Никто не хотел убивать - Владимир Колычев

Лиза стояла на кухне, тупо глядя на размазанную лужицу крови. Он взял за лезвие нож, которым убил Поляка, и заставил Лизу ухватиться за его рукоятку.

– Я поеду мусор выброшу, а ты можешь в ментовку сходить. Чистосердечное признание облегчит душу и приведет к смягчению наказания. Думаю, ты получишь лет семь-восемь, никак не больше, – сказал Басмач, заворачивая нож в полиэтиленовую пленку.

– Семь-восемь лет? – Лиза ошеломленно посмотрела на него.

– Ну, если про меня не скажешь. А если донесешь, то все пятнадцать получишь. Я ведь заявлю, что ты предложила мне Поляка убить. Я отказался, тогда ты сама его ударила. С чем тебя и поздравляю.

– Это ты его убил!

– Нет, на ноже твои пальчики. Если ты вдруг сдашь меня, то я сразу же отвечу тем же и покажу, где ты Поляка закопала.

Басмач должен был подстраховаться. Вдруг в Лизе совесть заговорит, и она решит сдать его ментам? Он в лес, а дамочка к ним. Басмач вернется домой, и на него здесь наденут наручники.

Она все поняла, и ее лицо вытянулось от возмущения.

– Ты думаешь, я тебя предам?

– А с Поляком ты меня не предавала?

Лиза хватанула ртом воздух и замолчала. Он вышел из дома, сел в машину. Пусть Лиза молится, чтобы его по дороге в лес не перехватили менты. У него ведь и труп в багажнике, и нож с отпечатками ее пальчиков.

Но все обошлось. Он благополучно добрался до места, бросил в яму труп и орудие убийства. Да, Басмач и вправду покажет это место, если Лиза решится его сдать.

Хотя вряд ли она пойдет на такой шаг. Зачем ей рубить сук, на котором она сидит? Ведь с Басмачом ей будет гораздо лучше, чем было с алкашом Валерой.

А она жила с Поляком, и вряд ли Басмач ей это когда-нибудь простит. Сейчас Лиза устраивала его во всем. С ней и в постели неплохо, и, главное, он может жить в своем собственном доме. Но если ему вдруг подвернется лучший вариант, то он не задумываясь уйдет от нее. Только вот тогда она вряд ли останется жива.

Коси коса, пока роса. Басмачу в падлу было приниматься за работу, тем более после веселой ночки, но он должен был привести в порядок запущенный двор, а там трава по пояс. Вот и пришлось ему взяться за косу.

Солнце уже клонилось к закату, когда он взялся за дело. Один взмах косой, другой, и сразу же возник вопрос – а оно ему нужно?

Чтобы ответить, нужно было присесть, выпить водички, перекурить. Он сделал и то и другое. Даже получил ответ на вопрос. Да, надо бы двор в порядок привести, но подниматься ему жутко не хотелось.

Все-таки он смог настроить себя на трудовой подвиг, но только встал со скамейки, как появилась Лиза. Красивая, нарядная. Басмач смотрел на нее как на произведение искусства, созданное его собственными руками. Какой она была до возвращения Басмача и стала сейчас – небо и земля. В этом его заслуга.

– Как менты? Заявление приняли? – спросил он, всматриваясь ей в глаза.

Вопрос был задан вроде бы и в шутку, но вдруг все-таки в ее глазах мелькнет подозрительная тень, доказывающая, что Лиза действительно вынашивает какую-то крамольную мысль?

– Не смешно. – Она тускло улыбнулась.

– Нагулялась?

– Ага, со Стасом, – с такой же насмешкой отозвалась Лиза.

Она ходила к сестре Стаса, поэтому его не удивило то обстоятельство, что она ввернула в разговор его имя.

– С урной танцевала? – Басмач ухмыльнулся.

Он хотел знать, куда делись двести тысяч долларов, которые Стас увел у него. В принципе, это были деньги Подъярка, но все-таки Басмач считал их своей собственностью. Если эти баксы просто растворились во времени и пространстве, то искать он их не станет. Но что-то подсказывало Басмачу, что зеленые бумажки достались Жене. Если так, то Беляхов мог пустить их в ход.

Эта сволочь неплохо раскрутилась. Басмач видел бывшую автобазу, которую арендовал Беляхов. Раньше там были офис и склад, а сейчас это всего лишь часть его фирмы. Офис у него находился где-то в центре города.

В подробности Басмач вдаваться пока не стал, но собирался заняться этим. Если Беляхов пустил двести штук в ход, то должен будет вернуть эти деньги. Причем с процентами. Басмач обязательно придумает, как это сделать, не навредив себе.

– С какой урной?

– А разве не ты говорила мне про урну с прахом?

– Говорила. Только я не знаю, чей там прах. Урна есть, а Стас живой.

Басмач дернулся так, как будто через него пропустили двести двадцать вольт.

