Возлюбленная мертвеца (СИ) - Элина Лунева

Вот и сейчас, я слышал стук сердца моей Никсаэллы. Оно билось в сумасшедшем ритме, грозя разорваться от страха.

— Боги, девочка, не надо так бояться, — проговорил я, оборачиваясь к одному из домов, где спряталась девушка.

— У тебя же сейчас сердце остановится, если ты не успокоишься.

Я медленно начал входить в дом.

— Я сейчас войду, а ты не будешь кричать. Мы просто поговорим, хорошо? — пытался успокоить я её, — Мы же уже с тобой разговаривали раньше, помнишь? Ты же сама ко мне приходила в своих видениях.

Глава 31

Никсаэлла

Я ощущала легкие прикосновения к своему лицу, а в это время мне снилась нежить и черный мертвый воин, что посадил меня на своего мертвого коня.

— Никсаэлла, — тихо позвал меня кто-то, — Девочка, очнись!

Я вновь почувствовала чьи-то холодные прикосновения.

— Нежить, — услышала я собственный голос, — Повсюду нежить, опять нежить.

Я еле разлепила свои глаза и часто заморгала, стараясь сфокусировать своё зрение. Все плыло перед моими глазами, и я никак не могла разглядеть облик человека, что склонился надо мной.

А потом я увидела протянутую ко мне руку. Холодную, костлявую, мертвую руку! А затем я подняла свои глаза на её обладателя. На меня смотрело холодное, голое, мертвое лицо. Без кожи, без плоти, и без глаз. И только зловещий темный красный свет в пустых глазницах выдавал в этом существе что-то живое и разумное.

— Аааааа! — завопила я, и сама себя оглушила собственным визгом.

В приступе смертельного ужаса я вскочила на ноги и вжалась в угол. Существо что-то начало говорить мне своим страшным голосом, но я не понимала и не слышала, а только продолжала визжать. Затем он сделал пас рукой и я окаменела. Я не могла больше издать ни единого звука, и пошевелиться тоже не могла.

Как сквозь толстый слой ваты до меня долетели его слова:

— Не надо кричать, девочка. Я сейчас сниму заклятие, а ты закроешь свой рот, и больше не будешь визжать. Поняла? Моргни, если поняла.

Я, кажется, моргнула, а он щелкнул пальцами. Я почувствовала, как оцепенение отпускает меня, сменяясь напряжением и дрожью.

Это был он! Самый страшный мой кошмар. Я узнала его, это был он, лич с именем Джулиан.

Сама не понимая того, что делаю, я рванула к двери и быстро побежала прочь. Я бежала, не оглядываясь, а откуда-то сзади слышался его страшный загробный смех.

Я бежала по улице, куда глаза глядят. И сама не заметила, как оказалась в одном из домов, забившись в темный угол какого-то помещения.

— Никсаэлла! — послышалось где-то вдалеке, и я вся задрожала.

Секунды растягивались мучительно долго, я вся тряслась от животного страха и напряжения.

— Ни-кса-э-лла! — послышалось уже где-то совсем недалеко, — Я чувствую биение твоего сердца, девочка. Ты напрасно считаешь, что можешь спрятаться от лича.

Страх заставлял меня еще сильнее забиться в угол. Пот выступил крупными каплями у меня на лбу, руки и ноги тряслись. Я боялась даже дышать, не говоря уже о том, чтобы пошевелиться.

— Боги, девочка, не надо так бояться. У тебя же сейчас сердце остановится, если ты не успокоишься.

Вдруг дверь дома отворилась, издавая противный скрипящий звук, и я услышала хриплый низкий голос:

— Я сейчас войду, а ты не будешь кричать. Мы просто поговорим, хорошо? — проговорил он, — Мы же уже с тобой разговаривали раньше, помнишь? Ты же сама ко мне приходила в своих видениях.

Я еще никогда в своей жизни не испытавала такого страха. Я, словно загнанный зверь с ужасом смотрела на охотника. Да, наверное именно это, чувствуют дикие звери во время охотничьей облавы. Ужас, паника, желание убежать и спрятаться скорее, все это перемешалось во мне, затмевая все остальные чувства.

— Давай поговорим, я не обижу тебя, — произнесло страшное существо.

— Пожалуйста, не приближайся, — проговорила я дрожащими губами.

Я видела, как он вошел в дверной проём и с тяжелым толи стоном, толи вздохом опустился в рядом стоящее кресло.

— О боги, Никсаэлла, — проговорил он устало, — Да не трону я тебя. Если бы хотел убить тебя, то уже давно бы это сделал. Успокойся девочка, и попробуй мыслить здраво.

Я подавила в себе нервный всхлип, вспоминая, как сама протянула ему свою руку, как он подхватил меня и усадил на своего скакуна. О боги, получается, я добровольно пошла с ним? Но все это я сделала, чтобы спасти Рамона, который дважды спасал мою жизнь.

Я глубоко вздохнула и попыталась встать. Увидев мои испуганные глаза, лич натянул на свои руки перчатки и глубже надвинул свой капюшон, скрывая свое лицо.

Я на негнущихся ногах подошла к стулу и села на него.

— Где мы? И зачем ты привез меня сюда? — спросила он а охрипшим голосом.

— Мы в покинутом поселении орков, — ответил он, — А направляемся в мертвую пустошь. Я остановился здесь, чтобы ты смогла отдохнуть. Я подумал, что возможно ты ранена.

Если бы я не сидела, то наверное бы упала. Кровожадный лич беспокоился обо мне? О никчемной живой человечки?

— Как ты себя чувствуешь? — вдруг спросил он.

Я часто заморгала и непроизвольно ответила:

— Не знаю, — честно призналась я.

— Ты ранена? У тебя что-нибудь болит? — снова задал он мне вопрос.

— Нннет, не болит, — ответила я, заикаясь, — И нет, я не ранена.

— Хорошо, — просто сказал он, — Пойдем, тебе надо отдохнуть.

Я снова впала в ступор от его слов.

— Куда? Я никуда не пойду, — проговорила я опять напрягаясь.

Он снова удрученно вздохнул и проговорил:

— Значит мне придется тебя нести.

И с этими словами он поднялся и двинулся на меня. Я снова вскочила и вжалась в угол, вытягивая перед собой руки.

— Нет, не надо! — закричала я.

Он остановился и с раздражением произнес:

— Прекрати кричать! Хочешь остаться здесь? В темноте и холоде? Холодная и без воды?

Я снова удивленно захлопала своими глазами.

— Пойдем, — протянул он мне свою руку.

Я с опаской покосилась на неё. Он с яростью сдал свою ладонь в кулак и опустил свою руку.

— Пойдем, — снова устало проговорил он и направился к двери, — И не вздумай больше убегать. Я найду тебя везде, и тогда я уже не буду столь вежлив.

От его слов я снова вся затряслась, но все же последовала за ним.

Глава 32

Лич привел меня в темный дом, с жарко натопленным очагом, где уже по комнате разливалось приятное тепло.

Он вошел