффективную силу и дорогостоящую материальную часть на громадной территории? Нет, не можем. Пора с этим покончить и собрать авиацию в кулак».

И он был прав, потому что в конечном итоге созданные 17 воздушных армий, разбросанные по фронтам, фактически не имели крупных сил авиации. В то время как максимальное массирование авиации требовалось на одном или на двух фронтах.

Теперь поступали предложения изъять воздушные армии из подчинения фронтов и подчинить непосредственно Ставке ВГК через командующего ВВС и его штаб, а во фронтах оставить только разведывательную авиацию и смешанные авиаполки. Были и еще конструктивные предложения. Однако их не удалось реализовать в дальнейшем, и воздушные армии остались в подчинении фронтового командования, не решив проблему крупных авиационных резервов.

Путь массирования сил авиации на главном направлении нашли за счет маневра крупными авиационными резервами при наличии в каждом фронте немногочисленных воздушных армий.

К слову сказать, люфтваффе превосходство в воздухе на Восточном фронте доставалось непросто. Так, Адольф Галланд в своих мемуарах написал: «Одним из руководящих принципов ведения войны при помощи Военно-воздушных сил является собрание воедино большой массы боевых единиц, то есть достижение численного превосходства в решающих местах. Но следовать буквально этому принципу было невозможно вследствие постоянного расширения Восточного фронта, а также из-за настойчивых, безотлагательных требований со стороны армейского командования.