Изабелла и Молли - Виктор Бриджес

— Мне кажется, что графъ де Сэ — то, что в просторечiи называется патентованнымъ прохвостомъ, и все-таки я не вполне понимаю, что онъ, собственно говоря, имѣетъ в виду. Для него же самого было бы гораздо лучше, если бы Изабелла стала законной королевой.

— Онъ боится, — презрительно сказалъ Коньоста. — Он трусъ и боялся, что дѣло может дойти до борьбы и кончится плохо. У него недостаточно мужества для такихъ вещей. Ему казалось более надежнымъ отдаться подъ защиту Да-Фрейтаса.

— Ему не прийдется долго жить и наслаждаться плодами своего предательства, — злобно проворчалъ полковникъ.

— Какъ только мы узнали о томъ, что случилось, — продолжалъ Каньоста, не обращая вниманiя на замечанiе своего спутника, — наши друзья в Портригѣ собрались на военный советъ, и было решено, что мы съ полковникомъ должны отправиться въ Англiю. Мы имѣемъ здѣсь цѣлый рядъ друзей и агентовъ, и намъ было бы нетрудно узнать, где поселился графъ. Я снялъ комнату въ Ричмондѣ и цѣлую недѣлю ожидалъ случая поговорить с принцессой.

Я былъ убежденъ, что она ничего не знала о вещахъ, затѣвающихся въ Портригѣ, и по всей вѣроятности, была убеждена въ томъ, что все приверженцы отца убиты или не имеютъ никакой силы. Я увидѣлъ ее въ первый же день, но с ней невозможно было говорить. Ее охраняла какая-то старая французская ведьма, которая не спускала съ нея глазъ. Когда, наконецъ, наступилъ вечеръ, она покинула домъ одна… Сперва я былъ очень остороженъ. Я боялся, что можетъ быть, Да-Фрейтасъ узналъ о моемъ присутствiи в Ричмондѣ и собирается завлѣчь меня въ западню. Только тогда, когда я увидѣлъ ее въ станцiонномъ буфетѣ с очевиднымъ намѣренiемъ спрятаться, мнѣ стало ясно, что она убѣжала изъ дома. Я зналъ, что она поѣдетъ на станцiю Ватерлоо, такъ какъ слышалъ, какъ она спрашивала билетъ. Я сейчасъ же послалъ телеграмму Сольтеро, чтобы онъ встретилъ меня тамъ. Потомъ я темъ же поездом, какъ и принцесса, поехалъ въ Лондонъ.

Онъ замолчалъ, переводя дыханiе.

— Продолженiе этой исторiи я могу себѣ приблизительно представить, — сказалъ Тони, соскользнувъ съ края стола. — Я долженъ извиниться передъ вами обоими в стремленiи прийти принцессѣ на помощь. Бэггъ и я очевидно дѣйствовали слишкомъ стремительно.

Сеньор Каньоста тоже всталъ и с серьезнымъ достоинствомъ поклонился.

— Сэр Энтони Конвей, вы вели себя такъ какъ подобает англiйскому джентльмэну при подобныхъ обстоятельствахъ. Ни полковникъ Сольтеро, ни я не въ претензiи на васъ за те мелкiе неприятности, которые намъ пришлось перенести.

Полковникъ, обладавшiй очевидно, менее чувствительной натурой ограничился темъ, что снова пробурчалъ что-то.

— Джентльмэны, — сказалъ Тони, — вы были по отношенiю ко мнѣ откровѣнны и я буду откровѣненъ съ вами. Когда я поспешилъ на помощь принцессѣ Изабеллѣ, я не имѣлъ ни малейшаго понятiя, кто она такая. Я дѣйствовалъ подъ влiянiемъ момента, как это сделалъ бы каждый другой на моемъ местѣ. Въ знакъ благодарности за такую незначительную услугу, которую я былъ в состоянiи оказать ей, принцесса удостоила меня своимъ довѣрiемъ. Когда я услыхалъ, что ее собираются принудить къ браку, которому она противилась всеми фибрами души, я принялъ решенiе помешать этому. У меня к тому же есть свои основанiя не считать Питера подходящимъ супругомъ для нея, совершенно не говоря уже о томъ, что она его терпеть не можетъ. Если это успокоитъ васъ, то могу васъ увѣрить, что она находится в абсолютной безопасности от его поползновенiй, пока она довѣряется моей защитѣ.

