Единственная женщина на свете - Татьяна Полякова

На вокзальной площади я остановила такси, назвала адрес и через двадцать минут уже была в клинике. Главврач не только принял меня, но и разговаривал с большой любезностью. Не помню, что я ему плела, однако вышло складно, потому что рассказ у него сомнений не вызвал. Короткая юбка, в которую я облачилась в то утро, произвела на дядьку куда большее впечатление, чем удостоверение сестрицы. Поглядывая на меня, он то и дело причмокивал пухлыми ярко-красными губами. Я, само собой, прозрачно намекнула, что мне всегда были симпатичны мужчины в возрасте. Он с грустью сообщил, что очень занят, и спровадил меня к своему заму, но не поленился и сам проводил меня к ней, дав женщине соответствующие инструкции. Заместитель главврача, дама лет сорока, тоже была очень занята, но пожелание начальства выполнила с максимальным старанием, наверное, из-за загруженности даже не спросив, чем меня заинтересовала роженица. Я сочла это большой удачей. Записав Ольгины данные, Светлана Сергеевна удалилась, а через некоторое время вошла в кабинет, на ходу просматривая медицинскую карту.

– Помню я эту женщину, – сказала она, устраиваясь за столом. – Так и есть. Я роды принимала. Трудные были, хотя, как говорится, ничто не предвещало… Родилась девочка три килограмма двести граммов. Нам тогда пришлось здорово поволноваться. Но запомнила я ее даже не поэтому. Женщина у нас на сохранении лежала, так муж к ней по нескольку раз в день приходил, всегда с цветами.

– Муж?

– Ну да. Мы так думали. Фрукты сумками таскал, нам даже пришлось провести разъяснительную беседу, что делать этого не стоит. Все отделение этими фруктами можно было накормить. При родах присутствовал и очень волновался. Когда начались сложности, его попросили удалиться. Он в коридоре метался сам не свой. Зато, когда сообщили, что все в порядке, мать и ребенок вне опасности, он заплакал от счастья. Привлекательный такой мужчина, в общем, пара была красивая. А потом выяснилось, что он не муж ей вовсе. И в свидетельстве о рождении ребенка вообще стоит прочерк в графе «отец». Девчонки еще шептались, что он любовник. Женатый, конечно. И богатый. Вот и определил ее в клинику.

Все это я выслушала в легком замешательстве. Задавать вопрос об удочерении было глупо. Не похоже, что Светлана Сергеевна свято хранит некую тайну. Говорила спокойно, смотрела открыто. Если четыре года назад здесь произошло что-то незаконное, она должна была насторожиться. Я достала фотографию, позаимствованную у Веры, и протянула Светлане Сергеевне.

– Это она на фотографии?

– Да, точно, – ответила женщина и ткнула пальцем в Марину, а я едва не выругалась в досаде. – Мы рассчитывали, что ребенок у нас будет наблюдаться, – спокойно произнесла Светлана Сергеевна. – Но недели через две мамочка сообщила, что уезжает к родителям. А девочка хорошенькая, абсолютно здоровая.

– А как у матери обстояли дела со здоровьем?

– Нормально, выписали на пятый день.

Мне оставалось лишь сказать «спасибо» и покинуть кабинет. Вот так история! Замужняя женщина рожает ребенка, супруг заваливает ее цветами, нервно скачет в коридоре, а потом оставляет ребенка на попечение абсолютно постороннего человека. Причем Марина является сюда с чужим паспортом. Вряд ли фотографию в документах рассматривали особо пристально, когда заводили медицинскую карту. Кому это надо? Тем более в частной клинике, где платежеспособность клиента куда важнее.

С Ольгой, вне всякого сомнения, они договорились заранее. Поэтому она и сорвалась в Иваново и упорно не желала общаться с родней. Витькино светило ничего не напутал, Ольга после двух абортов не могла иметь детей, но, как видно, утомившись несчастной любовью, вдруг страстно возжелала ребенка. Хотя не последнюю роль могли сыграть ежемесячные переводы. Нет, все-таки главное – ребенок, не стала бы Ольга с таким усердием откладывать деньги вместо того, чтобы тратить их, и от тяжелой работы тоже не отказывалась. Хотя в этом мог быть некий расчет: наличие денег ведь надо как-то объяснить. Хорошо, с Ольгой все понятно. Но Марина? Как она могла оставить ребенка… Ответ очевиден: Светлана ее дочь, но Пронягин отцом не является. Допустим, но ведь Марину он любил, да так, что женился, проявив небывалую отвагу. По моему разумению, мужчина никогда не потребует от любимой женщины отказаться от ребенка. Мужчины встречаются разные… И тут на ум пришла бультерьерша. Марина для нее – точно кость в горле. Узнай Пронягина, что отец ребенка вовсе не ее сын… Вряд ли Марина завела любовника, будучи замужем. Уж очень рискованно, имея такую свекровь. Значит, за Пронягина она выходила в положении. Свекровь до девяти считать умеет и, приняв к сведению, к примеру, факт работы снохи в ночном клубе с репутацией борделя, сразу бы засомневалась, ее ли сын – виновник торжества. А засомневавшись, ни перед чем бы не остановилась. Пронягин, должно быть, верил, что мать способна лишить его наследства. И они с Мариной придумали этот план. Или придумал Пронягин, уговорил Марину… И она согласилась? Из-за денег, которые надеется когда-то получить? Да, у бультерьерши достойные наследники. Я вспомнила, как Марина сидела за столом в квартире Пронягиной. Каждый доллар старухиных денег будет стоить ей очень дорого. А если Марина поняла, что дурака сваляла, и решила вернуть дочь? Вот и причина Ольгиной гибели.

