Sin (СИ) - Moon Mila

Он бросает на землю гитару и, пошатываясь, исчезает в доме. Перевожу взгляд на подвыпивших веселых друзей, не видя светлой шевелюры. Хмурюсь и осматриваюсь, но Джи нигде нет. Проходит еще некоторое время, а девушка не появляется. Недовольно цокаю и иду на ее поиски, прихватив бутылку Джека — все равно мы ночуем у Шема, потому что его родаков нет.

Обхожу вокруг дома, собираясь войти внутрь, но замечаю тлеющий уголек на веранде, платиновые локоны и застываю: зашибись, она еще и курит. Никак не могу привыкнуть к ее взбунтовавшемуся поведению, изменившейся внешности и тому, что меня это чертовски заводит. Воевать с ней, вызывая на лице гневное выражение, будто она хочет меня убить. Я сам того не осознавая, пробудил в Джи Браун чертиков, которые мне дико нравятся. Да, мои демоны в восторге от них.

— Что это мы тут делаем? Балуемся? — выхватываю из тонких пальчиков сигарету, затягиваясь, и сразу выкидываю в пепельницу. Ненавижу разные добавки типа ванили или вишни. И когда она стала курить?

Джи вздрагивает, на лице появляется недовольная гримаска, от которой уголки моих губ ползут вверх. О да-а-а… Мое любимое злобное выражение.

— Не наглей, Эванс, — бросает угрюмо девушка и тянется к стакану с коньяком. Опережаю и забираю емкость, насмехаясь над ее сердитым личиком.

— Напиваешься в одиночестве? Женский алкоголизм не излечим, Джинет.

— Как и мужской нарциссизм, — фыркает она, не оставаясь в долгу, подтягивает коленки и кладет на них голову.

— По-твоему, я нарцисс? — удивленно протягиваю, поглядывая на профиль девушки.

— По-моему, ты самовлюбленный придурок с кучей странностей, — равнодушно бросает Джи, а я многозначительно хмыкаю.

— Если бы я не был странным, нравился бы тебе?

Джи удивленно вскидывает брови, тихо смеется, выдыхает и качает головой.

— Вот это самооценка: уровень — Бог. Почему ты решил, что мне нравишься? Раньше — возможно, но не сейчас, когда я знаю, какой ты.

— Значит, не нравлюсь, — повторяю и пробую слова на вкус.

Она дерзко смотрит прямо в глаза и вопросительно выгибает бровь. С заднего двора доносятся отрывки песни Civil Twilight «Believe», нарушая безмолвную борьбу наших взглядов:«Эй, что ты со мной делаешь? Дай мне что-нибудь, во что я могу поверить. Эй, что ты со мной делаешь? Дай мне что-нибудь, во что я могу поверить…». Ухмыляюсь, а в голове мелькает мысль: «Как символично, бля…».

Хватаю тонкое запястье, вздергивая с лежака Джи, и прижимаю к себе, чувствуя, как бьется под тонкой тканью сердце: бешено, передавая импульсы через кожу. Плед сползает с худеньких плеч, бирюзовые глаза округляются, а мой взгляд замирает на ее пурпурных губах. Провожу большим пальцем, стирая ненавистную помаду. Давно мечтал об этом.

— Что ты делаешь? — еле слышно спрашивает Джи.

«Эй, что ты со мной делаешь? Дай мне что-нибудь, во что я могу поверить…»

— Проверяю, врешь ты или нет, Джинет.

Наклоняюсь, поглаживая ее подбородок, и ощущаю на губах еле заметный вкус вишневых сигарет и алкоголя. Она тихо выдыхает, а я провожу носом по коже, пахнущей… молоком? Какая странная смесь. Удовлетворенно улыбаюсь, глядя в искрящиеся бирюзовые глаза, которые заволокло дурманящей пеленой. Черт, какая же она…

— Вру-ниш-ка, — шепчу в приоткрытые губы и целую.

Рука зарывается в мягкие светлые волосы, скользящие между пальцев. Миниатюрное тело Джи расслабляется, становится податливым пластилином в руках. Маленькая, хрупкая обманщица. Но мне этого недостаточно… Язык скользит по теплым губам, пробуя, изучая, запоминая новые будоражащие ощущения. Мало… Углубляю поцелуй, сходя с ума под музыку и упоительную смесь из вкусных запахов, но происходит самая неожиданная вещь — Джи кусает за нижнюю губу и тяжело выдыхает:

— Я не тупая фанатка, Эванс, и нечего проверять! Хватит играться!

