Евреи в древности и в Средние века - Александр Ильич Тюменев

этом проливе островом Керкирой. Далее следование вдоль юго-восточного берега Италии и южного берега Сицилии выводило греческих мореплавателей к островам Корсике и Сардинии и, наконец, к южной Франции. Балеарские острова облегчали сообщение с Испанией.

Благодаря всем этим условиям, способствовавшим развитию морского дела в Греции, греки были мореплавателями еще задолго до того времени, как начали играть видную роль в международной торговле, и первоначальная колонизация и занятие ими берегов Средиземного моря совершались даже вовсе не с торговыми, а прежде всего с земледельческими целями ради приобретения новых мест для поселения в виду растущей земельной тесноты[109]. Акт завоевания территории, служившей впоследствии местом их постоянного обитания и исторического развития, то есть тот акт, который евреи совершили в качестве кочевников, перешедших на правый берег Иордана, совершен был греками уже в качестве мореплавателей, обладавших известным опытом в морском деле. Если древнейшие ветхозаветные предания говорят нам о патриархах, пасущих и умножающих свои стада, то в древнейших сказаниях греков, как, например, в сказании о Фесее, об аргонавтах, о троянском походе, о странствованиях Одиссея, идет речь о морских походах и предприятиях. Аристократия греческих городов, и прежде всего тех из них, которые расположены были вдоль морских путей, направлявшихся вдоль островов архипелага к Греции и затем Коринфским заливом к острову Керкире, удовлетворяя своим стремлениям к внешнему блеску и удобствам жизни, не находилась при этом в зависимости от соседних торговых наций, как аристократия иудейская, и не должна была, подобно этой последней, ограничиваться в своих сношениях с внешним миром исключительно пассивной ролью.

Правда, и в деле развития внешних сношений Греции финикийские купцы сыграли известную роль, познакомив греков с изделиями и произведениями отдаленных стран, однако торговое влияние их в Греции не было ни продолжительным, ни столь значительным, как предполагали ранее. Во всяком случае, греки были, по-видимому, уже опытными мореплавателями, когда финикияне появились на Эгейском море: вся развитая морская терминология Гомера — чисто греческого происхождения, по крайней мере, не обнаруживает никаких следов семитского влияния. Обладание удобной береговой линией, как уже сказано, рано развило в греках предприимчивость, располагавшую их к отдаленным морским предприятиям. Вот почему греческие аристократы предпочитали вместо того, чтобы приобретать иноземные товары через финикийских купцов, сами отправляться в дальние плавания и получать нужные им продукты и изделия непосредственно обменом на месте, а где представлялся случай, и силой. Морское пиратство было развито среди греческих аристократов и не только не считалось в то время чем-либо зазорным, но, напротив, такие разбойничьи предприятия и набеги служили предметом похвальбы и хвастливых рассказов.

В своих набегах греческие пираты ограничивались, разумеется, опустошением лишь прибрежных местностей и поселений, не проникая далеко вглубь страны. Эту особенность сохранила и греческая торговля, развивавшаяся впоследствии из первоначальных пиратских экспедиций. Заняв береговую полосу своими колониями и торговыми факториями, греческие торговцы вступали обычно в непосредственные сношения лишь с населением ближайших прибрежных местностей[110]. К началу шестого столетия почти все обитаемое побережье Средиземного моря, включая и берега Черного моря, занято было греческими колониями, представлявшими, по выражению Цицерона, как бы «греческую кайму, подшитую к обширной ткани варварских полей».

В качестве торговой нации и торговых посредников по преимуществу греки к этому времени совершенно почти вытес­нили финикиян, являвшихся их предшественниками в этом отношении. Только в самой восточной и самой западной части Средиземного моря им это не удалось. Массалия в южной Галлии на Западе, Фаселида и Киликии на Востоке представляли крайние пункты греческой колонизации. Как на Западе Сицилия, так на Востоке остров Кипр находились в совместном обладании греков и финикиян и являлись ареной постоянной борьбы и столкновений между ними. При этом распространение греков на Восток встречало гораздо более трудностей, нежели распространение их в северном и западном направлениях, так как здесь они, в противоположность берегам Черного и западной половины Средиземного моря, встречались с древними культурными государствами и с густонаселенными местностями, население которых оказывало им деятельный отпор. Вот почему, хотя ионийское побережье было занято греками еще в доисторические времена, хотя и на южном берегу малоазийского полуострова они появились относительно еще в раннюю эпоху, однако, дальнейшее распространение их не пошло здесь особенно далеко[111], и ему был положен скоро же предел как сопротивлением со стороны туземного населения, так и непосредственным военным вмешательством ассирийского царя Санхериба. Если на южном берегу Малой Азии греки встретились с непосредственным сопротивлением и военным отпором, то далее на востоке, на побережье Сирии и Палестины, не меньшим препятствием для их распространения и утверждения являлась торговая конкуренция со стороны туземного населения. Побережье это, как известно, еще задолго до появления здесь греков занято было финикийскими и частью филистимскими торговыми приморскими городами, и потому, как мы уже имели случай отмечать выше, точно так же оставалось совершенно недоступным для греческих торговцев.

Греческое расселение вдоль берегов Малой Азии ограничивалось, таким образом, в сущности, их колониями в Ионии и Карии, основанными еще в период земледельческой колонизации. На южном малоазийском берегу ими основаны были лишь незначительные фактории, игравшие роль складочных мест для товаров. На побережье же, расположенном к востоку от Киликии и от острова Кипра, им совершенно не удалось утвердиться и приходилось ограничиваться торговыми сношениями с ранее здесь существовавшими туземными приморскими городами. Здесь они поэтому еще в меньшей степени, нежели где-либо, могли проникать внутрь материка и оказывать какое-либо влияние на туземное население. Но даже и известия относительно греческой торговли с финикийскими городами принадлежат относительно поздней эпохе.

То обстоятельство, что греки не могли утвердиться на побережье Сирии и Палестины, имеет для нашего исследования особое значение, так как оно прежде всего объясняет, почему греки, при всей своей торговой предприимчивости и почти повсеместном распространении по всей средиземноморской области, тем не менее в доэллинистическую эпоху ни разу не приходили в непосредственное соприкосновение с иудейским народом. При этом, сверх того, необходимо еще иметь в виду, что ко времени первого появления греков на южном и юго-восточном берегу малоазийского полуострова царство израильское уже не существовало более, сохранявшее же еще в то время тень политической независимости иудейское царство представляло собою страну исключительно земледельческую. Иудейский народ, таким образом, в то время ничем еще не выделялся из среды других обитавших в той местности земледельческих и пастушеских народцев и потому не мог обратить на себя специального внимания. А так как, с другой стороны, установление непосредственных торговых сношений греков с финикийскими городами вряд ли может быть отнесено ко времени, предшествовавшему началу или даже средине шестого столетия, то есть к тому