Крючок для пираньи - Александр Бушков

— Господи, да зачем вам все это? — спросил Кацуба.

— Я, конечно, не обязан исповедоваться, но могу сыграть с открытыми картами. Естественно, попрошу вас держать все в секрете… Вы, насколько мне известно, уже слышали о планах устроить тут туристический центр? И оборудовать маршруты на бывшем полигоне, на той территории, что занимает база?

— Краем уха, — кивнул Кацуба.

— Здешние активисты плохо представляют себе, что такое хорошо налаженный туристский бизнес…

— Честно признаться, я тоже, — сказал Кацуба.

— Это в первую очередь — огромные прибыли, Михаил Иванович. При хорошей постановке дела. Некоторый опыт у фирм, которые я представляю, есть. Как и желание сделать немалые инвестиции. Где-то, уж не припомню точно, в каком-то рассказе я прочитал примечательную фразу: «Встать на пути коммерческого проекта, в который уже вложены громадные средства, — все равно, что встать на пути несущегося поезда…»

— Ага, — сказал Кацуба. — Значит, тут не только пряник…

— Михаил Иванович! — страдальчески сморщился собеседник. — Меньше всего мне хочется, чтобы у вас создалось впечатление, будто на вас давят… — Он кивнул на открытый кейс, стоявший рядом с ним на столике: — По-вашему, это — давление? Просто я хочу, чтобы вы осознали одно: намерения у нас самые решительные. Уже выделены огромные деньги под будущий проект. Кое-какая предварительная подготовка здесь проведена. Но камнем преткновения остается ваша экспедиция. Многое зависит от содержания вашего отчета, очень многое… я повторяю: вся надежда на то, что вы оба живете в Питере и давно, полагаю, поняли, что деньги облегчают жизнь, а вот ссора с влиятельными и богатыми людьми порой способна осложнить жизнь до вовсе уж неприглядных пределов… Вам ведь возвращаться в Питер…

— Логично, — сказал Кацуба. — Но и под шпионскую статью попадать не хочется…

— Михаил Иванович! Ну что вы такое говорите? Любой здешний мальчишка вам растолкует, что эта пресловутая база — выставка устаревшей техники, не способной заинтересовать ни одного толкового шпиона. И сохраняют ее здесь исключительно в силу бюрократической инерции…

— Верю, — сказал Кацуба. — Только одного никак не возьму в толк — как эти ваши гипотетические контейнеры со старой отравой удастся связать с базой и добиться, чтобы ее убрали?

— Вы рассуждаете логично, Михаил Иванович. Меж тем в нашем возлюбленном отечестве который десяток лет правит бал как раз отсутствие всякой логики. Не скажу, что это мне нравится всегда, но порой и облегчает жизнь… Все последующее, повторяю, не ваша забота. От вас требуется одно — составить отчет по моей подсказке, положить в карман неучтенные деньги и, вернувшись в Питер, забыть обо всей этой истории… По сути, никаких трудов в поте лица…

— Я так понимаю, вы не считаете меня классическим интеллигентом? — усмехнулся Кацуба.

— Не считаю. Вас это, по-моему, не обижает?

— Нисколечко.

— Это просто прекрасно.

— С одной стороны, с другой стороны… — протянул Кацуба. — Эти обормоты вернутся?

— Нет. Я их специально просил не возвращаться… Засядут в ресторане прочно. Наш импортный товарищ тоже изрядный придурок. Итак, что скажете?

Кацуба встал, достал из кейса пухленькую пачку. Подбросил на ладони, положил назад. Усмехнулся:

— А что если мы с Володей насквозь рыночные парни? И не видим ничего зазорного в том, чтобы…

— Попросту двинуть меня по затылку чем-то тяжелым? — понятливо подхватил Илья Михайлович. — Господи, но вы же разумные люди. Должны понимать, что отвечать за такие фокусы придется, и, быть может, в первую очередь не перед законом… И потом, зачем вам брать грех на душу, если можно попросту принять мое предложение?

— А мы можем его и не принять?

— Я бы не советовал, — мягко сказал змий-искуситель.

— Ну хорошо, — сказал Кацуба, вновь усаживаясь. — Дражайший Илья Михайлович, вы, сами признались, уже давно поняли, что имеете дело не с классическими интеллигентными недотепами вроде особ из здешнего паноптикума, идеально сохранившихся благодаря близости вечной мерзлоты… А интересно, вам приходило в голову, что дело вы имеете с законченными циниками?

Последовало короткое молчание.

— Объясните точнее, — невозмутимо сказал Илья Михайлович.