К тому моменту я успела удалиться от клиники на приличное расстояние. Пришлось напомнить себе, что, если я собираюсь вернуться сегодня в родной город, мне следует двигать к вокзалу, а не болтаться по улицам без всякой цели. Я огляделась в поисках такси и обнаружила в нескольких метрах от себя черный «БМВ» с номерами нашего региона. Три семерки радовали глаз. Дверь «БМВ» распахнулась, и появился Димка.

– Привет, прекрасная дворничиха, – сказал он, насмешливо улыбаясь.

Я еще раз огляделась, на этот раз с тоской, мысленно чертыхнулась и ответила:

– Привет.

– Садись в машину, – убрав с лица улыбку, приказал он.

– Я лучше свежим воздухом подышу.

– Ты никак боишься? – хмыкнул Димка. – А я-то думал, ты у нас девушка бесстрашная. Помню, как ты геройствовала, спасая своего Стаса.

– Может, я и бесстрашная, но осторожная. Одно другому не мешает.

– Хватит трепаться, садись. Не съем я тебя.

– Хорошо, если так, – ответила я, косясь по сторонам. Никому до нас дела не было, а кричать караул я сочла неприличным.

В общем, я подумала и села рядом с Димкой. Он тронулся с места, не торопясь объяснить, куда направляется. Пока мы в городе, я чувствовала себя в относительной безопасности. Димка включил навигатор, должно быть заплутав в хитросплетении переулков, а я решила подать голос.

– Куда едем? – спросила на всякий случай.

– Домой, естественно. Или у тебя есть еще дела?

– А ты здесь какими судьбами?

– Божьим провидением, – хмыкнул он.

– Вера сообщила, что я вчера была у нее и вопросы задавала?

– Ага. Я с утречка занял позицию возле твоего дома, интересно было, к кому ты еще с вопросами сунешься. А ты на вокзал. Куда направляешься, догадаться не трудно, и здесь я оказался еще раньше, чем ты.

– «БМВ» тачка скоростная, бегает хорошо.

– Вот-вот.

– Мать ребенка на самом деле Марина. Врач ее на фотографии узнала, – почесав нос, сказала я, хотя разумнее было помолчать. – А кто отец? Ты?

– С чего вдруг?

– Ну, если ты здесь нарисовался, догадаться не трудно. К тому же у девочки твои глаза. Глаза Вадима.

– Шлепнула моего папашу, вот он тебе везде и мерещится.

– К Ольге зачем приезжал?

– Соскучился. Старые друзья, то да се…

– А от меня чего хочешь?

– Чтоб ты не в свое дело не лезла. А то наплюю на папу-генерала и шею сверну, как курице.

– Я не полезу, так менты все равно докопаются.

– Ментам положено. А ты не лезь.

Я немного помолчала, прикидывая, стоит ли задавать вопрос, который вертелся на языке, и все-таки спросила:

– Марина, устав от райской жизни, надумала вернуть ребенка? А Ольга была против?

– И я ее убил? Хрень полнейшая.

– Почему же… – пожала я плечами.

– Говорю тебе, хрень. Зачем мне ее убивать? По документам ребенок ее, значит, останется с бабушкой. Допустим, бабуля тоже богу душу отдаст. Все равно Маринка дочь не получит.

– С большими деньгами стоит попытаться.

– Можешь мне поверить, ребенок ей нужен как прошлогодний снег. А мне в это дерьмо соваться и вовсе ни к чему. Просто не хочу, чтобы у моих друзей были неприятности.

– А Ольга их обещала?

– Говорю тебе, дура, к ней я заехал по-приятельски.

– Как-то не верится. И за мной сюда потащился…

– Ага. Соскучился. Давно не виделись. А тут дорога дальняя, поболтаем.

– Тогда начинай, – кивнула я.

– Что?

– Болтать, естественно.

– Слушай, дворничиха, завязывай играть на нервах. Как ты понимаешь, добрых чувств у меня к тебе кот наплакал. Сказано, забудь об этой истории, ну так и делай, что говорят. По башке уже схлопотала, но тебе все мало.