Моё грозовое небо (СИ) - Джэки Иоки

«Прости за вчерашнее, кнопка. Я очень сожалею о том, что наговорил».

Эшли нерешительно улыбнулась, спустила босые ноги на пол и дотянулась до следующей записки:

«Эш, ты помнишь нашу первую встречу? Ты так хотела со мной познакомиться, но жутко стеснялась. А я не мог оторвать от тебя глаз. Ты казалась мне самой красивой девочкой, которую я когда-либо видел».

Закусив губу, она медленно двинулась к выходу из спальни, собирая каждую маленькую бумажечку, привязанную к шарам, а её сердце отчаянно трепыхалось в груди.

«Ты стала моим первым и самым настоящим и близким другом в Монтгомери».

«Ты помнишь наше детство? Самое весёлое и счастливое».

«Помнишь, сколько было разбитых коленок, счёсанных ладошек, слёз и улыбок?»

«Мы не раз ругались и мирились, но никогда не расставались».

«Ты всегда была рядом, поддерживала и была на моей стороне. Несмотря ни на что».

«А я всегда защищал тебя и старался оберегать, как мог».

«Я даже не вспомню, когда влюбился в тебя. Наверное, ещё тогда, услышав твоё первое “Привет”».

«Я всегда видел только тебя. И хотел, чтобы ты была рядом. До конца жизни».

Сжимая в руках тонкие бумажечки, Эшли вышла в их маленькую гостиную и удивлённо ахнула. Вся комната была заполнена такими же точно воздушными шарами: бледно-розовыми, пурпурными, фиолетовыми.

– И с тех пор ничего не изменилось, Эш… – Даниэль сделал шаг вперёд, появляясь из-за шаров, и подтолкнул к ней один из них. Тот, к которому была привязана маленькая раскрытая бархатная коробочка.

Эшли прикрыла рот ладонями, а её сердце, казалось, остановилось.

– Я не обещаю, что больше не будет разбитых коленок. Но если ты согласишься выйти за меня… я сделаю всё, чтобы они заживали как можно скорее. И чтобы это решение стало самым счастливым в твоей жизни…

Даниэль задержал дыхание в ожидании ответа, но Эшли молчала, переводя неверящий взгляд с него на кольцо и обратно. И через время он не выдержал:

– Чёрт, Эш, скажи что-нибудь… Я же с ума сойду…

А ещё спустя несколько секунд Эшли с визгом бросилась ему на шею, запрыгивая на него, обхватив ногами, и Даниэль облегчённо выдохнул, расплываясь в счастливой улыбке:

– Эш…

– Я люблю тебя! Люблю, люблю!

Глава 21

– Ты… Ты, правда, сделал ей предложение? – Мэл поражённо раскрыла глаза, отставляя чашку с давно остывшим чаем.

Они разговаривали до глубокой ночи, сидя напротив друг друга и держась за руки. И Мэл знала, что так было всегда. Что они вдвоём провели не один такой вечер, когда Даниэль делился с ней самыми важными, самыми сокровенными моментами своей жизни.

– Да, мам.

– Ох, милый, это же так здорово, – вскочив со стула, Мэл заключила его в объятия, но даже с тем, что Даниэль всё ещё сидел, он всё равно был выше неё, и ей пришлось задрать голову, чтобы смотреть на него.

– Только мы никому ещё ничего не говорили. Ты первая, кто узнал об этом. Мам, ну ты чего? – улыбнувшись, Даниэль вытер несколько слезинок, скатившихся из её мерцающих счастьем глаз.

– Не могу поверить. Ты мой сын, и уже такой взрослый, что собрался жениться. Но я рада. Правда, очень рада.

– Мам, а ты… Ты ничего не вспомнила из того, что я говорил? – он накрыл её плечи руками, а когда Мэл снова прильнула к нему, положил подбородок на её голову.

– Нет, Дани… – Мэл разочарованно поджала губы. Но она чувствовала, как размеренно бьётся его сердце под её щекой, и сама успокаивалась. – Кажется, ни фотографии, ни твой рассказ не помогли.

Заботливые объятия только сильнее сжались вокруг неё в попытке поддержать, но она знала, что её сын разочарован.

– Я старалась. Правда. Но ничего…

– Ладно, – Даниэль слегка покачал её из стороны в сторону. – Это ведь не так уж и важно, да? Главное, ты здесь, с нами.

