Плагиат (Исповедь ненормального) - Борис Карлов

Гусев повесил трубку, выдернул из розетки. Начиналась заставка новостей на НТВ. Татьяна Миткова бойко оглашает новости дня. Ельцин, Чечня, Чубайс, Тарантино, Пугачёва… Вот оно. Пожарные что-то объясняют, фанатки-малолетки наперебой кричат в объективы камер, через слово его фамилия. Раздражённая Пугачёва появляется в дверях квартиры, прикрывается от ламп, со словами «с ума все посходили», захлопывает дверь. Комментарии поп-звёзд по телефону. Кто-то видел, как Гусев и Пугачёва вместе выходили из Дома актёра, с презентации книги Александра Телегина. Короткий сюжет о новой книге Телегина. На всех каналах подано примерно одинаково. Везде — акцент на внезапно вскрывшиеся отношения двух звёзд шоу-бизнеса. Каналы посолидней намекают на серьёзные отношения, возможное слияние капиталов и передел медиа-рынка.

Включил телефон, набрал номер Кварцхавы.

— Слушай, Гоша, я тебе сейчас всё скажу, а ты сам решай. Короче, у нас ничего не было.

— Как так!

— Ну, не успели. Там… мусор, что ли, загорелся… пожарники, всё такое… Ну, ты видел.

— Ничего, сегодня пойдёшь снова и удовлетворишь женщину. Постараешься. Так, чтобы кричала, чтобы дом обсыпался, чтобы все пожарники мира от стыда покраснели.

— Так ты не торопи это дело, не надо сегодня интервью.

— Ладно, не надо. Дорогой, как скажешь! Слушай! Я тебе один волшебный таблеточка дам. Голубенький такой, смешной. Никакой пожар не помешает. Будешь во время пожара женщину радовать. Она этого пожара не увидит. У неё другой пожар будет перед глазами.

— Гога, говори нормально, мне не до шуток. Что за таблеточка?

— Виагра. Название, кстати. ВИА-гра. Дарю.

— Так я пришлю кого-нибудь.

— Я пришлю! Курьеры целыми днями сидят в приёмной. Пять долларов в месяц — за что получают?

— Ладно, ладно, за пять долларов присылай своего курьера.

— А что, по всей стране такая зарплата.

— Не оправдывайся.

Минут через двадцать приехала Верунчик — палочка-выручалочка, старая любовь, которая не ржавеет. Позавтракали из свёртков, немного выпили. Пару раз трахнулись. Второй раз — исключительно для уверенности, чтобы закрепить.

— Какой-нибудь камасутры насмотрелся? — сказала Верунчик, одеваясь. Прямо как ребёнок, всё интересно.

Гусев поцеловал её в губы и проводил до дверей.

— Полтинник обещал.

— Верно, держи… Стольник. Выручила. Можно сказать, вернула к жизни.

— А что такое?

— Ничего. Новости не смотрела, радио не слушала?

— Я что, чокнутая? Там одни трупы. Я только «Муз-ТВ» и «Европу Плюс».

— Ну и правильно.

— А что в новостях про тебя? С бандитами связался? Лучше откупись, денег не жалей. Кто мне ещё такую камасутру покажет. Ты представь: человеку девятнадцать лет, а он уже старый. Ему уже всё в лом. А ты всегда как ребёнок. Мне правда деньги нужны, машину забрать. Тюкнулась как дура об столб, теперь чего-то там исправляют. В другой раз я сама тебе заплачу.

Закрыв дверь, Гусев подошёл к раскрытому настежь окну и со счастливой улыбкой сделал потягушечки. Ребёнок во дворе показал на него пальцем и засмеялся. Гусев одной рукой прикрылся, другой быстро задёрнул занавеску.

11

В центре Москвы, в неприметном здании с вывеской «Элитстандартизация Плюс», мимо которой пройдёт, не обратив внимания, даже бывалый почтальон, за стальными раздвижными воротами, находилась организация, истинное название которой произносили лишь немногие посвящённые. Это была секретная служба Президента Российской Федерации, или «СМЕРШ» — «СМЕРть Шпионам», как в шутку называл её Борис Ельцин.

Возглавлял службу полковник Коготь, умный человек с шрамом через всю впалую щёку, когда-то весёлый и многословный, но с некоторых пор сильно переменившийся. Поскольку СМЕРШ надзирал за деятельностью таких организаций как ГРУ и ФСБ, внутри неё были не применимы общевойсковые чины и звания. По своим полномочиям полковник СМЕРШа приравнивался к Главнокомандующему, и только в случае объявления военных действий отступал на вторую позицию, поскольку не имел права публично отдавать приказы. Младший по чину в иерархии секретной службы — лейтенант — мог отдать приказ об аресте армейского или фээсбешного генерала. Рядовые сотрудники чинов не имели и числились на работе в частной охранной фирме. Среди них были накачанные машины, хлипкие очкарики, глухонемые и даже слепой. Они знали только то, что работают на правительство, что получают очень хорошее жалование и что за длинный язык на этой работе убивают.

