Сентябрь - Розамунда Пилчер

— Надеюсь, у Пандоры есть стиральная машина, — сказала Люсилла.

— Я согласен на плавательный бассейн.

— Кто же стирает в бассейне?

— А почему нет?

Люсилла глядела в открытое окно. Горы приблизились, пейзаж стал не таким суровым. Вокруг росли сосны, ветер теперь нес не только пыль, но и запах разогретой солнцем смолы. Они подъехали к магистрали, в которую вливалась их дорога. Остановились, дожидаясь, пока поредеет поток машин. На обочине стоял указатель — «Пуэрто-дель-Фуэго».

— Отлично, едем правильно. Что дальше?

— Выезжаем на шоссе «Пуэрто-дель-Фуэго», примерно через милю сворачиваем налево, на узкую дорогу с указателем «Кала-Сан-Торре».

Машин, наконец, стало меньше. Джефф осторожно выехал на шоссе.

— Если прозеваем указатель, окажемся в порту.

— Логика железная.

Теперь Люсилла чувствовала запах моря. Появились дома, новый жилой массив, бензозаправка. Проехали мимо манежа, где в лысых загонах щипали чахлые травинки худые печальные лошади.

— Бедняжки, — расстроилась Люсилла, но Джефф смотрел только вперед.

— Вон знак. «Кала-Сан-Торре».

— Это он!

Они свернули с раскаленной автострады и вдруг оказались среди яркой пышной зелени, будто и не ехали столько времени по иссохшей голой равнине. На дорогу легли узорные, в солнечных бликах тени, за оградами обветшалых ферм довольно кудахтали куры, блеяли козы.

— Как вдруг стало красиво, — заметила Люсилла. — Ой, посмотри, какой симпатичный ослик!

— Ты лучше в свои записи гляди. Куда теперь ехать?

Люсилла послушно уткнулась в листок.

— Не прозевать крутой поворот направо, а потом все вверх и вверх до последней виллы направо, она на самой вершине.

Поворот оказался за следующей фермой. Джефф сбавил скорость и медленно повернул. «Сеат» из последних сил пополз вверх по крутой извилистой дороге, мотор предсмертно клокотал. Вокруг были большие виллы, но разглядеть их было невозможно — они тонули в пышной зелени садов за запертыми воротами.

— По-моему, именно такое место агенты по продаже недвижимости называют престижным, — сказала Люсилла.

— То есть здесь живут снобы.

— Вернее сказать, люди богатые.

— Да, ты права, богатые снобы. Твоя тетка, надо думать, счету деньгам не знает.

— Она получила калифорнийский развод,[11] — сухо ответила Люсилла, показывая, что больше не хочет обсуждать эту тему.

Еще сто ярдов вверх, еще две петли на дороге, и они у цели. «Каса Роса». Название виллы, выложенное яркими изумрудными плитками высоко на каменной стене ограды, сразу бросалось в глаза, хотя через стену перехлестывалась сиреневато-розовая волна цветущей глицинии. Ворота были распахнуты, дорожка к гаражу обсажена кустами. В гараже стояла машина, в тени старой корявой оливы еще одна — серебристый «БМВ», зависть всех и каждого. Джефф выключил двигатель, и на них упала тишина. Потом Люсилла услышала в этой тишине плеск воды, словно где-то бил фонтан, и далекое мелодичное позвякивание колокольчиков на шеях пасущихся овец. Теперь горы были рядом, белесые голые вершины, склоны в серебре густых оливковых рощ.

Молодые люди медленно вылезли из машины и с наслаждением потянулись всем телом. Здесь, на довольно большой высоте, дул ветер с моря, прохладный и освежающий. Оглядевшись вокруг, Люсилла увидела, что вилла «Каса Роса» стоит на высоком скалистом утесе и к парадному входу ведет лестница, площадка перед ней выложена бело-голубой плиткой, на каждой ступеньке, точно часовые, вазы с цветущей геранью. И всюду буйство лилово-красной бугенвиллеи, китайских роз, плюмбаго, лазоревой ипомеи. Воздух благоухал ароматами цветов и свежестью влажной, только что политой земли. Здесь все ошеломляло, им никогда не доводилось видеть ничего подобного, и сначала они просто онемели. Люсилла прошептала:

— Откуда же мне было знать, что тут такая роскошь!

— Это точно, роскошь, но не стоять же нам тут, разинув рот, весь день.

— И верно, пойдем.

Люсилла двинулась к лестнице, Джефф за ней. Но не успели они подняться на первую ступеньку, как тишину нарушил стук каблучков, кто-то бежал по террасе, к которой вела лестница.

— Голубчики мои! — наверху показалась женщина, радостно протянула к ним руки. — Я услышала машину. Вы все-таки приехали. И не заблудились, молодцы. Как же я счастлива вас видеть!