– Верно…

И уже лёжа в кровати Мэл думала, что, наверное, он прав. Прошлое это прошлое. И хотя ей очень хотелось бы иметь свои собственные воспоминания, но гораздо важнее было то, что её семья её помнит. Что она присутствовала практически в каждом воспоминании, которым Даниэль с ней поделился. Что её любят, несмотря ни на что. А у них впереди ещё была целая жизнь, которую они смогут провести вместе.

Но что-то её неуловимо беспокоило. Она ворочалась с боку на бок, то проваливаясь в полудрёму, то снова просыпаясь, и всё никак не могла понять, что же было не так. В итоге, проспав всего несколько часов, наполненная чувством тоски и одиночества, Мэл всё-таки решила встать с постели и занять себя чем-нибудь.

Наскоро приняв душ, она подошла к полупустому комоду, чтобы взять нижнее белье, и обнаружила на нём банковскую карту.

«Хорхе перевёл твои деньги», – было написано на крошечной записке, лежавшей рядом. Сухо и бесцветно. Казалось, даже почерк Алекса излучал его злость на неё. Чувство тоски внутри только усилилось.

Мэл не видела его один день и уже жутко скучала. Это пугало. Особенно то, как её тело, да и она сама реагировала на Алекса.

– По крайней мере он приезжал домой… А может, он и сейчас дома…

Нестерпимо захотелось увидеть его, и натянув летнее платье, Мэл выскочила из комнаты, быстрым шагом пересекла гостиную и замерла перед кухонной дверью, пытаясь взять в себя в руки и успокоиться.

«Да к чёрту, – мысленно шикнула она сама на себя. – Ты же и так уже сказала ему, что влюбилась. К чему скрывать, что он тебе нужен».

Мэл дёрнула дверь и вошла. Но кухня оказалась пуста, а вчерашних кружек, оставленных ими с Даниэлем на столе, не было. Её плечи разочарованно опустились, а выглянув во двор через окно и не увидев красного Доджа, Мэл поняла, что Алекс снова уехал.

– Доброе утро, мам, – зевая и пытаясь пригладить взъерошенные после сна волосы, на кухню зашёл полностью одетый Даниэль.

– Ты чего так рано встал? – постаравшись забыть о своих эмоциях, Мэл поцеловала его в щёку и принялась готовить завтрак.

– Отец разбудил. Сказал, что он должен проверить, как обстоят дела в баре, а тебе нужна помощь с вождением, – достав из холодильника жидкий йогурт, Даниэль залил им хлопья и отставил тарелку в сторону, с предвкушением наблюдая за тем, как Мэл нарезает всё необходимое для горячих бутербродов.

– Было бы неплохо. Не могу же я всё время просить вас меня возить, – та растянула губы в улыбке, пытаясь скрыть за ней, что её расстроили его слова. Она всё-таки надеялась, что Алекс сам научит её. Или поможет вспомнить.

– Я к твоим услугам. Научить-то я научу. Вот только если у тебя нет прав на имя Мэл, то ты всё равно не сможешь ездить по городу. Пока вы с отцом не разберётесь с твоими настоящими документами.

– Я об этом как-то не подумала, – Мэл разочарованно постучала лопаткой по сковородке, на которой поджаривала бекон и ломтики колбасы, накрытые сыром, но тут же неунывающе пожала плечами. – Ничего, если мне куда-то понадобится, автобусы никто не отменял. Они же здесь ходят?

– Остановка на шоссе в паре километров отсюда, – Даниэль нахмурился и почесал макушку. – Но это неправильно. Я или отец будем возить тебя.

– Спасибо, конечно. Но я уже не маленькая девочка. Да и у тебя есть кого катать, – Мэл улыбнулась ему и подмигнула, намекая на вчерашний разговор, и Даниэль ухмыльнулся.

– Мам, я на каникулах. Днём я совершенно свободен. А с Эшли буду видеться по вечерам. Она понимает, что после всего… я бы хотел больше времени провести с тобой, пока мы снова не уехали. Правда, завтра мы планировали поездку с друзьями. Но я останусь.

– Не нужно. Встречи с друзьями не стоит отменять. А когда… когда вы уезжаете? – эта новость застала Мэл врасплох. Даже после вчерашнего рассказала мысль о том, что Даниэль учится в другом городе, а не в Монтгомери, как-то не осознавалась, пока сейчас он не сказал об этом.

– Я бы очень хотел остаться здесь с тобой, – Даниэль взял её за руку, когда она поставила тарелку с сэндвичами на стол, и с обожанием и затаённым сожалением заглянул ей в глаза. – Но семестр начнётся через неделю.