Мент, меч и муж - Олимпиада Васюковская

— Не помню… Она правда Витека любила, я просто не помню!

— Конечно, любила, кто же спорит? Просто нужно знать, может, удастся уточнить точное время смерти. Нет — значит, нет, такие чудеса не со всеми случаются. И последний вопрос: ты когда от Мехмовых домой ушла?

Бедная. Мне действительно почти жаль Юницу. Мне вообще жаль юных дур, которые пытаются решить, кто прав, кто виноват, основываясь лишь на дружбе и любви к ближнему. Раз в сто лет им удаётся утереть всем нос, доверившись нужному человеку. Об этом пишут книги и поэмы, рисуют картины, а в мире, откуда я родом, снимают кино. А о других, тех, которые ошиблись, деликатно молчат. Только всё те же чёртовы правоохранительные органы время от времени расследуют мошенничество, растление несовершеннолетних, а то и убийство.

— Так когда, Юница?

— Вот к полуночи и пошла себе…

Ясно. Дружба опять победила здравый смысл.

Что ж, мне не привыкать.

— К полуночи, значит? Хорошо. Спасибо, ты очень помогла следствию.

Пострадай теперь. Можешь даже поплакать тайком — ведь лгать нехорошо, а я поверила, ушла, убеждённая, что всё так и было, как плохая девочка Юница Лиева рассказала. Я вообще человек доверчивый, об этом каждая ворона знает.

Таиллия Креж по-прежнему гуляла в неведомых далях, посему пришлось направиться на другой конец города, к Магрине Рошелконь. Опера, как волка, ноги кормят. Роннен, кстати, эту пословицу не любит. Говорит, что меня кормят родной муж и бургомистерий Дойл-Нарижа, причём никто из данных субъектов не может считаться моими ногами. И если вдруг я поменяюсь нижними конечностями с бургомистром, дорогой супруг быстренько подаст на развод. Свои ноги он мне не даст, можно не сомневаться.

Всё равно люблю. Пусть себе бурчит на здоровье. Ему полезно: нервная работа, постоянные стрессы, Ессий Куть, как зеркало дойл-нарижской революции… А скоро плотогоны приплывут. Они всегда к Восхождению осчастливливают, так сказать, присутствием…

До Магри пришлось топать около часа. Благо, городские переулочки и закоулочки я изучила первым делом, сразу по прибытию сюда. Зайти в лавку или харчевню с парадного хода, выйти с чёрного — и ты уже на другой улице, куда иначе минут пятнадцать брести.

Рошелкони издавна занимались сукноделием, на улице Суконщиков их дом стоял вторым. Тяжёлое ремесло, да и прибыль не самая огромная. Ювелиры всяко получают больше. Но семейство Рошелконь не жаловалось, регулярно жертвовало деньги на больницу, два храмовых приюта — для мальчиков и девочек, на собственные средства содержало двух метельщиков улицы… За что частично освобождалось от городских налогов. Хотя мы с Ронненом как-то подсчитали: затраты не окупаются. Ну, иначе городу не было бы выгодно от этих самых налогов освобождать.

Дверь открыла опрятная служаночка, сходу меня узнала, поклонилась с достоинством и провела к Магрине в светлицу.

Дочка суконщика мне понравилась. Вот кому бы пошли густо подведённые глаза, яркая помада, выгодно смотрящаяся на бледной коже, красная шаль и распущенные волосы! Вместо этого на плечо девушки спускалась аккуратно заплетённая иссиня-чёрная коса. Косметики на лице не наблюдалось, да и одета Магря была очень традиционно: кремовое платье без изысков, украшенное лишь вышивкой. Судя по всему, вышивала молодая Рошелконь сама: у окна стояла рама с незавершённым гобеленом.

— Хорошо, что вы пришли, госпожа Крим. Я и сама хотела к стражникам пойти, да неловко… Вас сами боги прислали!

Даже так? Ладно, послушаем.

— Всё в руках богов, — отозвалась я неопределённо. Не забыть Роннену сказать: порядочные девицы к страже обращаться всё ещё считают чуть ли не грехом. Понять, конечно, можно: мужчин в караулке по-прежнему больше, чем женщин в… Какой у нас нынче штат? Примерно в шестьдесят раз, ага. Учитывая, что женщина в страже одна, и та — вольный консультант по немагическим способам убиения.

С другой стороны, муж категорически против эмансипации. Говорит, для него и работающая супруга — уже перебор, и лишь снисходя к моей катастрофической неосведомлённости в любых областях, кроме этих самых способов убиения он, лорд Крим, терпит столь чудовищное нарушение установленных богами порядков. Мол, лучший способ поддержания семейного очага в случае с леди Крим — убрать оную леди от очага подальше. Дом целее останется, обществу польза, а благоверному не привыкать жертвовать собой во благо… Дальше Роннен обычно не успевает договорить: получает подушкой или чем придётся, начинается возня, логически перетекающая в…

О чём-то я не о том думаю.

— Боги справедливы, — кивнула Магрина. — Вы ведь о Юляшке спросить хотели?

Я поощрительно улыбнулась. Вообще, конечно, стоило просто согласиться, но профессиональные привычки иногда сильнее нас. Моя задача — информацию собрать, а не выложить первому встречному свидетелю. Или второму. Неважно.

— Юляшка прибегала вчера. Просила сказать, будто мы у неё заполночь засиделись. Дескать, вы её в убийстве жениха обвиняете.

— Ну, это она глупости говорит. Я просто выясняю обстоятельства дела. Кроме того, весь город знает, как убили Витека. Ты ведь тоже, верно?

— Ох…

— Вот видишь. Мечом в голову. Я бы лично не смогла так сильно ударить, а меня нельзя назвать слабой женщиной. Уж по крайней мере, посильнее Мехмовой буду.

Магря расслабилась. Да, правильно, убеди себя, что ты не предаёшь подругу. Ничего лишнего я не сболтнула: город действительно обсуждал смерть юного Кнеля. Достаточно бурно обсуждал, даже до порядочной девицы слухи должны были долететь.

Со свидетелями, подобными молодой Рошелконь, работать легко, если они ни в чём не виноваты. Тогда их рассудительность, помноженная на хорошее воспитание, побуждает отвечать на вопросы полно, однако без выдумок. Напротив, такие свидетели будут говорить лишь о фактах, а пересказывая слухи, несколько раз напомнят, что это может оказаться и неправдой.

Главное сейчас — не торопить Магрину. Пусть сама решит дать показания. Но чуток продавить её, пожалуй, ещё можно.

— Хочешь знать моё мнение? Юляшка сама себе яму копает. Когда человек суетится, что-то пытается скрыть, возникает ощущение, будто он виноват. А иначе зачем мельтешить?

— Затем, что дура! — звонко и зло бросила Магря. — Я ей это в глаза сказала. Нас же с Юницей в храме Ворона видели, на вечерней молитве! О Тайле не скажу ничего, не знаю, но она с нами уходила, её ещё брат встречал.

Ага. Ну, то, что девушки ходят в храм Кейлана Ворона, покровителя верности, доблести и по совместительству — прочных семейных уз, я не удивилась. У каждой жених, каждой хочется счастливого брака. Особенно после случившегося с Витеком. А тут ещё возлюбленный Юницы надолго уехал…