Утром четвёртого апреля 1994 года в кабинет полковника вошла секретарь — женщина лет сорока, стройная, спортивного телосложения в строгом костюме. Её звали Вера Алексеевна Штурм, она давно уже не подавала кофе и не сидела в приёмной. Долгое время, пока у Когтя не возникли серьёзные проблемы со здоровьем, она была его любовницей. Теперь, в звании капитана, она имела собственных секретарей, натасканных угождать как ей самой, так и большому боссу.

Вера вошла с горящей сигаретой, присела в кресло и подвинула к себе пепельницу. Коготь вынул из её пальцев сигарету и тщательно затушил.

— Я получил результат, — произнёс он глухо. — Вернее, приговор. Это рак.

— Не может быть… — прошептала Вера Алексеевна. — Так стремительно… Из-за аварии на реакторе?..

— Вряд ли. Из-за простого облучения опухоль не развилась бы так быстро. Скорее всего, сигарета, выкуренная на приёме у китайского консула. Тогда, в конце февраля. После неё я чувствовал себя неважно. Скоро тебе придётся принимать у меня дела. Я поговорю с президентом.

— Не надо. Меня устраивает существующее положение. И мы попытаться его сохранить. Не уверена, что соглашусь сесть на твоё место… будет много недовольных. Мы поставим тебя на ноги. Есть одна соломинка, за которую следует ухватиться.

Коготь молчал. Вера заговорила снова:

— Кое-где ведутся перспективные разработки вакцины. Обещают, что лет через пять-семь запущенный рак можно будет лечить так же легко, как трёхдневный триппер.

Коготь поднял глаза. Вера продолжала:

— Формулу будут держать в секрете, как инструмент международного шантажа на уровне президентов и крупного капитала. Быстрое излечение в обмен на услуги международного масштаба. Теперь слушай меня, Коготь, слушай внимательно. И пусть это не покажется тебе бредом. У военных в Петербурге есть парень, который делает что-то вроде машины времени. Я попыталась собрать факты и проанализировать. Всё верно, это не шутки. Никто не заинтересован запускать подобную нелепую дезинформацию… на уровне генералитета ВПК. Скорее всего, что-то такое уже есть. Если будем действовать быстро, напролом и решительно, мы заставим парня слетать в будущее и узнать формулу вакцины.

Коготь поверил или захотел поверить. Привычная сталь в его глазах расплавилась, он поддался слабости чувств.

— Когда-то цыганка нагадала мне смертельную болезнь и чудодейственное исцеление. Что за парень? Он работает на военных?

— Разумеется. Но он об этом не знает. У него есть мощный внутренний стимул. Синдром гадкого утёнка.

— Женщина?

— Да, очень красивая. Фотомодель, не увядающая в свои тридцать четыре. Однажды он поразит всех своим изобретением, получит Нобелевскую премию, и красавица бросится в его объятия. Если он узнает, что работа навсегда останется засекреченной, стимул отпадёт. За ним, за его здоровьем и его контактами следят ото всюду, даже из унитаза. Многие сохранили себе жизнь только тем, что не поверили его рассказам о машине времени.

— Итак, женщина.

— С ней работает наш человек, доктор Борг.

— Значит ты… всё знала?

— Я забочусь о тебе, Коготь, — Вера взяла руку полковника в свою, но тот мягко отстранился.

— Кто будет работать с этим парнем?

— Я сама поеду в Ленинград и осуществлю блицкриг. Я решу все наши проблемы за один вечер. Сегодня.

Коготь задрожал от волнения, щека со шрамом подёрнулась, но он промолчал. Вера поднялась, подошла к нему, наклонилась и поцеловала в губы.

— Ты знаешь, я написала сентиментальный женский роман. О том, чего так не хватало в жизни.

— Жизнь ещё не кончена.

— Сегодня мы это узнаем.

— Как называется твой женский роман?

— Завтра я впишу название. «Цыганка нагадала счастье».

— Удачи.

Вера заглянула ему в глаза, кивнула и вышла.

Через два часа в Пулково к частному самолёту фирмы «Элитстандарт Плюс» подкатил BMW с тонированными стёклами. Вера спустилась по трапу и нырнула салон. Ещё через полчаса машина остановилась возле парадного подъезда одного из частных особняков на Каменном острове.

— Он в порядке? — спросила она своего питерского «полпреда».

— Немного испуган. Немного горд. Он думал, что никому особенно не нужен.