Гордый - Марика Крамор

Внутри…. Нет, не музей, конечно. Но впечатление двоякое.

С самого начала глаз упал на картину. Приятные тона, мягкие переходы. Не совсем понятно, что именно там написано, но я не слишком хорошо разбираюсь в живописи.

Картина завораживает очень, хотя в ней ничего такого особенного нет.

– А это моя гордость, – называет фамилию художника. Глаза Гордея в эту минуту пылают огнем и подсвечиваются внутренним светом. – Оригинал. Даже не спрашивай, как мне это чудо досталось.

– Поклонник живописи, значит? – выдыхаю, недоуменно всматриваясь в буйство красок.

– Нет, картины не мое, но именно эта достойна оказаться в моем доме.

– Так дорого стоит?

– Тебе лучше и не знать. Но фишка тут несколько иная. Потом как-нибудь расскажу.

– А если тебя обворуют? Это хорошая идея – все собрать в одном месте?

– Здесь супер система от взломов. Даже мышь не проскользнёт незамеченной. Так, пойдём, вон там…

– Вот мне всегда было интересно, – увлеченно осматриваюсь. – А если накроется электричество. Или ещё что, – неудержимо любопытствую.

– Запасное питание, – щёлкает пальцами: мол, элементарно, Ватсон.

Гордей ласково прищуривается. Переплетает наши пальцы, притягивает к себе, коротко чмокая в губы.

– А ты чего такая любопытная? Решила меня ограбить? – рывком приподнимает и усаживает на себя, а я обнимаю его ногами. – Ммм..?

– Почему бы и нет? – шучу, отсмеиваясь. – Вотрусь к тебе в доверие, – обнимаю за шею одной рукой, а другой вырисовываю круги на его рубашке, – и вынесу твои сокровища.

– Да бог с ними, – улыбается: у Гордея приподнятое настроение. – Лишь бы сама осталась.

– А что у тебя здесь ещё есть? Покажешь?

Мне очень интересно узнать о нем ещё больше.

– Ох, что у меня есть, детка… тебе понравится…

Глава 27

Его пальцы впиваются в ягодицы, смело стискивая сильнее. Гордей вдавливает меня в напряжённый член. Мужское дыхание становится прерывистым, воздух со свистом выходит из легких.

– Что, прямо… тут? – томным шепотом ласкаю его слух. – В святая святых?

– Трахнуть тебя здесь – моя навязчивая идея. Вон там у окна стоит стол из опочивальни Екатерины Второй. Восемнадцатый век, угу.

Бросаю короткий взгляд в указанном направлении. И… вдруг замираю. Стол с классическими строгими линиями. Четыре ножки, столешница. Но… он сверху до низу переливается, словно жемчуг.

– А… что это…

– Весь облицован пластинами перламутра. И даже внутренняя сторона, – краткие пояснения мужчина произносит сдавленным голосом, не переставая целовать мои плечи. – На крышке узоры. Это ювелирная работа в мебельном формате. Подарок императрице от турецкого султана. Даже не спрашивай, как я его отхватил.

Горячие губы перестают ласкать кожу, Гордей смотрит на меня затуманенным взором.

– Это вообще законно??

– Я же говорю – не спрашивай.

– На него даже дышать страшно.

– Да. И это делать настрого запрещено. А теперь представь, как я мечтаю тебя на нем…

Мы плавно движемся к окну. Он… он что, не шутит?! Сумасшедший! Это же целое состояние!

Порывисто обхватываю мужские плечи, когда Гордей усаживает меня на перламутровый стол. Невольный трепет тревожит позвоночник. Прям мурашки по коже. Реально восемнадцатый век?! Из спальни императрицы?!

– Гордей, мы же его испортим! – тихонько возмущаюсь. Хватаю проворные пальцы, но любовник уже успел расстегнуть пуговицу на моих джинсах. – Ну ты что?! – неверяще шепчу ему в губы.