Слизываю с ранки кровь, недоверчиво качая головой. Черт, она укусила меня! Маленькая вампирша!

— Ненормальная.

— Козел.

«Эй, что ты со мной делаешь? Дай мне что-нибудь, во что я могу поверить…», — поет вокалист. Джи прерывисто дышит, резко отворачивается, поднимает плед и направляется в сторону стеклянных дверей.

«Мы еще не закончили…», — думаю, глядя вслед уходящей девушке, и беру бутылку Джека.

Глава 22

Я не могу противостоять этой болезни, она захватывает разум и тащит меня в никуда. Я нуждаюсь в тебе, я не могу бороться с этим вечно. Я знаю, что ты смотришь, я чувствую, что ты рядом… Подними меня ввысь, и я буду петь. О, с тобой всё налаживается. Мы — единое целое. О, ты уносишь всю боль. Спаси меня, если я попаду во власть демонов.

Джи

Я проиграла.

Это полный провал.

Разгром по всем фронтам.

Защита рухнула.

Поражение.

Game over.

Закрываю дверь ванной и сползаю по ней, прикасаясь ладонями к разгоряченным щекам.

Я горю.

Наверное, температура тела перевалила за сорок градусов.

Либо я попала в Ад за свои пошлые мысли, наводнившие пораженный во всех областях мозг.

Прикасаюсь к губам, а рука медленно соскальзывает на ноги.

Какой же засранец… но… но… Я этого так сильно хотела. Безумно хотела. Еще немного, и кто знает, чем закончился бы поцелуй.

Поцелуй.

Син и я.

Я и Син.

Прикрываю глаза и сглатываю комок переполняющих эмоций.

В голове до сих пор играет, как заевшая пластинка: «Эй, что ты со мной делаешь? Дай мне что-нибудь, во что я могу поверить…».

Да, что он делает со мной.

Его синие горящие глаза, симметричные родинки на щеках, теплое дыхание, запах ментола и духов на коже… «Парящие» черные перья на шее. Как он прикасается, будто собственник.

Вздрагиваю и смотрю на руки, покрытые маленькими «пупырышками».

Хватит. Выбросить из головы. Забыть. Заблокировать.

«Конечно, идиотка, тешь дальше себя иллюзиями…».

Включаю холодную воду и смотрю на розовое лицо: сейчас даже не жаль макияжа, над которым трудилась Черелин. Мне срочно надо охладиться, либо я превращусь в груду пепла на сверкающей белой плитке, нарушая гармонию интерьера.

Натягиваю футболку и залажу под одеяло, накрываясь подушкой, но даже это не помогает приглушить до сих пор орущую музыку, и смех с заднего двора. Лучше бы уехала домой, а не оставалась с ночевкой. Завтра в школу, потом репетиция. Эванс. Снова Эванс. Смотреть на него и создавать видимость, будто случившееся между нами — прекрасный обман.

Время тянется, как резина, но вскоре голоса и разговоры смолкают. За дверью раздаются шаги и тихий смех Черелин. Девушка что-то шепчет Шему, затем следует щелчок закрывающихся дверей, и наступает долгожданная тишина. Но выпрыгивающее сердце не так-то легко утихомирить.

Выхожу пару раз на небольшой балкончик, глядя на повисшую в небе круглую луну. Вытаскиваю сигарету, но так и не закуриваю. Я до сих пор под эмоциями от поцелуя. Как успокоить сердцебиение? Как, если я чувствую его парализующие губы и гипнотический взгляд?

Часы показывают 4:25 am, в школу через пять часов, но вряд ли усну с тем наплывом мыслей, которые атакуют шокированный мозг.

Спускаюсь на первый этаж. На кухне полный погром, куча бутылок, тарелок, пакетов… Ищу чистый стакан и набираю холодную воду, поднимаюсь по ступенькам, но замираю, слыша жуткий вой. Испуганно оглядываюсь и пытаюсь понять, откуда и кто его издает. На улице? Нет. Дома? Осторожно ступаю и останавливаюсь возле закрытых дверей. Болезненный стон раздается снова, будоража внутренности.

Решительно дергаю за ручку и застываю в проеме. Простынь, подушка на полу, а Син, сжавшись, ворочается в кровати. Подхожу ближе, зажимая ошарашенно рукой рот, и смотрю на вспотевшего парня: губы приоткрыты, дыхание тяжелое, будто он пробежал несколько миль. Что с ним? Ночной кошмар?