Расовые мифы нацизма. Врага надо знать! - Владимир Родионов

До завтрака:

Фюрер, мой фюрер, ты ниспослан мне Богом,Так защищай же и оберегай меня, пока я жив!Тебя, спасшего Германию от неисчислимых бед,Благодарю за хлеб насущный!Будь со мной всегда и не покидай меня,Фюрер, мой фюрер, ты — моя вера и светоч!Хайль, мой фюрер!

После завтрака:

Благодарю тебя за этот щедрый завтрак,Покровителя молодежи и друга стариков!Я знаю, что у тебя много забот, но не беспокойся:Я — с тобой днем и ночью,И ты можешь склонить свою голову на мои колени.Будь уверен, мой фюрер, в своем величии! Хайль, мой фюрер! [597]

Это перифраз христианской молитвы «Отче наш». Как видим, детей в Третьем рейхе учили молиться не Христу, а фюреру…

В школьных диктантах детям исподволь навязывалось сравнение Гитлера с Иисусом, причем в пользу первого. Вот диктант, составленный в 1934 г. и предложенный учителям для использования при обучении родной речи: «Как Иисус освободил людей от грехов и ада, так Гитлер спас немецкий народ от гибели. Иисус и Гитлер подвергались преследованиям, но в то время как Иисус был распят, Гитлер возвысился до канцлера. В то время как ученики Иисуса оставили его в беде, отрекшись от него, за Гитлера пало 16 товарищей. Апостолы окончили труд своего господина, мы надеемся, что Гитлер сам доведет свой труд до конца. Иисус строил для небес, Гитлер — для Германской земли».[598] Гитлер здесь выглядит гораздо более удачливым и близким немцам, чем Иисус…

Как продолжает Ньюхаслер (современник событий): «От такой молитвы Гитлеру было уже недалеко до сооружения алтарей Гитлеру, «домашних алтарей», которые сооружали многие истерические женщины, что было недалеко от формального культа фюрера и его окружения. Так, в помещении для собраний «Гитлерюгенда» в Бадене перед портретом Гитлера горели 2 свечи, вообще, в соответствии с «придворной теологией» (Leibtheologen) Розенберга, все было оформлено как алтарь. «Вы будете как Бог».[599]

Такие «алтари» фюреру создавались повсеместно, а не только в Бадене, их фотографии с рекомендациями по их оборудованию даже были включены в книги, издаваемые для пропагандистов рейха.

А руководитель «Гитлерюгенда» Бальдур фон Ширах откровенно заявлял: «Книга Гитлера «Mein Kampf» была нашей Библией».[600] В 1940 г. фон Шираха на посту рейхсюгендфюрера сменил Артур Аксман, который усилил подготовку подростков в духе нацистского фанатизма. Советский фронтовой журналист М. Мержанов, наблюдавший в апреле 1945 г. в Берлине «психические атаки» бойцов «Гитлерюгенда» на советские части и их последующие допросы в плену, пишет, как готовили этих ребят: «Они произносили имена Гитлера, Геббельса, Геринга как произносят имена святых, воздев руки к небу».[601]

Дальнейшее обучение юношей в духе «нацистской религии» проходило в СС.

Здесь о превосходстве Гитлера над Иисусом говорили уже без обиняков. Оберфюрер СС Роберт Шульц, возглавлявший в 30-е гг. сначала CA, а затем СС в провинции Померания (позже именно он в 1940–1943 гг. будет действовать в Вартегау): «Я не хочу богохульствовать, но я спрашиваю: кто достиг большего, Христос или Гитлер? К моменту смерти у Христа было двенадцать учеников, причем не все из них остались верными ему. Но за Гитлера сегодня стоят 70 миллионов людей. Мы не можем потерпеть другой организации, у которой есть иной дух, чем наш. Мы должны уничтожить ее. Национал-социализм серьезно ставит требование: я — Господь, ваш бог, у вас не должно быть никаких других богов, кроме меня».[602] (Кощунственный перифраз начала библейских Десяти заповедей: «Я Господь, Бог твой, Который вывел тебя из земли Египетской, из дома рабства; да не будет у тебя других богов пред лицем Моим» (Исход 20: 1–3, Второзаконие 5: 6–7); как видим, нацистами прямо проводится аналогия между их учением и библейскими заповедями.)

Оберфюрер Шульц проводил и сравнение христианства с японским язычеством: «В Японии так сообщается о геройской смерти: Вы будете как боги! Построят храмы богов, в которых вас будут почитать». А у нас кричат священники: «Боль, горе! Ушли туда, где плач и скрежет зубов».[603] (Так эсэсовец привязал слова из Мф 22: 13 про «тьму внешнюю; там будет плач и скрежет зубов», к смерти человека, к которой эти слова не относятся.)

