Мерзкий старикашка - Сэй Алек

Тумил подошел к Чернышу и вытянул спатыч, упершись в бок зверя ногой. Бык опрокинулся в противоположную сторону, а из калиток начали выбегать спешившие на помощь парню танцоры.

Рев на трибунах перерос пределы возможного, а я вдруг понял, что все время поединка человека и животного сидел затаив дыхание и что сердце мое бешено колотится и покалывает.

— Потрясающе, — прошептал сидевший рядом со мной Касец. — Никогда не видел ничего подобного.

— Осмелюсь поздравить вас с дальновидным выбором стремянного, — негромко добавил Зулик.

Потом было награждение победителей, и Тумилу, разумеется, было присуждено первое место. Приз его — полсотни аннов, — правда, во дворец наместника несли под моим присмотром и без его участия. Едва парень покинул танцовище, как восхищенная толпа утащила его куда-то в буквальном смысле на руках.

В общем, вернулся Тумил только под утро, слегка трезвый, взъерошенный и зацелованный до полусмерти.

На следующий день никуда мы, конечно, из Тампуранка не уехали. И дело не только в том, что давешний герой приходил в себя после триумфа, хотя и это тоже. Поутру на прием к князю-наместнику приперлась гильдия танцующих с быками в полном составе — все пятьдесят с чем-то человек, от юнцов с едва пробивающимися усиками (по запоольской традиции, танцоры с быками относятся к сословию витязей, какого бы низкого происхождения изначально ни были, поскольку никто не скажет, что они с оружием обращаться не умеют) до уже вполне зрелых мужей, практически переставших выходить на танцовище и занятых на тренерской работе. Поводов для визита у них нашлось аж два. Вернее, три, но один из них к князю никакого отношения не имел.

Первой причиной являлась смена гильдейского главы, произошедшая этой ночью, — о подобных вещах наместника они обязаны уведомлять, хотя по факту гильдией, с их системой учеников, мастеров и подмастерий, они и не являются — скорее уж братством, вроде рыцарского ордена. Но поскольку такой организационно-правовой формы законодательство Ашшории не знает…

Главу, строго говоря, не только заменили на другого, зрелого уже мужика, чье время блистать на танцовище почти миновало, но и из самой гильдии поперли.

Это, впрочем, было внутреннее дело танцоров, лезть в которое Хурам формально права не имел, так что ограничился добрыми пожеланиями свежепредставленному новому главе. А вот вторая причина «заутрени» была аккурат по его части — танцоры выдвинули обвинения в адрес своего бывшего руководителя со смотрителем корреры в подготовке убийства и требовали над ними суда.

Ну, думаю, не надо объяснять, кого, по их мнению, собирались угробить смотритель и отставной глава.

Бежать и прятаться те, к чести своей, а может, и наместниковой, не стали — явились вместе со всеми и от обвинений активно отбрехивались.

— Какое убийство, что ты тут такое несешь? — ярился смотритель на нового танцороначальника. — О вас же радели! И так в народе недовольство, много за вход на корреру-де дерут, аж по три абаза с носа, а кушать вы все хотите! А быков мне на что закупать и кормить? Недовольных заткнуть как? На каждый роток платок повязать? А мальчишка сам пришел и сказался опытным плясуном! Погиб бы он — так что же? Силой его никто не тянул танцевать с быком, на аркане не выволакивал! Все знают, что выйти на танцовище — это риск большой, заодно и ворчуны бы язык попридержали, на кровь танцора глядючи! Глядишь, еще бисти на цену накинули бы, вам и вашим семьям на прокорм!

— На прокорм? — рычал в ответ новоназначенный гильдейский глава. — Мы кровью детей не питаемся, пес ты шелудивый! Это счастье, что парнишка и вправду знатный плясун оказался, какие раз в сто лет рождаются! Знал ты об этом, когда его на танцовище выпускал? Не знал! Толкнул мальчишку на выход, а сам против него — Черныша! Да с этим зверем ни один из нас выйти не отваживался, а ты — сопливого пацана!.. Убийство вы замышляли со своим двоюродным братцем, утробы ненасытные! Убийство это по всем законам, божеским и человеческим! И нет твоей заслуги в том, что парень жив остался!

— Ладно, мне позиции сторон понятны, — утомленно произнес князь Хурам.

Это я вчера после корреры отдыхал да пил настойку на корне валерианы, а ему до самого заката пришлось в торжествах участвовать.

— А что сам потерпевший по этому поводу думает?

— А ничего не думает, княже, — принимал делегацию наместник в тронном зале, куда доступ был свободный, ну я и притулился послушать за колонной.

Так-то обычно тут целая толпа собирается поглазеть, как князь с Большой Горы разбирает различные споры, но по раннему времени из зевак еще никого не было — только несколько присутствующих по обязанности чиновников.

— Думалка у него отваливается. Они же, — я кивнул в сторону танцоров, — только сейчас вспомнили, что Тумил еще совсем ребенок, а поили его всю ночь как взрослого.

— Ну скажешь тоже, брат, как взрослого… — смущенным басом (таким, что слышно было на весь зал) пробормотал кто-то из танцоров. — Не больше чем по половине чарки плескали…

— Но ведь сейчас его законным опекуном являетесь вы… брат Прашнартра? — обратился ко мне Хурам. — Что вы скажете по предъявленным обвинениям?

— Лично у меня тут сомнений нет, князь-наместник. Смотритель корреры знал о том, насколько опасен бык Черныш, и обоснованно рассчитывал на гибель Тумила, преследуя сразу две цели: повысить сбор за просмотр представления и окончательно посрамить архипастыря Тампуранка, который давно уже добивается проведения торжественной службы перед началом танца с быками. — Я вздохнул. — Но верно и иное. Тумил из Старой Башни знал, что последним выставляют самого матерого зверя, и рисковал своей жизнью на танцовище совершенно добровольно. С учетом всего этого единственное обвинение, которое не составит труда доказать в отношении смотрителя и бывшего главы гильдии, — это обвинение в преступном небрежении жизнью танцующего, которого они не уведомили об опасности, что могло повлечь, но не повлекло гибель юноши. Не знаю, как закон предписывает поступать в этом случае с гражданскими, а среди воинов положено допустившего такой проступок командира отстранять от чина с лишением права занимать командирские должности в течение трех лет.

— Смотритель корреры — должность выборная. — Князь покосился на приободренного моей речью обвиняемого. — Отстранить его — не в моей власти. Городской совет гильдий, конечно, прислушивается к моим рекомендациям…

— Тогда, возможно, я предложу выход, который не только позволит обойтись без обращения в совет, но и даст всем участникам конфликта сохранить в данной ситуации лицо.