Нет, он не боялся Подъярка, но на него произвел впечатление сам факт его воскрешения. Снова какая-то мистика!

– Ты в этом уверена?

– Да, я его видела. Стаса действительно сильно порезали, да и в тюремной больнице он был. Только не умер.

– А урна с пеплом?

– Родители думали, что он умер, а Стас выжил. Ты бы видел его, бледный весь, кожа да кости. Постарел лет на десять. В глазах тоска. Такое ощущение, что он с того света вернулся. Нет, даже не совсем. Как будто Стас одной ногой пока еще в могиле стоит.

– Про деньги спрашивала?

– Нет. Я же с Веркой должна была поговорить, а тут он.

– А Верка где была?

– Дома. Может, ты думаешь, что мы с ним согрешили? – Лиза колко усмехнулась. – Даже не думай. Он уже совсем не тот, что раньше.

– А раньше, значит, тот был. Ладно, разберемся.

Басмач должен был что-нибудь придумать, чтобы узнать про деньги, которые увел у него Стас, и забрать их. Может, этот парень спрятал их? Если так, то сейчас они у него.

Глава 27

Ночь, луна полная и яркая. Темные пятна на ней похожи на разлитую кровь. Может, это она и есть, и чем больше люди на земле убивают друг друга, тем эти пятна становятся крупней?

Если это так, то там есть и его, Стаса, кровь, и чужая, которую он пролил. Он сожалел о том, что было, но не каялся, потому как уже сполна заплатил за свои грехи.

Стас выжил в неволе, но ему никогда не забыть тот ужас, в котором он варился последние годы. В нечеловеческих условиях тюремной больницы раны его то и дело гноились, он уже и не помнил, сколько раз сгорал в пекле между жизнью и смертью. Ноги отказывались повиноваться ему, сам он с койки подниматься не мог, а утку за ним выносили только раз или два в сутки.

Майор Губков приходил к нему не только в горячечном бреду, но и наяву. Он сказал, что Стасу нужно умереть для всех, иначе воры рано или поздно доберутся до него. Майор вдруг воспылал заботой о нем и даже организовал похороны. Хорошо, что родным догадался объяснить ситуацию.

Все это время они не считали его мертвым, а зря. В сущности, он покойником и был. Да и сейчас он не совсем живой. Пожалуй, у него не было желания возвращаться к жизни.

Стас устроился сторожем на автостоянку. Это была не просто работа, а его жизнь. Тихая, тоскливая, сиротливая, но жизнь. Он был рад этому. Пусть Стас и влачил убогое существование, зато у него были ноги. Он мог ходить. Это чудо сделало его счастливым.

За незаконное хранение оружие он мог получить четыре года, но схлопотал больше. Под следствием в тюремной больнице он провел на шесть месяцев больше. Все о нем забыли, а сам он о себе не напоминал. Да и Губков намекнул, что ему нежелательно выходить на волю.

Потом суд все-таки состоялся. Ему впаяли те самые четыре года, но зачли их в счет срока, который он провел под следствием. Стас не возмущался тем, что проторчал за решеткой лишние полгода. Именно за это время с ним произошло чудо, которое поставило его на ноги. Может, это была награда свыше за то, что он со смирением относился к своей судьбе? Если так, то это был не просто подарок, а еще и отпущение грехов.

Он вернулся домой и сразу же устроился сторожем. График работы – сутки через трое, но Стас дежурил через день. У него не было своего жилья, а родителей стеснять он не хотел. У них в квартире стало тесно после того, как Вера родила ребенка. Да еще и второй был на подходе. Муж у нее сейчас сидел без работы, целыми днями валялся на диване перед телевизором.

А Стас мог смотреть телевизор в вагончике. Здесь было бедно, но уютно, и матрас на койке мягкий. Только ему кровать не требовалась. Со сном у него вроде бы проблем не было, но во время дежурства спать его совсем не тянуло. Это в армии он засыпал в карауле на ходу, а сейчас в нем ответственности стало куда больше. А может, все-таки произошло какое-то нарушение по части сна? Да и как могло быть иначе, если его жизненный ритм безнадежно сбился?

Он и сейчас не хотел спать, а его напарник этим бессовестно пользовался, дрых как сурок.

К шлагбауму подъехала машина. Стас определил это по звуку работающего мотора. На «Жигули» похоже. Двигатель вроде работал не громко, но чувствовалось, что он уже старый, на ладан дышит.

Он вышел из сторожки, подошел к машине. Это действительно была старенькая «шестерка».

– Мне бы на ночь машину поставить!.. – раздался знакомый женский голос. – Стас, ты, что ли?

Это была Лиза. Недавно она заходила к сестре в гости. Надо было видеть, с какой жалостью эта особа смотрела на него. Ну да, он уже не тот, что прежде, но его в этой жизни все устраивало. Ему было абсолютно все равно, что его считали неудачником.