Десять тысяч стилей. Книга шестая - Илья Головань

— Слишком долго ходишь, — сказал Герман зычным басом, прогремевшим на всю кузницу.

— Извиняюсь, — поклонился Ливий, все еще оглядываясь по сторонам в тщетных попытках найти кого-нибудь, кроме Германа.

— Я работаю один! — чуть ли не прорычал мастер, отчего Волк сделал шаг назад. Он не собирался его делать: сработали рефлексы.

— Куй меч! — сказал Герман, указывая на наковальню и печь возле нее.

— Я никогда не ковал. Вряд ли у меня получится, — честно ответил Ливий.

— Тогда убирайся отсюда к черту!

«Делать нечего. Придется попробовать», — подумал Волк, подходя к печи.

Ливий прочитал сотни книг. Были там и труды о кузнечном деле. «Никогда не думал, что пригодится по прямому назначению», — пронеслось в голове Ливия, когда он полез щипцами в печь, чтобы достать уже раскаленный кусок металла.

Не только книги — Волк не раз видел, как кузнецы куют железо. Ливий даже пару раз подрабатывал в кузницах Мастаграда, убирая мусор и таская уголь. Все эти картинки сложились воедино и дополнились теорией из книг: всего за несколько секунд Ливий стал настоящим кузнецом.

Да, он делал это впервые. Да, небольшие пробелы все же оставались. Только разум Ливия стал еще острее, что позволило чуть ли не моментально осознать все тонкости профессии.

И он сковал меч. Причем очень неплохой — за такой клинок заплатили бы хорошие деньги. Не работа мастера, конечно, но и не работа подмастерья. Добротный меч, который не стыдно носить в ножнах.

— Готово, — сказал Ливий.

В ту же секунду кузнечным молот едва не разнес ему пальцы. Ливий успел отскочить только в последнее мгновение — Герман действительно хотел ударить своим молотом прямо по руке парня.

— Падла, ты решил меня оскорбить?! Меня, Германа! Я взял тебя в подмастерья, а ты эту херню сделал? Сучара неблагодарная, я тебе сейчас все кости переломаю!

От броска молота Ливий увернулся с трудом. Инструмент воткнулся в стену, оставив вмятину в полметра глубиной. Мурашки пробежались по спине Ливия: только что он едва не распрощался с жизнью.

— Я первый раз ковал!

Герман сжимал и разжимал ладони. Было видно, что кузнецу очень хочется приложить Ливия чем-то тяжелым, но он сдерживал свои желания. Довод у парня был, что называется, железным.

— Куй.

Что оставалось делать? Ливий взял молот в руку и вновь приступил к созданию меча. Только на этот раз пришлось пройти весь путь от начала до конца: Ливий загрузил железо в печь, раскалил его и сковал новое оружие.

Он старался. Очень сильно старался, вкладывал всего себя, делая движения точными и мощными одновременно. С силой Ливия ковать Черный металл было так просто, будто стучал он не по железу, а по смоле.

И все же Волк сдерживался. В первый раз он создал меч за двадцать ударов. Сейчас Ливий прилагал силу точечно и аккуратно — на клинок ушло целых пятьдесят ударов.

— Готово, — сказал Волк, покосившись на Германа. И не зря. От очередного удара молотом, который неведомо когда вновь оказался в руке мастера-кузнеца, Ливий увернулся в последний момент.

— Убого! Тварь, ты у меня до вечера не доживешь! Куй давай!

Ливий схватил кусок железа и отправил его в печь. Угрозы Германа были вполне реальными.

«Да он больной на голову! Я вообще уйду отсюда живым? Понятно, почему у него нет подмастерьев — он всех убил!», — думал Волк, орудуя молотом.

Все же Ливий получал опыт, причем огромный. Разум парня давно превзошел мыслительные способности обычных людей, поэтому всего за два скованных меча он смог набрать много полезной информации. Книги тоже здорово помогли — теория гармонично сплелась с практикой, выведя Ливия на новый уровень.

Третий меч должен был стать лучшим. Ливий вложил в него всю душу, все свои знания и возможности. Получившийся клинок мог бы носить даже генерал армии не-идущих, вот только…

— Падла, убирайся из моей кузницы! И чтобы до завтра я тебя не видел! — прокричал Герман, взмахивая своим молотом. Дважды повторять не было нужды: Ливий тут же оказался у двери и едва успел ее закрыть, как с той стороны ощутимо громыхнуло. Кузнец кинул свой молот вдогонку.

— Веселый первый денек, — сказал Ливий, вытирая со лба пот. — Выходит, завтра прийти смогу? Отлично, попробую еще раз. Стоит ли оно того? Не хотелось бы умереть вот так, от руки безумного кузнеца…В лабораторию, что ли?

В лаборатории № 7 Ливия уже ждали. Пусть его и не было целых три месяца, он все же был здесь своим. И особенно приходу Ливия обрадовалась Бирэнна, которая очень нелепо пыталась это скрыть.

— Без тебя было скучно. Не то, чтобы я скучала, просто без охранника в роли алхимика как-то совсем уж тут все одинаково, — сказала она.

— И тебе привет, Бирэнна, — улыбнулся Ливий, а девушка поспешила отвернуться и заняться своими делами. Она не покраснела, но очень боялась, что это может произойти.

— Младший алхимик. Ваша смена будет лишь через семь часов, — сказал глава лаборатории.

— Понимаю, только я работаю с кузнецом Германом, а он выгнал меня из своей кузни. Могу я отработать смену сейчас?

По лаборатории пробежались шепотки и сочувствующие вздохи. Нравы кузнеца Германа были хорошо известны в Отделе Пера.

— Можете, — кивнул глава. — Борей Амгат дал вам полусмену в моей лаборатории. Думаю, вы не будете против поменять почасовую работу на плановую?

— То есть, если сделал работу — могу идти? — спросил Ливий с надеждой.

— Да, конечно. Вам будут выдаваться заказы для младшего алхимика из расчета на четыре часа. Справитесь раньше — в лаборатории вас никто держать не будет.

— Согласен! — сказал Ливий. Именно этого ему не хватало: свободного времени.

«А мне всегда было так просто?», — подумал Ливий. Зелье Пяти Стихий, ради которого он когда-то открывал Меркурий, сейчас создавалось будто бы само.

Со всей работой Ливий справился всего за полчаса. Контроль яри сильно вырос после трех месяцев развития, а про объемы энергии и говорить не стоило. Если три месяца назад Ливий и был на уровне младшего алхимика, то сейчас стоял гораздо выше. Но пока Волку было не до карьерного роста — сдавать экзамен на рядового алхимика он не собирался.

Изменения в Ливии заметили все. У Волка и до этого был хороший контроль яри — сейчас он стал вдвое лучше. А, самое главное, Ливий решил свою самую важную проблему на поприще алхимика — больше он не испытывал нехватку внутренней энергии.

Так, совершенно внезапно Ливий получил почти целый