Астронавты. Пленники Сумитры - Рина Грант

Живых приподнял верхнюю коробку, поморщился от тяжести и поставил на место.

– На фига ей столько? – хмыкнул он.

Бой-Баба огляделась. Изабеллы нигде не было.

Живых захлопнул ограждение подъемника и ткнул в панель управления. Площадка не спеша поехала вверх. Они вырулили на нее погрузчик с капсулами консервации. Все приборы вроде работали нормально. За затуманившимися смотровыми стеклами лиц друзей не видно… Бой-Баба стояла на снижающейся площадке и не сводила глаз с проплывающей вверх каменной стенки шахты, стараясь не думать о том, что там Изабелла своей головенкой затеяла.

Наконец площадка остановилась.

– Пошли, – она спрыгнула на бетонный пол. Впереди сгущалась тьма. Там начинался питомник.

Глава 18

– Я видел детей последним, – Илья медленно опустился на стул. Их старая жизнь на Сумитре, бедная, но предсказуемая, за последний час перевернулась с ног на голову. Кира. Орландо. Он ссутулился на стуле. Вероятно, так же пропал и Тимур. И ведь учил же Илья его с посторонними не откровенничать! Но мальчишка, видно, решил найти корабль, всех спасти. И именно корабль ему и пообещали…

Вот оно, то недостающее звено, которое он искал все годы. Как просто все оказалось! Старик проводил тайные опыты на людях, отправлял их на Бокс, где в их тела пересаживали сознание богатых умирающих клиентов. Жертв ему поставлял космопортовский менеджер Иммануил – находил отчаявшихся, готовых бежать домой, на Землю. Обещал проезд, оформлял через свой компьютер билеты, как будто человек действительно уехал. А на самом деле увозил их к голландцу в бункер…

Вильсон уже кричал в переговорник охраннику на контрольном пункте возле Купола. Мартина так и застыла возле двери. Эйла обхватила ее за плечи, не сводя ввалившихся глаз с переговорника.

Вильсон бросил трубку на стол, кивнул Илье:

– Его видели. Он поехал на комбинат.

– Нет, – растерянно посмотрел на трубку Илья. – Не на комбинат. У него схрон под частным космодромом. Я там был. Я… – он вспомнил ребенка, привезенного среди ночи на каталке на космодром, и застонал, раскачиваясь.

Вильсон уже шагнул к дверям, поправляя кобуру. Обернулся.

– Сказано, на комбинат, значит, на комбинат. Едем!

Эйла подскочила, шагнула вперед, попыталась что-то сказать. Илья отмахнулся и размашисто зашагал за Вильсоном наружу.

На комбинате стояла тишина. Работать никто не вышел. Окна склада были разбиты, и ветер носил по бетонному разъезду обрывки упаковочной ветоши. Охраны у купола не было.

– Все в бараках, – негромко ответил Вильсон. – Оно и к лучшему. Не надо с ними сегодня разговаривать. Когда, ты сказал, твой корабль будет?

– Не мой, а голландца, – Илья шел настороженно, проверяя каждый закоулок по дороге. – И корабль наверняка с Бокса. И остановить ты людей не сможешь, только разве через собственный труп. Им пообещают вернуть всех на Землю – рабочие все снесут, чтоб на корабль попасть, и спасибо будут говорить. И концов потом никто не найдет – эпидемия, карантин, стрекуны.

– Так-то оно так… – ответил Вильсон. – Только вот я не могу поверить, что Общество Соцразвития не в курсе. Зачем им собственной рабочей силы лишаться? Бокс с ними связываться не будет. Нет, тут что-то посерьезнее…

Илья подошел к разбитому окну склада, заглянул внутрь. Перевернутые ящики, выломанные трубы, опрокинутые транспортеры. Обрывки пластиковых упаковок.

– Зачем он сюда поехал? – пробормотал он. – Он же тут давно не работает?

Вильсон услышал:

– У местных память долгая. Ведь это он тогда после аварии законсервированные тела нескольких выживших на сторону продал. На органы. Без причины он бы сюда опять не полез бы.

Хрустя битым стеклом, он подошел к Илье, потянул за рукав. Илья посмотрел туда, куда указывал охранник. Напротив склада тянулся приземистый корпус больнички.

– А ведь это мои ребята были… – тихо сказал Вильсон, не отрывая взгляда от больничных окон. – Это я их тогда из эпицентра вытащил…

Илья огляделся. На гребне скалы, нависавшем над складом, посверкивал стеклом и алюминием новый двухэтажный модуль. К нему по склону тянулась хлипкая металлическая лестница.

– А что там?

Вильсон взглянул наверх.

– Нача-альство, – протянул он. – Общество Соцразвития. Рабочие в бараках, а у самих дорогие компьютеры, роботы-уборщики, в приемной на стенах картины из художественных галерей.

