Кровь невинных - Кристофер Дикки

— Это книга о Балканах, которую написала Ребекка Вест? — спросил я, указывая на стол. Она посмотрела на меня с удивлением. — Я давно искал ее.

— Ее недавно переиздали. — Она снова взглянула на меня.

— Я хотел бы иметь такую. Я был там.

Она опять посмотрела на меня.

— В Боснии?

— Нет. Только в Загребе. Но, думаю, теперь ее легко будет достать.

Она опустила глаза на бумаги перед собой, было видно, как они ей наскучили, потом указала своей обкусанной ручкой «Бик» на бумажный стаканчик с кофе, который я держал в руке.

— Хотите выпить его здесь?

— Мне не хотелось бы вас беспокоить.

— Нет, нет. Уверена, вы знаете бывшую Югославию намного лучше, чем большинство людей, с которыми мне приходилось общаться. По крайней мере вы видели все своими глазами.

— Совсем немного. Я ездил туда навестить родственников. — Я присел за ее столик и снял со стаканчика пластмассовую крышку. Кофе был еще слишком горячий, чтобы его пить.

— Когда вы вернулись?

— Пару недель назад.

— Это просто неслыханно, что там происходит. Вы смотрели репортажи на канале Эн-би-си о лагерях в Боснии?

— Нет. Я пропустил их. На самом деле я просто ездил в Загреб навестить родственницу.

— Это ужасно. Они похожи на концентрационные лагеря.

— Да. То, что там сейчас творится, — настоящее безумие.

— Сейчас все только и говорят об этом. Босния стала главной темой месяца. Какой кошмар! Да, кстати, я занимаюсь исследовательской работой здесь неподалеку. В основном изучаю арабский мир, а также все, что касается ислама. А вы?

— Я уволился, — ответил я.

— Безработный? — улыбнулась она.

— В какой-то степени. Хочу продолжить учебу, но не раньше января. Пока просто путешествую. До этого служил в армии, но там мало платили, кроме того, я хочу получить хорошее образование.

— Я вас понимаю.

Из небольшого досье, которое мне удалось на нее собрать, я знал ее точный возраст. Для женщины сорока одного года у нее была прекрасная кожа. Фотографии в ее книгах не передавали живого блеска ее глаз. А когда она выступала в программе «Маклафлин-груп», то выглядела усталой и опустошенной. Она была все еще хороша собой, о ее возрасте можно было судить скорее по манере держаться, чем по внешности. Она казалась немного нерешительной. Как будто что-то подорвало ее уверенность в себе. Ее ногти были обкусаны. Наверное, я смотрел на них слишком пристально, потому что она поставила чашку с кофе на стол, не зная, куда деть руки. Потом она стала очень деловитой.

— Как вы думаете, что будут делать хорваты? Люди в Загребе симпатизируют мусульманам? Они собираются поддерживать их?

— Не думаю, что речь пойдет о поддержке. По крайней мере на длительный срок. Мне кажется, хорваты ищут случая, чтобы вступить в войну. Возможно, против сербов. Возможно, против мусульман. Ни в чем нельзя быть уверенным. Туджман и Милошевич поделили бы Боснию пополам, если бы могли.

— Иран собирается принять участие.

— Я почти ничего об этом не знаю. Слышал нечто подобное, но ни в чем нельзя быть уверенным. Что бы ни предпринимали Иран и другие страны, дороги контролируют хорваты. Они не позволят иранцам зайти слишком далеко. Думаю, грядет большой передел.

— Не обязательно… — Она на секунду запнулась. — Меня зовут Шанталь Зильберман.

— Вы шутите?

— Почему я должна шутить? — спросила она взволнованно.

— Простите, мэм. Это вы написали в прошлом году статью в «Журнале международной политики» об уроках, которые преподала война в Заливе?

— Да, — неохотно призналась она. — И, пожалуйста… — Она ждала, пока я представлюсь.

— Курт. Курт Куртовиц.

— Пожалуйста, Курт, ради Бога, не называйте меня «мэм».

— Простите. Просто я очень рад встрече с вами. Для меня это большая честь.

— Ох, час от часу не легче. Пожааалуйста. — Она растянула последнее слово.

— Я читал ту статью, наверное, раз пять. Она помогла мне разобраться во многих вещах, которые я видел. — Я заметил, что она польщена.

— Вы тоже участвовали в войне в Заливе?

— В Саудовской Аравии и видел несколько сражений. Думаю, этого достаточно, чтобы у меня возник вопрос, ради чего все это произошло.

— У вас насыщенная жизнь. Саудовская Аравия. Хорватия.

— За последнюю пару лет мне пришлось многое пережить. И если честно, я стараюсь понять смысл всего этого.

