Коктейль под названием «муж» - Арина Ларина

«Похоже, я еще и заболеваю. Замечательно! Украсить семейную сцену соплями, кашлем с тембром пропойцы и курильщика и слезящимися от простуды кроличьими глазками. Здравствуй, муж! Вот такая я красавица! Поэтому пакуй вещи и беги, пока я на тебя не натравила своих микробов!» – Маша со злостью встряхнула одеяло и попыталась вылечиться путем аутотренинга, рассказав себе, что молода, здорова и красива. Аутотренинг не помог, зато вдруг стало ясно, что она боится выходить из комнаты. Если выйти, то надо что-то говорить, как-то реагировать. А как, если вчера произошло непонятно что?! Хотя, нет, конечно, понятно все, только слишком неожиданно, больно и страшно. И главное – неоправданно банально, обыденно. Так бывает у всех, и нет в чужих историях ничего необычного. Лишь своя, персональная история кажется из ряда вон выходящей, исключительной и чудовищной. Когда от мамы ушел отец, там было все ясно: так поступают многие, и даже можно перечислить массу причин, лежащих на поверхности, объективных, переводящих происходящее в ранг рядового события. Но когда вот так неожиданно предает собственный муж, объективная оценка действительности капитулирует и падает на спину, конвульсивно дергая лапками, как муха, сбрызнутая дихлофосом.

За дверью было тихо.

«Придется его будить», – трусливо поняла Маша. А это означало, что надо срочно решать, каким тоном разговаривать и разговаривать ли вообще. Или молча потрясти его за плечо, как ни в чем не бывало? А может, пнуть? Последний вариант идеально соответствовал внутреннему состоянию Маши.

Вопрос решился сам собой. Алексея в квартире уже не было. Вероятно, на какое-то время она все же заснула, раз не услышала, как муж ушел. Трясясь всем телом, на подрагивающих и подгибающихся ногах Маша подошла к шкафу. Его вещи были на месте. Означал ли тот факт, что супруг отбыл без чемоданов, нечто позитивное или нет – понять не получалось. Закрывая шкаф, Маша прищемила палец, но даже резкая боль не привела ее в чувство. В это дикое сюрреалистическое утро у нее вообще то и дело возникали досадные накладки. Вместо пасты на щетку был выдавлен какой-то омерзительный на вкус жирный крем, кофе был вылит непосредственно в сахарницу, а пакет с молоком просто нелепо вырвался из рук, отдавив ногу. Хорошо хоть был закрыт, иначе бы начало столь изумительного дня было бы еще плюс ко всему скрашено мытьем пола. Не оставлять же лужу до прихода няньки.

– Машуля, ты чего такая кислая? Заболела? – налетела на нее Шульгина. Подруга тарахтела так, что сразу становилось ясно: Але не терпится закончить официальную часть приветствия и перейти к чему-то своему.

– Здорова, – вяло ответила Маша, железно решившая не делиться своими проблемами ни с кем. Может, и нет их, проблем-то? Может быть, Алеша позвонит и всё объяснит. И это «всё» окажется вовсе не таким безысходно-трагическим.

– Мне Богатов зонт подарил!

– Чтобы его сахарная принцесса не растаяла под осенним дождем? – скучно пошутила Маша.

– Точно! – внезапно взвизгнула Аля. – Ты гений! Наверняка подтекст был именно таким.

– Алька, подтекст придумывают женщины, мужики такими мелочами не озадачиваются. Чем богаче у женщины фантазия, тем легче ей угодить и тем проще ее обидеть. В зависимости от настроения она додумает все за партнера.

– У тебя настроение плохое, да?

– Да. Голова болит.

– Маша, а как ты думаешь, – видимо, желание обмусолить свою личную драму перевесило врожденную тактичность, и Шульгина не нашла в себе сил закруглить разговор, – у нас с Толиком получится?

– Откуда ж я знаю.

– Я же спросила, как ты думаешь. Со стороны всегда виднее. Или мне опять не судьба?

– Там что, проблемы какие-то? Откуда это упадническое настроение?

– Просто все тянется уже больше месяца, а он мне предложения не делает. Нет, ты не подумай, я не дура, все понимаю. Рано, тороплюсь и все такое, но мужчина же должен какие-то планы строить. Он даже ни разу не проговорился, получается, он даже на эту тему не думает.

– Твой Толик очень рациональный, поэтому думать он будет как слон, долго и основательно.

– Это да. Что есть, то есть, – согласилась Шульгина. – Ладно, пойду, поработаю для разнообразия, а то я так увлеклась личной жизнью, что как бы карьеру не попортить.

– Маша, ты свободна? – Едва только Алина, подхватившись, вихрем унеслась в сторону рабочего места, за спиной возник Людвиг.

– Не то чтобы свободна, но как бы не особо занята, – туманно ответила Маша, на всякий случай не уточняя. Мало ли что может понадобиться местной знаменитости. Может, он как раз собрался припахать ее для каких-нибудь общественно-полезных работ, а Маше сейчас очень хотелось побыть в одиночестве.

– Я не в смысле работы, а вообще, – покраснел Людвиг.

– Вообще?

– Да. Совсем.

– Что «совсем»?

– Ну, вечером!

– Вечером?

– Мария, почему ты все время переспрашиваешь? Это психологическая защитная реакция? Или ты время тянешь?

– Время тяну? – снова машинально переспросила Маша, тут же сообразив, что Людвиг угадал и она на самом деле тянет время, все поняв и не зная, как отказать потактичнее. Или не отказывать? Вчера Алексей ввалился в квартиру среди ночи, сегодня – она. Почему бы нет? – Я просто стесняюсь.

Людвиг сначала удивленно задрал брови, сложив лоб гармошкой, после чего самодовольно приосанился:

– Ну, так как?

– Вечером я свободна.

– Зайдешь ко мне?

– К тебе? – Маша испугалась, что ее поняли слишком буквально. – По-моему, это будет выглядеть чересчур компрометирующе.

Запутавшись в витиеватой конструкции, она осеклась и моргнула. Людвиг тоже моргнул и дернул кадыком.

– Во-первых, скомпрометировать чересчур нельзя. Это как у Булгакова: не бывает осетрины второй свежести. А во-вторых, я ж тебя не домой приглашаю.

– А куда?

– Ты хотела домой? – остолбенел Людвиг. Вероятно, он не ожидал от скромной Маши такой прыти.

– Я не хотела, – обозлилась она. – Я думала, что ты хочешь.

– Нет, я, конечно, хочу, но я не думал…

– Все. Хватит. Ты не думал, я не думала. Закрыли тему.

– Так ты придешь? – занудно уточнил Людвиг.

– Куда???

– Ко мне. В кабинет, в смысле. А не домой. Домой потом.

Маша обидно рассмеялась, чтобы хоть как-то попытаться сгладить недопонимание и удержаться на высоте, и, развернувшись на каблуках, гордо удалилась.

Глава 19

В конце дня Людвиг пришел сам.

– Давай у тебя.

Маша, весь день страдавшая и бившая себя по рукам, чтобы не позвонить мужу, успела начисто забыть о Людвиге. Рабочее время было плотно заполнено мыслями об Алексее.

Сначала она хотела просто позвонить, чтобы заботливо поинтересоваться, не случилось ли чего у любимого. Ни в коем случае не упоминая странное ночное возвращение и ранний уход, больше похожий на бегство. Ей очень хотелось сделать это именно по телефону, так как глядя ему в глаза, она, скорее всего, сорвется и если не расплачется, то обязательно наорет, скатившись до банального выяснения отношений.