«Какая она хрупкая, тонюсенькая, воздушная», — подумала Люсилла, увидев Пандору. И действительно, Пандора казалась бесплотной, вот-вот растает в воздухе. Когда Люсилла ее обняла, ей показалось, что в руках у нее птичка. Было страшно прижать ее к себе, вдруг косточки хрустнут. Волосы у Пандоры были рыжевато-каштановые, откинуты со лба и падают на плечи каскадом прихотливых завитков. Пандора носила их так в восемнадцать лет, подумала Люсилла, и за все эти годы ей ни разу не захотелось изменить прическу. Глаза у нее были темно-серые, опушенные угольно-черными ресницами, красивый рот, пухлые улыбчивые губы. Над верхней губой справа прелестная темная родинка, такая кокетливая, будто ее нарочно нарисовали или наклеили. На Пандоре просторная пижама ярко-розового цвета, как цветы китайских розанов, на шее множество золотых цепочек, в ушах золотые подвески. Ее духи… Люсилла знала эти духи — «Пуазон», она сама одно время ими душилась, но не могла понять, нравятся они ей или нет. И опять засомневалась, вдохнув этот аромат сейчас.

— Даже если бы никто мне ничего не сказал, я все равно узнала бы тебя, Люсилла, ты так похожа на Арчи…

Казалось, она вовсе не замечает, какой у них непрезентабельный вид, какие они пыльные и потные, какие на них заношенные шорты и жеваные майки. А если и заметила, то ничем не выразила своего неодобрения.

— А ты, стало быть, Джефф… — она протянула ему руку с розовыми ноготками, — как хорошо, что ты смог приехать с Люсиллой.

Он взял ее ручку в свою огромную лапищу и пробормотал, смущенный таким радушным приемом и ее ослепительной улыбкой:

— Очень приятно познакомиться.

Она сразу же уловила австралийский акцент.

— А, ты австралиец! Потрясающе! У меня здесь еще никогда не бывали австралийцы. Замучились, пока ехали?

— Нет, нисколько, просто очень жарко.

— Вы, наверное, умираете от жажды.

— Может, мы вытащим вещи из машины?..

— Потом, потом. Сначала вы должны выпить. Идемте. У меня здесь приятель, я вас познакомлю.

Люсиллу охватил ужас. Пандора ладно, она своя, но показаться в таком растерзанном виде посторонним…

— Пандора, мы жутко грязные…

— Господи, да какое это имеет значение, ему решительно все равно…

Ее каблучки застучали по плиткам, и им ничего не оставалось, как двинуться за ней по огромной, тенистой, прохладной террасе, уставленной белыми плетенными из камыша креслами с кремовыми подушками и пальмами в огромных бело-голубых фаянсовых кадках.

— У него не слишком много времени, а я очень хочу вас познакомить…

Они завернули за угол дома и следом за Пандорой вступили в слепящий солнечный свет. «Очки, темные очки», — с тоской подумала Люсилла, но очки остались в машине. Щурясь, она увидела просторную вымощенную мрамором террасу под полосатым тентом. Пологие ступеньки ведут в огромный сад с роскошно цветущими деревьями и кустами. В траве — вымощенные каменными плитами дорожки, одна из них огибает аквамариновый бассейн с гладкой, как стекло, поверхностью. Едва увидев бассейн, Люсилла почувствовала, что ей уже не так жарко. На воде плавал надувной матрац, медленно влекомый глубинной циркуляцией.

В дальнем конце сада, среди цветущих китайских розанов, она разглядела еще один дом, маленький, одноэтажный, но с собственной террасой, выходящей к бассейну. Дом стоял в тени высокой пинии, и кроме пинии над его крышей было только яркое синее небо.

— Вот и они, Карлос, слава Богу, не заблудились. А мы-то боялись, что я совсем заморочила вам голову своими указаниями.

На террасе под тентом стоял низкий столик, на нем поднос со стаканами и высокий кувшин, тут же пепельница, темные очки, детектив, вокруг кресла все те же плетеные кресла с кремовыми подушками. Когда они подходили, с одного из кресел поднялся мужчина и улыбнулся. Высокий, с темными глазами, очень красивый.

— Люсилла, детка, это мой добрый друг Карлос Макайя. Карлос, это моя племянница Люсилла. А это Джефф…

— Хоуленд, — подсказал ей Джефф.

— Он австралиец. Потрясающе, правда? А теперь давайте присядем и выпьем. Это чай со льдом, но если вы хотите чего-нибудь покрепче, я скажу Серафине, она принесет. Может быть, кока-колы? Или вина? — Пандора засмеялась. — А может быть, шампанского? По-моему, это отличная мысль. Но, пожалуй, для шампанского рановато, будем пить его вечером.

Молодые люди заверили Пандору, что больше всего на свете хотят чаю со льдом. Карлос подвинул кресло Люсилле и сел возле нее. А Джефф, который любил солнце, как ящерица, подошел к балюстраде. Пандора вспорхнула и села рядом, на большом пальце ее правой ноги раскачивалась открытая туфелька на высоком каблуке.