Это замечание Шульца совпадает с многочисленными хвалебными упоминаниями о религии японцев Гитлером, что зафиксировано как стенографистом Генри Пикером, так и придворным архитектором фюрера Шпеером.

Например, 9 апреля 1942 г. в разговоре в ставке фюрер заметил, что «их религия позволила японцам достигнуть гораздо больших успехов, чем исповедующим христианство англичанам и американцам. Ибо у них весь народ превыше всего чтит «героев», приносящих в жертву величайшую ценность — свою жизнь — во имя выживания и величия нации. В христианских же церквях наиболее чтят так называемых святых, то есть людей, которые, к примеру, много лет простоят на одной ноге или вместо того, чтобы хоть раз в жизни улыбнуться хорошенькой девушке, спят на шипах».[604]

А вот свидетельство Шпеера явно о неоднократных разговорах фюрера: «Обычно Гитлер завершал свой рассказ следующим замечанием: «В том-то и беда, что мы исповедуем не ту религию. Почему бы нам не перенять религию японцев, которые считают высшим благом жертву во славу отечества? Да и магометанская подошла бы нам куда больше, чем христианство с его тряпичной терпимостью».[605]

Действительно, в находящемся в Токио храме Ясукуни-дзиндзя, построенном в 1869 г. среди прочих храмов в рамках императорской программы по превращению синтоизма в государственную религию и находившемся в ведении военного руководства страны, почитались не ками (божества), как в других храмах синто, а приравненные к ним души воинов, погибших в войне за императора (который имел статус главного божества храма). После поражения Японии во Второй мировой войне и ее оккупации в 1946 г. решением оккупационных властей император стал частным лицом, Ясукуни — существующим на частные пожертвования независимым храмом.

(Это почитание и призывание духов «погибших героев» соотносится с нацистскими полурелигиозными ритуалами в честь «мучеников движения». Уильям Ширер так описал происходившее на партийном съезде НСДАП в сентябре 1934 г.: «Громадные прожектора освещали сцену, где сидел Гитлер в окружении сотни партийных чиновников и армейских и морских офицеров. За ними — «кровавый флаг», пронесенный по улицам Мюнхена во время злополучного путча. Позади него — четыреста или пятьсот штандартов CA. Когда музыка закончилась, Рудольф Гесс, ближайшее доверенное лицо Гитлера, встал и медленно зачитал имена нацистских «мучеников» — коричневорубашечников, погибших в борьбе за власть. Это была перекличка мертвецов, которая, судя по всему, сильно растрогала тридцать тысяч сидящих в зале».[606])

Близкие представления есть в исламе, где всех погибших в джихаде (войне за веру) ожидает тысячекратное воздаяние у престола Аллаха, в раю с прекрасными гуриями; его смерть рассматривается как повод для радости у родных. Хотя доктрина строжайшего исламского единобожия и исключает для них приближение к божественному статусу, шахиды-смертники (мученики за веру) окружены в современных арабских странах подчас не меньшим почитанием, как и пилоты-камикадзе в императорской Японии времен Второй мировой.

Совсем иначе дело обстоит в христианстве, которое требует покаяния за любое (даже совершенное на войне) убийство человека. Очень интересна позиция еще не разделенной (на восточную, православную, и на западную, римско-католическую, из которой в XVI в. выделились протестанты, разделение произошло в 1054 г.) христианской Церкви на такие же мнения, о чем сообщает византийский хронист XI в. Георгий Кедрен. Поскольку его хроника до сих пор не переведена на русский язык, процитирую изложение содержащихся в ней фактов в современной литературе: «Византийский император Никифор Фока решил, что дело в более высоком религиозном духе арабов. Их религия обещает каждому «шахиду», павшему на поле, немедленное вхождение в мусульманский рай с гуриями (а для желающих и с юношами — «обходят их мальчики вечно юные» (Сура 56:17)). Конечно, такая уверенность в собственном спа-сении позволяла мусульманским воинам проявлять бесстрашие перед лицом угрозы. Император решил, что подобной верой надо воодушевить и своих воинов. И потому потребовал от Константинопольского патриарха св. Полиевкта причислять к лику святых всех без различия воинов, павших на войне с арабами. Патриарх (имя которого значимо и для истории Руси: именно он крестил св. княгиню Ольгу) не только отказался, но еще и ответил императору, что оставшиеся в живых воины только по снисхождению допускаются к принятию Святых Тайн, от которых они должны были бы отлучаться на пять лет как пролившие кровь».