Вторая любовь - Джудит Гулд

Сонни покачал головой:

— Нет, просто послал их в нокаут, вот и все.

— Да? А чем это?

— Только этим. — Фонг поднял руки.

— Ты полное дерьмо! — фыркнул Марко, схватил бокал с самбуком и глотнул. Потом с громким стуком опустил бокал на стол. — Мои парни просто так не сдаются!

С другого конца обеденного зала, где открылась и закрылась дверь, донеслась какофония кухонного шума, послышался женский щебет. Потом, минуту спустя, дверь снова открылась и закрылась.

Посланный на разведку телохранитель бегом вернулся обратно.

— Эй, босс! — окликнул он.

Марко повернул голову.

— Что? — Он бросил на него свирепый взгляд.

— Вы в это не поверите, но Тони и Сол выведены из строя.

— Что! Чертовы дураки, дилетанты! Я с ними еще попозже поговорю!

— Они начинают приходить в себя. Я спросил их, что случилось. Парни говорят, что не знают, чем это их так отделали.

Румяное лицо Марко покраснело еще больше. Жилы на лбу набухли, напоминая дождевых червей, стремящихся выбраться из-под кожи. Он ткнул похожим на сосиску пальцем в сторону китайца.

— А этого долбаного клоуна убрать. Отправьте его на корм рыбам!

Сонни услышал, как у него за спиной передернули затвор оружия. Звук взведенного курка пистолета ни с чем не спутаешь.

— Кого это на корм рыбам? — раздался звучный женский голос.

Все оглянулись и посмотрели на Маму Рому, огромную, внушительную, которая, переваливаясь, шла к ним. Она была одета в то же самое вылинявшее домашнее платье и нежно-голубые виниловые шлепанцы, что и накануне. Даже фартук выглядел точно так же.

— Спрячьте пушки, — скомандовала она, грозно взглянув на телохранителей. Те в свою очередь вопросительно посмотрели на Марко. Темные глаза сицилийки блеснули. — Вам известны правила. Когда вы у меня, никаких перестрелок. А раз это твои парни, — обратилась она к Марко без всяких колебаний, — то к тебе это тоже относится.

— Но это дерьмо…

— Так-так. Я не собираюсь выслушивать никаких оправданий!

Мама Рома уперла руки в бока. Ее массивная грудь поднималась и опускалась, на лбу и верхней губе влажно поблескивали капельки пота.

— Ну? — Она хмуро взглянула на Марко.

Тот вздохнул и жестом отдал приказ телохранителям, немедленно спрятавшим оружие.

— Так-то лучше. — Мама Рома одобрительно кивнула. — И если ты послушаешь моего совета, Марко, то лучше тебе не связываться с этим парнем. Он друг моего Кармина.

Толстой рукой она обняла китайца за плечи.

— А теперь я забираю этого джентльмена к себе наверх. У него дела с Кармином.

Женщина взяла Сонни за руку.

— Пойдем-ка наверх, чтобы ты мог заняться делом, — проговорила она, ведя его через море столиков к двери с надписью «Посторонним вход воспрещен».

Но оказались они не в офисе, как ожидал Сонни, а в запущенном мрачном коридоре на лестничной клетке.

Мама Рома крепко взялась рукой за перила.

— Что ж, — вздохнула она, — будем карабкаться. Я живу через пять пролетов.

— Кармин ждет меня там? — с надеждой спросил Фонг.

— Мы поговорим наедине, — напомнила женщина. И отдуваясь и пыхтя, медленно пошла вверх по крутой лестнице.

Дверь открывалась прямо в кухню, где еще сохранилась подлинная чугунная мойка.

Сонни оглянулся.

Его окружала типичная «Маленькая Италия» — четыре тесные комнатенки, напоминающие ящики без окон, расположены одна за другой.

На кухне каждый дюйм стены был завешан декоративными, резными и раскрашенными ящичками-гробницами.

— Раки, — гордо пояснила Мама Рома, задыхаясь после подъема. — Я собираю мощи святых. Кармин привозит их из своих путешествий. Видишь вот эту? — Сонни кивнул. — В ней мощи святой Катерины Сиенской. А вон та, наверху. В ней часть мощей святого Марка. А вон в той — часть кости святого Антония Падуанского…

«И ни одной частички Ноева ковчега или подлинного креста Спасителя?» — Сонни захотелось съязвить, но он подавил порыв.

— Мой Кармин, он обращается со своей мамочкой как с королевой, — проговорила женщина, в ее голосе звучала гордость. — Он купил мне все это здание. Представь себе! Много ли сыновей сделали бы такое для матери, а?

— Раз уж мы заговорили о Кармине, — встрял китаец, заботясь о том, чтобы не сбиться с курса, — где он?