— Вполне, — ответилъ на сей разъ полковник. — Мы вамъ чрезвычайно обязаны за все то, что вы уже сдѣлали. Но на этой точкѣ дѣло остаться ни въ коемъ случаѣ не можетъ. Мы должны поговорить с принцессой. Она должна узнать, какой высокий жребiй ее ожидаетъ.

— Весьма сожалею, что въ этомъ пунктѣ не могу вполне согласиться съ вами, полковникъ Сальтеро, — очень любезно сказалъ Тони. — Принцесса отдалась подъ мою защиту, и с моей стороны было бы грубымъ нарушенiемъ долга, если бы я повлiялъ на нее въ томъ самомъ смыслѣ, чтобы она разрѣшила вовлѣчь себя въ какое-либо революцiонное предприятiе, это не дѣло для молодой дѣвушки въ ея возрастѣ.

— Сэръ, — запинаясь произнесъ полковникъ, бросая яростные взгляды на Тони, — вы осмѣливаетесь стать между Ливадiйскимъ трономъ и его Богомъ избранной наслѣдницей.

— О, нѣтъ, — любезно сказалъ Тони. — Ни в коемъ случае. Когда вамъ удастся освободить тронъ, то я съ величайшимъ удовольствiемъ дамъ принцессѣ совѣтъ сѣсть на него, но до тѣхъ поръ она здѣсь в Хэмпстэде находится въ гораздо лучшей сохранности.

— Думаю, что сэръ Энтони Конвей правъ, полковникъ, — вставилъ слово синьоръ Каньоста. — Благо принцессы должно стоять для насъ на первомъ мѣстѣ. Совѣршенно невозможно доставить ее теперь в Ливадiю и, кромѣ того, я не знаю мѣста, гдѣ она могла бы находиться в большей безопасности отъ Да-Фрейтаса, чемъ в этомъ домѣ. Мы лично имели возможность убѣдиться в превосходныхъ мѣрахъ предосторожности сэра Энтони. А отождествлять принцессу с нашими планами… — онъ пожалъ плечами. — Ну, республиканское правительство было признано Англiей и было бы безумiемъ съ нашей стороны дать имъ какой-нибудь поводъ для жалобы.

Полковникъ сдѣлалъ не вполне убежденное лицо.

— Это положенiе мнѣ крайне не нравится, — сказалъ онъ. — Не подходитъ будущей королевѣ Ливадiи жить в этомъ домѣ одной и безъ свиты.

Тони с весьма серьезнымъ лицомъ выпрямился во весь ростъ.

— Вы забываете, сэръ, что имѣете дѣло съ членомъ высшаго англiйскаго дворянства.

Величественность этого отвѣта, казалось, произвѣла парализующее впечатленiе на полковника и прежде чемъ онъ могъ собраться съ духомъ, чтобы ответить, Каньоста, судя по всему идейный глава всей экспедицiи, взялъ дѣло въ свои руки.

— Хорошо сказано, сэръ Энтони, — заявилъ онъ снова сделавъ глубокiй поклонъ. — Позвольте намъ от имени нашего народа выразить доверiе и благодарность, съ которой мы принимаемъ ваше содѣйствiе.

XI.

Гью выпрямился на стулѣ и бросилъ задумчивый взглядъ на залъ. Потомъ онъ снова обратился к Тони и Изабеллѣ:

— Мы находимся въ странномъ положенiи, — медленно произнесъ онъ.

Было около половины одиннадцатого перед обѣдомъ и все трое сидѣли на лужайкѣ передъ домомъ Тони, греясь въ лучахъ весенняго солнца. Тони съ неизбежной сигаретой во рту только что обстоятельно и с живостью описалъ Гью свою беседу cъ Сольтеро и Каньостой. Когда онъ вчера вечеромъ вернулся домой, его кузенъ уже успѣлъ лѣчь спать, чувствуя легкую головную боль.

— Я не вижу въ этомъ ничего особеннаго — миролюбиво сказалъ Тони, — наоборотъ, мне кажется мы все ведемъ себя весьма подходящимъ и разумнымъ образомъ. Я, собственно говоря, даже немного разочарованъ. Я всегда полагалъ, что люди, занимающiеся революцiями и тому подобными вещами, выглядятъ гораздо болѣе таинственно, но и волнующе.