— Довольно редкое в наши дни желание. Но если вы ищете другие статьи и книги на эту тему, могу порекомендовать вам несколько. — Нервничая, она стала писать какие-то заголовки. — У пары книг я не помню издателей, возможно, они все распроданы, так что найти их непросто. У вас есть факс?

— Сейчас у меня нет даже телефона.

— Где вы остановились?

— В Джерси-Сити у друзей. Они не очень хорошо говорят по-английски. Может, я перезвоню вам позже?

— Джерси-Сити? Что привело вас в Верхний Ист-Сайд?

— Музеи. Книжные магазины.

Она собрала бумаги. Я понял, что она раздумывает о предложении, которое еще не сделала.

— Почему бы вам не зайти ко мне в офис? Я помогу вам составить полную библиографию. Возможно, у меня найдутся лишние экземпляры некоторых книг и я смогу дать их вам на время.

— Очень мило с вашей стороны…

— Шанталь. Зовите меня Шанталь.

Ее имя, произнесенное вслух, прозвучало мягко и нежно.

— …очень мило с вашей стороны, Шанталь.

— Не стоит благодарности. Вы даже не представляете, с каким трудом рождаются свежие идеи. Я хочу, чтобы вы рассказали о том, что видели и слышали, и тогда, возможно, у меня появится тема для новой статьи.

Я открыл перед ней дверь. От августовской жары на Медисон-авеню у меня едва не перехватило дыхание.

Совет напоминал скорее особняк, чем деловой центр. Подходя к дверям, я даже подумал, что их сейчас откроет дворецкий. Но у Шанталь были ключи и карточка для сигнальной системы. Когда мы вошли в холл, там никого не оказалось.

— Даже секретарша сейчас в отпуске, — объяснила она. — Здесь тихо как в могиле.

— Но все равно это потрясающее место. Я смотрю, у вас тут библиотека. Гардероб. Столовая. Похоже на какой-то клуб.

— Мы решили немного изменить имидж.

— Зачем?

— Мы работаем здесь над серьезными вещами. А подобная клубная обстановка вводит окружающих в заблуждение. Вы, наверное, слышали об этих безумных теориях заговора?

— Нет, не слышал.

— Политические заговоры миллиардеров и предпринимателей, генералов, банкиров и политиков, которые правят миром.

— Так вот что здесь происходит!

— Нет, но некоторые в этом уверены. — Мы шли по узкому коридору в другой конец здания. — На самом деле это место больше похоже на сборище безработных секретарей и ассистентов. Это в худшем случае. А в лучшем — на неплохой мозговой центр. И оно оплачивает мне все счета, так что от подобного заведения есть польза. Не возражаете, если мы поднимемся по лестнице? Лифт старый, и я очень боюсь застрять в нем, когда в здании никого нет.

— Это было бы жестоко. Похоже, здесь никто не появится до сентября.

— Именно поэтому я и хожу на пятый этаж пешком.

Едва мы миновали большие комнаты у входа, как интерьер помещений изменился. Теперь нас окружали маленькие кладовки и крошечные закутки, похожие на комнаты для прислуги, где вполне мог проводить свободное время дворецкий. Свет тусклый, как будто руководство экономило на лампочках, а лестница — узкая. Поднявшись наверх, мы прошли еще один коридор и опять стали подниматься по узкой лестнице. Вдоль стен стояли простенькие металлические шкафы с книгами. Повсюду располагались офисы, даже на лестничной площадке, некоторые — не больше кладовки. Но сейчас они пустовали. Молодые сотрудники, обедавшие с Шанталь в «Гардении», наверное, разошлись по домам.

Шанталь шла молча, наверное, так ей было легче дышать, пока она взбиралась по лестнице.

— Мы здесь совсем одни, — сказал я.

— Нет, нет, — ответила она. — Здесь всегда кто-то есть. — Ее голос был напряженным, как будто она вдруг почувствовала себя не в своей тарелке.

— Ваш офис на чердаке?

— Мы почти пришли. — Она перевела дух и стала подниматься по последнему лестничному пролету. Я шел за ней, глядя, как двигались ее узкие бедра под прямой юбкой, с восхищением любуясь ее хорошенькими ножками. Я подумал, что мог бы заняться с ней любовью. Иногда подобное предположение возникает инстинктивно, даже если не имеет никакого смысла. Возможно, она хотела этого. И в прежние времена я наверняка почувствовал бы к ней влечение. Но теперь на мне была слишком тяжелая ноша. Слишком о многом приходилось думать. Слишком многое скрывать.

Шанталь подошла к закрытой двери своего офиса, снова перевела дыхание, покачала головой и улыбнулась. Она приложила палец к губам, знаком показывая мне соблюдать тишину. Я не совсем понимал, что происходит. Затем она резко распахнула дверь.