Сталинград. Великая битва глазами военного корреспондента. 1942-1943 - Хейнц Шрётер

Командование танковых и инженерных частей, равно как и армейская служба связи, подготовили все для того, чтобы обеспечить войска во время прорыва надежной радиосвязью: уже с 10 декабря были введены в действие шесть приемников для прослушивания радиосвязи между подразделениями армейской группы Гота. Русские стали создавать радиопомехи на соответствующих волнах и, передавая неразборчивые радиограммы, пытались ввести в заблуждение немецкую службу радиоперехвата, но, несмотря на все эти помехи, командование в котле получало информацию о всех происходящих событиях.

Даже если в группе армий сильно сомневались в том, что армейской группе Гота удастся достичь котла, то в самой группе все же надеялись имевшимися в распоряжении силами подойти на достаточно близкое расстояние от окруженных частей и полагали, что 6-я армия не упустит возможности осуществить прорыв, чтобы окончательно оставить Сталинград. Было запланировано после соединения с 6-й армией всю линию фронта переместить назад, кроме участка у Котельникова, однако командующий 6-й армией не мог освободиться от старых, дедовских понятий, запрещавших ему отважиться на какие-либо решительные действия. Пусть кто-нибудь выйдет вперед, бросит камень и скажет, где проходит граница между долгом и судьбой, между ошибкой и трагизмом.

Там, где нет возможности для защиты, легко и просто встать на сторону тех, кто придерживается русской поговорки об угле: «Если не горит, то пачкает». И все же истина везде должна оставаться истиной, и здесь было бы уместно вспомнить девиз покойного фельдмаршала фон Рейхенау: «Auditaur et altera pars», что в переводе с латыни означает «Следует выслушать и другую сторону».

В многочисленных радиограммах и по телефонной связи командование группы армий ежедневно запрашивало Верховное командование о разрешении на прорыв 6-й армии.

21 декабря в результате постоянных запросов начальника Генерального штаба сухопутных войск Гитлер дал свое согласие на наступление 6-й армии, однако при этом поставил условие, что армия не должна оставлять Сталинград. По его мнению, 6-я армия должна была осуществлять оборону оставшихся фронтов и расширить территорию котла в юго-западном направлении настолько, чтобы можно было соединиться с 4-й танковой армией. Данное требование было невыполнимо.

21 декабря, то есть в тот же день, Гитлер потребовал представить ему данные о наличии горючего в 6-й армии, о чем ему было сообщено из котла радиограммой с точностью до литра. Данное требование, естественно, было связано с предстоящим прорывом, и, когда выяснилось, что горючего для танков хватало лишь на тридцать километров, Гитлер высказал свое отношение к проведению операции:

– Ну, вот и дождались, Цейтцлер. Я не могу брать на себя ответственность за то, что наши танки без горючего застрянут в степи.

В результате еще раз был отдан приказ о запрете прорыва.

Весь котел замер, командование чувствовало свое бессилие, последний шанс был упущен.

Стрелки часов жизни 6-й армии начали вращаться с бешеной скоростью, каждый час равнялся дню, механизм часов был на исходе.

Обстановка, сложившаяся в тылу плацдарма под Васильевской, а также сообщения о подходе с севера крупных моторизованных частей противника вынуждали к принятию новых, решительных мер. Командующий армейской группой вновь и вновь задумывался о том, чтобы отменить принятое им ранее решение, а именно: поручить 17-й танковой дивизии удерживать занятую территорию и с плацдарма 23-й танковой дивизии начать наступление вдоль и восточнее железной дороги Котельниково– вокзал, Шутово—Абганерово. После того как 22 декабря радиоразведка подтвердила сведения о новой дислокации противника, командующий решил провести перегруппировку сил и продолжить наступление 24 декабря с плацдарма 23-й танковой дивизии.

Когда же незадолго до этого начальник Генерального штаба армейской группы сообщил устно по телефону о данном намерении начальнику штаба группы армий «Дон», фельдмаршал фон Манштейн подключился к телефонному разговору и сообщил о «принятии мер чрезвычайной важности».

17 и 18 декабря 8-я итальянская армия, находившаяся на южном фланге группы армий «Б», подверглась нападению превосходящих сил противника, в результате чего уже в первый день наступления русским удалось прорвать оборону итальянцев и продвинуться вглубь на сорок пять километров. В последующие дни советские боевые части развили свой успех настолько, что командующий группой армий «Дон» был вынужден пойти на «меры чрезвычайной важности», чтобы тем самым устранить опасную ситуацию, складывавшуюся на северном фланге группы армий.

Заявление о принятии данных мер последовало на следующий день после приказа армейской группе остановить наступление на Сталинград, занять оборону на уже занятых позициях, а 6-й и 11-й танковым дивизиям (последняя из состава 48-го танкового корпуса) выступить маршем в сторону 3-й румынской армии и закрыть брешь на северном фланге группы армий.

В то время как армейская группа отдавала приказы о переходе к обороне и переброске 6-й танковой армии, командующий и начальник Генерального штаба в многократных и длительных телефонных разговорах (последний состоялся в ночь с 23 на 24 декабря) пытались перенести сроки ввода в действие 6-й танковой армии на более позднее время.

Командующий армейской группой был убежден, что наступление на Сталинград было бы успешным после перегруппировки 57-го танкового корпуса, и считал, что приближение к Сталинграду на расстояние до двадцати пяти километров будет достаточным, чтобы позволить 6-й армии осуществить прорыв из окружения.

В танковой армии все были готовы к тому, чтобы сделать ход последней картой и, собрав все силы, нанести последний удар. Танки выстроились колоннами, бронеавтомобили и самоходные артиллерийские установки стояли наготове – все было подготовлено к решающему наступлению. Оставалось только «нажать на кнопку», и вся танковая армада двинулась бы маршем. Но кнопка не была нажата, поскольку немецкое Верховное командование не хотело сдавать Сталинград и полагало, что после восстановления ситуации на стыке группы армий «Дон» и «Б» удастся продолжить наступление на город. Однако вся общая ситуации, как казалось, исключала возможность удержания достигнутых рубежей, а вывод 6-й танковой армии настолько ослабил боевую мощь армейской группы, что с теми силами, которые у нее оставались, можно было думать о более или менее успешной обороне лишь на очень коротком участке фронта.

Приказ о выводе 6-й танковой армии из состава армейской группы и удержании занятой территории остался в силе. Армейская группа вынуждена была смириться с данным решением и пыталась хоть что-нибудь предпринять в этой сложной ситуации.