Астронавты. Пленники Сумитры - Рина Грант

И тут настил под ногами слабо загудел. Завибрировал. За стенами ангара гул перерос в вой, начал давить на уши.

Бой-Баба с Живых, оскальзываясь на пологом полу, затопали по коридору к грузовому люку. Чертыхаясь, отпихивали с дороги загромоздившие выход ящики с оборудованием – а Изабелла стояла тут же и не помогала. Наконец, задыхаясь, выскочили на погрузочную эстакаду.

Вой меж тем перешел в свист, и язык пламени осветил черное небо, медленно приближаясь к поверхности Киака.

– Это ж «Зодиак», – просипел Бой-Бабе в ухо Живых, держась за ее плечо, чтобы не свалиться от слабости. – Военный транспорт. Стоит дороже всей… всей этой базы… со всеми потрохами.

– Думаешь, за нами его послали? – Бой-Баба проорала в ответ. – Или они сигнал с Сумитры поймали? Прилетели их вывозить?

А Изабелла заторопилась, перекрикивая визг и вой:

– Нужно прятаться! Нельзя, чтобы они знали, что мы тут! – чем быстрее она говорила, тем выше и ненатуральнее делался ее голос, пока не стал похож на кукольный. – Бросайте все, нужно бежать! – протараторила она и неуклюже затопала вниз по эстакаде.

Бой-Баба и Живых переглянулись.

– Эй! – позвал он, но Изабелла не повернулась. Она семенила по бетонке, затем по дорожке до ангара и там остановилась, дожидаясь, чтобы открылся люк. Когда тот поехал в сторону, она повернулась и пророкотала во всю мощь динамика, перекрывая визг двигателей:

– Пусть они вас убивают, а я не хочу!

– Совсем с ума сошла, – сказал Живых и крикнул ей вслед, напрягая горло: – Кто они хоть такие?

Но люк уже открылся, и Изабелла юркнула внутрь.

Язык пламени между тем приблизился, и было слышно шипение раскаленной обшивки. Корабль заходил на посадку в паре километров, на основном космодроме. Сделать они ничего не могли – только стоять и смотреть.

– «Голландца» нашего заметят, – сквозь зубы сказал Живых. – Поймут, что тут кто-то есть.

Она не ответила. И правда, зачем они тут? И именно сейчас? И не имеет ли это отношения к возне Изабеллы с узлом связи?

Она не стала говорить об этом Живых. Но тот уже огляделся вокруг и потянул ее за руку:

– В транспортер, живо!

– Близко не подходим, – проговорил в наушниках голос Живых. – Посмотрим, как они себя покажут.

Он заворочался в водительском кресле, вглядываясь в луч кормового прожектора. Бой-Баба тоже посмотрела: пустая выветрившаяся бетонка, на которую медленно опускались хлопья гари.

На обгорело-черный корпус корабля упал отблеск зарева – это новоприбывшие врубили прожекторы. Выйдут или нет? Под стальным панцирем искусственных мышц забегали мурашки по бледной, навеки лишенной солнца собственной коже.

– Подъезжай ближе, – неожиданно скомандовала она. – Нет… погоди, – она завертелась в кресле, разглядывая в окна местность. – Транспортер вон там поставь, ладно? – она махнула в сторону нависшего над дорогой скалистого утеса. Под ним образовалась выветрившаяся пещерка.

Живых пожал плечами и медленно направил транспортер к расселине. Тот не до конца поместился в низенькую пещерку, но выбирать было не из чего. Чем бы теперь замаскировать? Бой-Баба огляделась по сторонам. Ничего.

Живых перегнулся назад в кресле, приподнял заднее сиденье и достал излучатель. Щелкнул переключателем: заряжен.

– А мне брать? – внезапно осипшим голосом спросила Бой-Баба.

Живых хмыкнул. Подергал застежки шлема, проверяя. Пару раз нажал кнопку на грудной панели – лампочка помигала, кислород поступает. Бой-Баба засопела и нагнулась подтянуть ремни и приладить кобуру излучателя.

Живых коснулся панели, выключая фары. Расщелина погрузилась в темноту.

Вдвоем они выбрались из-под козырька скалы и двинулись по камням вдоль бетонки. Живых сжимал излучатель. По лицу его катился пот, астронавт дышал всхрипами, но держался. В совсем темных местах шли на ощупь, фонарик не включали. Наконец добрались до валунов, за которыми простиралось бетонное поле космодрома.

Корабль застыл. Пластины покрытия отсвечивали черным. Остроконечный фюзеляж поблескивал стеклами иллюминаторов, полусогнутые крылья хищно растопырены. Через все летное поле до них доносились стуки и треск: корпус корабля остывал. На бетонные плиты падали затухающие отсветы отключившихся сопел.

