Единственная женщина на свете - Татьяна Полякова

– И никогда не видели свою дочь?

– Понимаете, – начал он подбирать слова. – Это было мимолетным увлечением. А потом я познакомился со своей будущей женой. Уже после этого Оля позвонила и сказала, что беременна. Для меня такая новость явилась полной неожиданностью и, конечно, была совсем некстати. А Оля мечтала о ребенке. Вот мы и договорились. Она рожает, я помогаю ей материально, но… никаких встреч. А главное, она должна была молчать о том, кто отец девочки. Я готов и впредь помогать и… встретиться с ее матерью, чтобы все обсудить. Но с условием, что она сохранит все это в тайне.

– На мой счет можете не беспокоиться, – ответила я. – Но Ольгу убили, переводы следствие заинтересуют, и вам зададут вопросы.

– Лишь бы мать ни о чем не узнала. И жена, конечно, тоже. Надеюсь, в милиции отнесутся к этому с пониманием. Сейчас меня заботит одно: ваши родители и моя мать общаются и…

– Я ведь уже сказала: от меня никто ничего не узнает.

– Спасибо, – кивнул он, поднялся и неуверенно протянул мне руку. Рукопожатие вышло довольно вялым и насмешило обоих. Он уже шагнул к двери, когда я спросила:

– Вы знакомы с Дмитрием Ломакиным?

– Нет, – с легкой запинкой ответил Олег. – То есть имя, конечно, слышал. Почему вы задали этот вопрос?

– Подумала, что вы, должно быть, встречались. Когда вы познакомились с Ольгой, она работала в клубе «Бордо»?

– Да. Официанткой. Но познакомились мы не в клубе. Я как-то подвозил ее с работы. Просто ехал мимо, а красивая девушка ловила такси. В общем, обычная история. – Он криво усмехнулся и замолчал.

Заперев за ним дверь, я вышла на балкон. Через минуту Олег показался из подъезда, в кабине вспыхнул свет, когда он садился в машину, и я увидела на переднем сиденье Марину. И поскребла в затылке в большом недоумении. Он боится, что жена узнает о прижитом на стороне ребенке, но едет ко мне вместе с ней. Ему пришлось ведь как-то объяснять этот визит. Либо Пронягин – большой спец по части выдумок, либо… либо что-то тут не так.

Днем позже меня опять вызвал следователь. Агатка отправилась со мной, хотя никто ее об этом не просил, на его вопросы по большей части тоже отвечала она, причем с таким выражением лица, что я уловила безусловное сходство сестры с нашей родительницей. Столкнувшись с мамой, любая армия теряет боеспособность и в страхе дает деру. Что ж говорить о следователе? Судя по его вопросам, он с чьей-то подачи или сам по себе утвердился в мысли, что мы с Милкой стали жертвами случайного грабителя. Если и был какой шантажист, то на сцене так и не успел появиться, зато появился психованный придурок, посчитавший нас легкой добычей. И в самом деле: две девицы поздней ночью в парке… Может, Милку он не собирался убивать, но так уж сложились обстоятельства. Я слегка запаниковала, в очередной раз подумав: убийство, чего доброго, останется нераскрытым.

– Можно спросить? – буркнула я. – Мишу, о котором говорила Милка, так и не нашли?

– Ищем, – лаконично ответил следователь, но как-то неубедительно.

Моя кислая физиономия очень раздражала Агатку, и сестрица потащила меня обедать, дабы вселить бодрость и оптимизм. В кафе и раздался звонок Эммы Григорьевны. Она спросила, приеду ли я на похороны, я под благовидным предлогом отказалась. Агатка немного поприставала с вопросом, отчего я вдруг впала в ступор, и, не дождавшись ответа, махнула рукой и отбыла восвояси. А я продолжила свои невеселые размышления. До этого момента я была твердо уверена: шантажист – вовсе не плод Милкиного воображения. Кто-то воспользовался фотографией, чтобы заманить подругу в глухое местечко. Милка врать бы мне не стала. А если все-таки… Что, если Милка придумала этого Мишу, которого никто в глаза не видел, для моего спокойствия? А на самом деле все было куда серьезнее? Она намеревалась встретиться с человеком, которому не доверяла и которого боялась, оттого и не рискнула ехать одна. Следующий вопрос: кем может быть этот человек? Предположим, ему что-то известно о происходящих вокруг Берсеньева странностях (этой идеи я по-прежнему не оставляла). Милка надеялась что-то прояснить, но человек этот был заинтересован отнюдь не в сотрудничестве, а в Милкином полном молчании. Но почему он оставил в живых свидетеля, то есть меня? Самонадеянно, если учесть, что, по общему мнению, женщины болтливы, а Милка, потащив меня ночью в парк, должна была как-то все это объяснить. Был еще вопрос, вызывавший сомнения: каким образом она вышла на этого типа? Или все-таки он на нее? Распечатку звонков Милки следователь получил, но, похоже, ничего интересного не обнаружил.

Занятая своими мыслями, в кафе я задержалась надолго. Официантки начали недоуменно переглядываться, пришлось попросить счет и выметаться. Только я покинула заведение, как позвонил Витька.