— Всему свое время, — ответила женщина и прямиком направилась к большой двойной раковине. — Сначала Маме Роме понадобится твоя помощь.

Моя что?

— Я не уверен, что понял, — осторожно переспросил Сонни.

— Квартира, — сицилийка сделала жест рукой. — Здесь становится грязновато.

Китаец смотрел, как толстуха нагибается и достает из-под раковины жестяное ведро, полное всяких моющих средств. Она принесла его и поставила перед Сонни.

Какого черта? Молодой человек уставился на все эти бутылки «Мистер Чистота», «Фантастик» и «Виндекс», щетки, губки и бумажные полотенца.

— Гостиная нуждается в хорошей уборке, — сказала Мама Рома. — Комната Кармина тоже, но с этим можно подождать. Он теперь редко остается ночевать. — Она постучала по дверце стенного шкафа. — Пылесос здесь. Там же швабра и тряпки для пыли.

«Черт меня побери! — думал Сонни с нарастающей тревогой. — Она же не может говорить серьезно! Чтобы я занимался уборкой?»

— Видите ли, я вроде как немного спешу… — начал он.

Мама Рома взмахом руки отмела его возражения.

— Вот в чем беда молодежи, вечно все торопятся.

— Да, но…

— Мне нужно вернуться вниз, — сказала женщина.

— Но…

— Я быстро вернусь, ты и оглянуться не успеешь. А пока, за уборку, — ее таза хитро сверкнули. — Мама спасла тебя от Марко. Верно?

— Ну, да…

— Теперь ты можешь расплатиться за услугу.

— А как же с Кармином?

— Когда я вернусь.

И Мама Рома вышла.

Сонни остался стоять, его просто распирало от гнева.

— Черт! — заорал он, ударом ноги посылая жестяное ведро в полет по линолеуму. — Как это, будь я проклят, меня угораздило в такое вляпаться? Я же не долбаная горничная!

Китаец оглядел гостиную, слишком ярко освещенную двумя настольными лампами, обстановку, дешевую и кричащую, оскорбляющую глаз своей чрезмерно витиеватой поддельной «резьбой по дереву». Мягкая мебель была упакована в плотные, светлые, застегнутые на молнию виниловые чехлы. И в отличие от картин в ресторане здесь живопись оказалась ужасной. Ковер машинной работы с портретом братьев Кеннеди, Джона и Роберта — на одной стене. Тканый портрет священника — на другой. Небо Нью-Йорка, вышитое на черном бархате, усыпанное мигающими огоньками.

Единственной достойной вещью в комнате оказался телевизор — гигантское сооружение с экраном в сорок дюймов фирмы «Мицубиси».

«Вероятно, упал с грузовика, — не без сарказма подумал Сонни. — Либо так, либо Кармин купил его».

Кармин!

Что-то она такое сказала! Что-то насчет комнаты Кармина…

Господи, Кармин!

Сердце Сонни гулко застучало о грудную клетку. А вы еще говорите об удобном случае. «Мне возможно удастся узнать, кто же такой этот киллер на самом деле!» — в эйфории думал Фонг.

Китаец подошел к двери, по всей видимости, ведущей в спальню, и открыл ее. А вдруг это комната Кармина?

Ему тут же ударил в нос резкий застоявшийся запах табачного дыма. Здесь недавно выкурили сигарету. День-два назад, не больше.

Прежде чем зажечь свет, Сонни осторожно опустил жалюзи.

В этой комнате не нашлось места никаким украшениям или мишуре. Дуб и черное дерево, отполированная старинная бронза кровати приятно поблескивает, в книжном шкафу полно книг. На туалетном столике переносной телевизор «Сони», видеомагнитофон и стереоустановка с автоматической сменой дисков.

Кровать недавно перестилали, а на одной из прикроватных тумбочек примостились лампа для чтения, чистая пепельница, открытая пачка «Кэмел», требник в переплете из черной искусственной кожи — им явно часто пользовались — и роман Альбера Камю «Чума». С другой стороны кровати расположилась такая же лампа, телефон с автоответчиком и фотография Мамы Ромы размером восемь на десять дюймов в серебряной рамке.

На Сонни накатила волна радостного возбуждения. «Комната Кармина! — Ему едва удавалось сдерживать себя. — Это точно она!»

Уверенный в том, что по выбору книг легче всего узнать личность человека, Фонг прямиком направился к книжному шкафу.

Прежде всего его сразила почти патологическая страсть к порядку. Кармин расставил документальные повествования по содержанию, биографии — в алфавитном порядке в соответствии с фамилией героя книги, а романы — в алфавитном порядке по фамилиям авторов.