– Хочу тебя. На нем. Пунктик у меня, что поделать.

Противостоять натиску вожделенных ласк нет сил. К мощным волнам возбуждения смело добавляется ещё пригоршня чувственной остроты. С Гордеем никогда не бывает просто, банально, плоско. Каждый раз с ним – нечто особенное.

– Гордей… – слабо возмущаюсь, уже готовая на все. Я не верю в то, что он делает. Он очень ревностно относится к своим богатствам. И даже если я иногда кручу в руках египетскую кошку, пытаясь понять, ну что же в ней такого особенного, мужчина неизменно морщится и произносит что-то в стиле: «Золотце, поставь ты ее. Лучше ко мне иди».

Одежда уже летит на пол. Гордей обнажает грудь. Лижет соски, заставляя изогнуться дугой ему навстречу, а потом резко стягивает со стола, разворачивая. Настойчиво укладывает ладонь на лопатки, толкая вперёд, заставляя лечь корпусом на столешницу. Грудь трется о перламутровые пластинки, ощущения непередаваемые. Я стону уже тогда, когда мужчина просто приспускает с моих бёдер джинсы. Едва ощутимо проводит головкой по коже ягодиц, а его ладонь крепко удерживает, не позволяя пошевелиться.

– Боже, Гордей…

Протяжный выдох…

– Я давно на этом помешался. Прямо здесь…

Рывок, и он уже во мне. Я слышу, как тяжело он втягивает воздух. Я чувствую, как стремительно набирает темп. Наш секс выходит коротким, но настолько ярким, острым и неудержимо-диким… я два раза испытала оргазм и теперь пытаюсь устоять на ногах, но сладкая нега заставляет опираться о стол. Пытаюсь отдышаться, порывисто глотая кислород.

Гордей и сам опирается одной рукой о своё сокровище. Дыхание его выравнивается. У нас с ним такое впервые… вот так порывисто… и нежно, и неудержимо, так сладко, необходимо…

Мужчина помогает подняться и привести в порядок одежду.

– Ты меня точно когда-нибудь с ума сведёшь, – прячет выбившуюся прядь за ухо. – Покажу тебе ещё кое-что. Хочешь?

– Да, очень, – отзываюсь тут же. – Мне безумно интересно.

– У тебя глаза аж загорелись. Ты точно не решила меня нагреть?

Мы оба смеёмся, понимая, что это всего лишь шутка. Взгляд его становится серьёзнее. Мужчина обнимает за плечи, целует настойчиво. Мне кажется, что сердце сейчас лопнет он трепета. Рядом с Гордеем я чувствую себя счастливой. Улыбаюсь, глаза светятся. В душе нежность, мягкость. Боюсь признаться себе, но… я, кажется, без памяти в него влюбилась. Страшно об этом задумываться. Страшно его потерять.

– О чем ты подумала? Как будто расстроилась.

Ласково обводит овал моего лица.

– Мне так хорошо с тобой, Гордей.

Это первое признание, которое идёт от сердца. Отбросив в сторону предрассудки, стараясь не думать, что не стоит выдавать все то, что спрятано внутри, я, смущаясь, произношу запретные слова. Страшусь признаний. Просто боюсь, что уже завтра все может измениться. Я привыкла к любовнику. И это так пугающе непривычно…

– Рад это слышать.

Скупое замечание отрезвляет. Все же лучше держать свои мысли при себе.

– Пошли? – перевожу разговор, – ты хотел мне ещё что-то показать.

– Пойдём, похвастаюсь. Я почти никого сюда не привожу.

Ещё минут сорок я увлечённо слушала рассказы о тех или иных предметах старины, к которым можно прикоснуться. Это невероятно. У Гордея глаза горят, он на каждую вещь смотрит с особенным ликованием и гордостью. Стол. Стул. Витраж. Хрупкая статуэтка и массивное пресс-папье. Коллекция монет. Удивительно видеть такую страсть к