Свет ударил по стеклу шлема, ослепил. В ярко-голубом сиянии черный силуэт Живых пригнулся, прячась за валунами. Она тоже присела, вжалась в камень. Ждала выстрелов, хриплых команд в громкоговорителе – но кругом было тихо, только постукивала, охлаждаясь, обшивка. Наконец не утерпела и осторожно высунулась из-за укрытия.

Все летное поле заливал свет прожекторов. Каждую трещинку стало видно на бетонке. И к тихому потрескиванию примешался тихий, ровный гул. Медленно поехали вверх люки двух грузовых доков красавца-корабля. За ними зияла тьма.

С лязгом выехали и опустились погрузочные эстакады. Внутри доков вспыхнули спаренные огни и взревели моторы. Держа боковые колеса на весу, грузовые транспортеры начали съезжать по прогибающейся под их весом эстакаде. Шли мягко, но внутри у них позвякивало-побренькивало.

– Эх, техника, – вздохнул Живых. – Хоть со стороны поглядеть.

Бой-Баба не отводила взгляда от эстакады. А по ней шли и шли машины: грузовых транспортеров четыре штуки, за ними мягко съехали погрузчики, а затем прогрохотали два закрытых транспорта с личным составом. На отполированных серых дверцах транспортеров краснела эмблема Общества Социального Развития – взлетающая ракета, нарисованная одним тонким росчерком. Все они вырулили на растрескавшуюся шоссейку и гуськом тронулись в сторону базы.

Со своих мест астронавтам было видно приземистые квадратные здания модулей за воротами базы. Ворота так и стояли нараспашку – они с Живых еще не все оборудование перетащили. Транспортеры с личным составом подкатили к воротам и остановились. Из них высыпали люди в гермокостюмах.

– Похоже, базу открывать будут, – Живых оттолкнулся металлическими ладонями от скалы. За смотровым стеклом лицо у него было бледное, черные лохмы прилипли ко лбу.

Бой-Баба вглядывалась в происходящее у ворот базы. Человечки в гермокостюмах распахнули ворота ангара, принялись выгружать из транспортеров оборудование полегче, по двое-трое заносили его внутрь. Погрузчики затарахтели между транспортерами и ангаром, перевозя на покачивающихся платформах ящики и зачехленную технику.

Она подняла руку, указывая на грузовой док прилетевшего корабля.

Два тягача колдыбали по эстакадам, проседая под тяжестью стотонных контейнеров. Мягко, как сороконожки, съехали на поверхность десятком двухметровых колес темно-зеленые военные ракеты, похожие издалека на десятиметровые огурцы. За ними появились два ощетинившихся антеннами грузовых транспортера, но направились не к базе, а в противоположную сторону, к скалам. Бой-Баба настроила фокусировку глаза. Далеко у скал малюсенькие человечки на казавшихся игрушечными автопогрузчиках принялись вывозить из транспортеров коробочки и ящички – каждый метра в три высотой.

Бой-Баба пихнула Живых локтем в бок. Но не успела ничего сказать. Человечки отогнали транспортеры в сторону и сами отошли подальше. В бетонной толще космодромного покрытия беззвучно разверзлась круглая дыра. Ракетная шахта. Человечки рядом с ней были не больше блох.

– Вот оно как… – в голосе Живых было только удивление. Они смотрели, как человечки разворачивают пусковую установку, готовя ракеты. База на Киаке превратилась в военный форт.

Бой-Баба развернулась и зашагала по камням обратно к транспортеру:

– Быстро в бункер! Надо снимать Троянца… пока его не обнаружили!

Трясясь по камням и стукаясь на ухабах шлемами об потолок транспортера, они подошли к базе с неосвещенной стороны. Фар не зажигали – прожектора «новых хозяев», как уже окрестил их Живых, заливали всю долину мертвенным синеватым светом. Транспортер оставили за скалами и приготовились пробираться к запасному выходу перебежками.

Но прятаться не надо было: густые тени от включенных по другую сторону здания прожекторов погрузили двор за проволочным ограждением во тьму. Кое-где в черных окнах базы проскальзывал свет: новые хозяева вошли в помещение с фонариками. Живых своей железной клешней схватил Бой-Бабу за рукав гермокостюма, и оба припустили через двор к запасному выходу.

Изабелла, умница, его за собой не заперла. Отключили переговорники, чтобы новые хозяева не засекли частоту. Живых толкнул люк, и оба на ощупь прошли отключенный шлюз и вылезли в темный коридор.

В наушниках раздавались удары по металлу, рычали моторы, звенели инструменты. Астронавты переключили зрение в инфракрасный режим и по памяти, считая повороты, добрались до обгоревшего силового блока. По стеночке, прижимаясь к вспучившимся от огня панелям, пошли вглубь – туда, где в будке оператора панель с нарисованной ракетой скрывала вход в бункер.