Илья кивнул и полез наверх по ступенькам. Вильсон пыхтел сзади. Астронавт первым выбрался на продуваемую ветром площадку и, держась поближе к стене, пошел вдоль офисного модуля. Внезапно он остановился и схватил начальника охраны за рукав.

– Тихо, – прошептал Илья.

Прижимаясь к стене, он выглянул из-за угла здания. Перед ним лежала расчерченная белыми полосами парковка. Пустая.

Лишь один мобиль был брошен напротив распахнутой входной двери офисов. Синий фургон Иммануила.

Позади Ильи раздалось тихое шуршание – Вильсон вынул излучатель. Стараясь дышать потише, Илья скользнул вдоль стены за угол. Перебежал парковку, распахнул дверцу.

Кира и Орландо привалились друг к другу на заднем сиденье и дружно сопели. Глаза полуприкрыты, поблескивают щелками белков. Он подергал мальчишку за рукав – никакой реакции. Усыплены.

Он распахнул водительскую дверцу, хотел вытащить ключ из замка зажигания. Машина дохнула на него запахом Иммануила – смесь консервов, резины и пороха. Ключа не было. Он на всякий случай обыскал все бардачки – ничего, кроме вороха старых страховок и смятых магазинных чеков.

За его спиной хлопнул несильный взрыв. Илья обернулся. Распахнутая входная дверь покачивалась на петлях. Над крышей офиса поднимался столбом густой черный дым.

Из глубины здания донесся пронзительный вскрик Вильсона. Илья кинул взгляд на спящих детей, повернулся и побежал к входной двери, на ходу натягивая маску.

Кашляя в едком дыму, заполнившем здание офиса, Илья пробирался на ощупь по коридору. В двух шагах ничего не разглядеть. Срывая голос, он звал Вильсона и тут же прислушивался, ожидая ответа. Но Вильсон не отзывался.

Он распахнул одну из дверей, и за ней пламя вздулось, раздуваемое сквозняком. Порыв горячего ветра обжег ему щеку, в дыму промелькнула тень – Вильсон? И тут же он услышал стон начальника охраны дальше по коридору.

Он искал его, обшаривая липкий от гари воздух, пока наконец рука его не ткнулась в твердое, живое. Вильсон был без сознания. Илья попробовал взвалить его себе на плечи – не вышло – и потащил по коридору к выходу. Воздух сгустился, облепил кожу вонючей пленкой. Срывая легкие, Илья выволок Вильсона на порог, оттащил в сторону и прижался ухом к груди. Ничего. Он начал прощупывать пульс на виске, на шее. Пульса не было. Илья набрал полную грудь воздуха и, повернув голову охранника набок, с силой выдохнул тому в рот. И еще. Насел Вильсону на грудь, начиная массаж сердца. И еще выдох. И еще.

Через минуту тело Вильсона подбросило судорогой. Он разинул рот, как выброшенная на берег рыба, и начал жадно хватать воздух, харкая копотью. Вытаращенные глаза смотрели сквозь Илью, руки рвали черную от копоти футболку у горла, выворачиваемого кашлем.

Оглушенный стуком собственного сердца, Илья поднял голову к парковке.

Синего фургона не было.

Он ошарашенно смотрел по сторонам, а к ним уже со всех сторон бежали люди. Илью схватили, бросили животом на асфальт. Со всех сторон таращились злые, угрожающие лица, задние в толпе тянули руки – дернуть, ударить. Некоторые держали наготове палки и камни.

– Поджигателей поймали! Из администрации! – донеслось из толпы, а Илью уже волокли по бетонке к лестнице вниз, на протянутые руки. Его пихнули в спину, и он полетел кувырком по склону, налетая на острые грани скалы. Небо закрутилось перед глазами, он ударился затылком о камень и потерял сознание.

Тимура разбудили голоса и шаги. Свет ударил по глазам.

Стараясь не шевелить ресницами, он перевел взгляд на дверь. За ней шевельнулась тень, двинулась вперед и ступила в круг света под лампой. Это был старик-голландец. На свету белые тощие ноги в шлепанцах торчали из-под короткого засаленного халата. На халате темнели бурые пятна.

Тимур торопливо зажмурился. Старик, судя по отсутствию звуков, не двигался – просто смотрел на него. Наконец зашаркали по полу шлепанцы. Тимур осторожно приоткрыл веки – голландец направился к двери, поманил кого-то. Из коридора падал неяркий свет, и из этого света в палату ступила еще одна тень.

Сначала Тимур учуял запах гари – как будто на кухне дочерна сгорела забытая кастрюля с супом. Он приоткрыл глаза.

Человек. Невысокий, узкоплечий. Слипшаяся козлиная бороденка и длинные, до шеи, баки. Почерневшая от сажи лысина в полголовы. И одет смешно: в перемазанный рваный камуфляж со множеством карманов, с патронташем на поясе. В руках, тоже черных от гари, кожаная кепка.