— Пожалуйста, — сказал Кацуба, ухмыляясь. — Ситуация проста, как перпендикуляр: только что мы с Володей узрели воочию, что судьба-злодейка предоставляет шанс, о котором мы и мечтать уже перестали… Подумайте сами, можно ли при таком раскладе не быть законченным циником? Быть может, вы закончите за меня мою не столь уж глубокую мысль?

— Ах, вот оно что… — тонко улыбнулся гость, промедлив не более десяти секунд. — И сколько же вы хотите?

— Пятьдесят. На двоих, естественно. Я стараюсь не зарываться.

— И все же зарываетесь, Михаил Иванович…

— А вы поставьте себя на мое место, — сказал Кацуба. — Как вы прекрасно понимаете, подобными предложениями нас давненько не баловали. Точнее, не баловали вообще. И внезапно появляется искуситель с чемоданом долларов… Второй такой случай вряд ли когда-нибудь представится. Следовательно, с вашим уходом для нас опять настанет прежняя, не особенно сытая жизнь… А десять тысяч баксов по нынешним временам — не столь уж поражающая воображение сумма. Это раз. Мы вам нужны. На нас вовсе не сошелся клином белый свет, но проще договориться с нами, чем неизвестно с кем — с тем, кто может появиться вместо нас… А что если он окажется идеалистом или вовсе уж беспредельным проглотом? Это — два. Так стоит ли нас упрекать за то, что стараемся выжать максимум? Не так уж и много просим, честно говоря. А взамен вы получите качественный товар, гарантирую… Поскольку Володя молчит, он со мной полностью согласен…

Мазур кивнул с непроницаемым видом, подыгрывая на ходу.

На сей раз молчание длилось дольше. Гость не притворялся — он и в самом деле отдался нешуточному раздумью.

— В этом есть свой резон… — произнес он наконец. — Изложено достаточно логично и убедительно, а главное, вы держитесь на позициях стопроцентно деловых людей… Я должен посоветоваться с компаньонами, Михаил Иванович. Это займет некоторое время. Придется звонить в Москву, обговаривать…

— Я понимаю, — сказал Кацуба. — Вы только не особенно затягивайте, завтра у нас второй выход в море, и вообще от нас требуют провести исследования в сжатые сроки…

— Я постараюсь все уладить как можно быстрее, — кивнул Илья Михайлович. — Здесь есть два аспекта… Во-первых, считаю своим долгом вас предупредить, что в столице ваши условия могут и не принять…

— Рискнем, — заявил Кацуба.

— Я не говорю, что ваши предложения отвергнут с порога, но с такой возможностью следует считаться… Во-вторых. Михаил Иванович, Владимир Степанович, хочу вас предупредить сразу: если мы заключим сделку по вашим условиям, пожалуйста, не думайте, будто вам удастся и в последствии рассчитывать на вознаграждение…

— Помилуйте, мы не шантажисты, — сказал Кацуба. — Просто весьма циничные ребята, обуреваемые желанием сорвать куш…

— Хочу верить… — Он поднялся, бесшумно защелкнул крышку кейса. — Значит, при здешней разнице во времени… В столице еще светлый день… Михаил Иванович, зайдите ко мне утречком. Перед тем, как соберетесь в порт. Четыреста пятнадцатый номер. Возможно, к этому времени все уже будет решено. Честь имею…

Когда они остались вдвоем, Мазур не произнес ни слова — представления не имел, какую реплику следует подать, находясь под прицелом микрофонов. Кацуба хлопнул его по плечу:

— Володя, пойдем-ка в кабак, обмыть радужные перспективы…

Как Мазур и ожидал, майор повел его не в кабак, а к их облюбованному местечку у окна, где, надо полагать, никто еще не додумался установить микрофоны.

— Ну, и как тебе визитер?

— Черт его знает, — сказал Мазур. — Денежки, по-моему, у него настоящие…

— Вот и мне так сдается… Интересное кино. Еще один охотник за стульями объявился, тебе не кажется?

— А если это и есть загадочный противник?

— Не думаю, — сказал Кацуба. — Сам не знаю почему, но интуиция подсказывает, что на сцене появилась совершенно новая маска. Понимаешь ли, он не вяжется с уже имевшими место чисто силовыми акциями — сожгли музей, напали на тебя утречком… Что же, сообразив, что мы твердые ребята, прониклись уважением и решили принести деньги в клювике? Не верится…

— Тут я тебе, извини, не советчик, — сказал Мазур. — Во-первых, не моя епархия, во-вторых, нет у меня всей информации…

— Да я понимаю. Просто мне, Вова, тоже иногда необходим свой доктор Ватсон — чтобы не рассуждать самому с собой, в уме… Тебя такая аналогия не обижает?

— А, чего там, — сказал Мазур покладисто. — Пусть будет Ватсон… Ты ведь его подставил, а?