– Ну что? – обрадовалась я. – Есть новости?

– Еще какие. Получил заключение патологоанатома. Если по-простому, смерть наступила от удушья, шнурок он ей сзади накинул, светило наш ответственно заявляет, что преступник либо меньше ее ростом, либо в тот момент сидел, что более вероятно. Так что логично предположить: все произошло в машине, она стала выходить, повернулась к злодею спиной, а он накинул ей на шею удавку. Человек физически сильный. Покончил он с этим быстро, оказать сопротивление она не успела.

– И нападения не ожидала, если повернулась спиной.

– Выходит, так. Но это вовсе не значит, что он был ее хорошим знакомым. Ты, когда из такси выходишь, ждешь, что на тебя набросятся?

– Нет, если человек вел себя прилично. А если делал намеки, порочащие мою честь, могу и насторожиться.

– Значит, намеков не делал. Я все больше склоняюсь к мысли, что ее пасли, – вздохнул Витька. – Кто-то узнал о ежемесячных посещениях сберкассы и решил, что у девки денег куры не клюют. Смерть наступила в промежутке между девятью часами вечера и часом ночи.

– А поточнее нельзя?

– Поточнее только в кино. Адвокат ей звонил в половине девятого, а в девять был уже дома. Соседи видели свет в его окнах, правда, время с точностью до минуты указать не могут, но примерно в десятом часу.

– Учитывая расстояние, получаса вполне хватит.

– Хватило бы, будь у него машина. Свою он взять не мог, она без движка стоит, к знакомым с такой просьбой не обращался. И вообще, до половины девятого он был с клиентом, это установленный факт. За полчаса найти машину, убить девушку, от тачки избавиться и домой вернуться – это надо фокусником быть. К тому же мотив по-прежнему отсутствует. С какой стати ему убивать?

– Мотива и я не вижу, – неохотно согласилась я. Какой-никакой, а все-таки подозреваемый.

– Есть еще новость, – со вздохом продолжил Витька, сделал паузу и выпалил: – Ольга никогда не рожала.

– Что? – не поняла я.

– То. В медицинских терминах я вязну, как муха в варенье, оттого дважды переспросил, чтобы быть уверенным. Женщина никогда не рожала. Ей сделали аборт весьма неудачно, после этого иметь детей она не могла.

– Так, может, аборт она сделала после родов?

– Ты что, не поняла? Светило клянется: она никогда не рожала. Можно провести анализ ДНК, на это уйдет время, да и необходимость такого анализа еще надо обосновать. Кому это нужно?

– Откуда же тогда ребенок?

– Ну не украла же она его. Выходит, удочерила. Заключение патологоанатома я получил вчера и сразу связался с ивановскими коллегами. Свидетельство о рождении нашел в бумагах Ольги.

– А документы об удочерении?

– Никаких документов. Но это еще не все. Принимали роды в частной клинике, мать – Овчинникова Ольга Витальевна, есть ксерокопия медицинской карты. Причем три недели женщина лежала на сохранении, родила в срок, как положено.

– Почему в частной клинике, а не в роддоме?

– Сейчас многие предпочитают рожать за деньги, что в этом особенного? Ивановские отзвонились двадцать минут назад, утверждают: никакого удочерения быть не могло, женщина родила сама, получила на ребенка документы по всем правилам, выписалась из клиники на пятый день. Вот такая хрень.

– Так кто мать девочки? – рявкнула я, теряя терпение.

– Выходит, что Ольга.

– Что ж ты мне голову морочишь?

– А наш светило утверждает, что такого быть не может, на что у меня есть официальный документ. Говорю тебе, полная хрень.

– А светило не мог наколбасить после празднования дня рождения?

– Такого за ним раньше не водилось.

– Что за клиника? – спросила я.

Витька не только назвал клинику, но и адресом меня снабдил.

– Хочешь проверить?

– А ты – нет?

– Фенька, мы, конечно, друзья и все такое, но ты б не лезла. За помощь спасибо, но я уж как-нибудь без тебя…

– Без меня ты б еще неделю на запрос ответа ждал, – пробормотала я, убирая телефон в сумку.

Вот так новость. Если патологоанатом прав, тогда откуда у Ольги ребенок? Допустим, Ольга после неудачного аборта решила удочерить девочку и в Иваново поехала, чтобы скрыть не свою беременность, а ее отсутствие. Но документов на удочерение Витька не нашел. Мало того, судя по медицинской карте, рожала в клинике сама Ольга, да еще на сохранении лежала. Однако выбрала частную клинику. За деньги можно получить любой документ. А если я перемудрила и, увлекшись заговором против Берсеньева, проглядела очевидное: дело вовсе не в нем, а в ребенке? В той давней истории? Милка о ней что-то знала и погибла. А вслед за ней и Ольга. Ломакин там с какого бока? А Пронягин? Вчера Пронягин сказал, что это его ребенок, и слова его подтверждает факт: он четыре года исправно переводил деньги на его содержание. Интересно, как он отнесется к известию, что родить Ольга была не в состоянии? Может, светило все-таки дал маху, страдая с перепоя? А сейчас упорствует, не желая признать ошибку?