Могущество - Анна Карвен

«Амали, это ты?

Амали, ответь мне!»

Ничего.

И тут я вспоминаю, что удерживаю время. В отличие от Вайлорен, Амали не имеет иммунитета к моей силе.

Отпускаю натяжение. Мир возвращается на свои места вокруг меня, и ее восхитительное присутствие вторгается в каждую частичку моего сознания.

Но оно приправлено горечью… болью.

Мой гнев взрывается.

«Кайм… — шепчет она в моем сознании, и ее нежный голос вонзается нежными крючками в мое сердце, зарываясь, скручиваясь, становясь необратимой частью меня.

«Амали. Что случилось?»

Даже не пытаюсь спросить, как это возможно, что она может говорить со мной мысленно, находясь за тысячи лиг от меня. Мой отец — бог. Возможно, это просто естественное проявление моей сущности.

«Тебе больно. Что они с тобой сделали? Я вырву их поганые глотки».

«Я знаю, — язвительно отвечает она. — Я переживу, Кайм. Не волнуйся. Они не смогут сломить меня. Будь спокоен».

Как она может беспокоиться о моем душевном состоянии, когда сама страдает? Им не следует даже начинать. «Где ты сейчас находишься?»

«Я… я не знаю. Мы плывем рядом с островом, мимо туманного места. Там высокие серые скалы, водопады и много облаков. Здесь холодно, и деревья над утесами увенчаны мертвыми зимними ветвями, но снега нет. В это время здесь не так холодно, как в окрестностях Комори. Ручьи все еще текут».

Мысли несутся вскачь, память подсказывает мне замысловатые географические карты и схемы, которые меня заставляли запоминать с тех пор, как я начал обучение у Достопочтенных.

Серые скалы?

Туман?

Место, где ручьи все еще текут в середине зимы?

Думаю, она плывет вдоль южного побережья Рифтового континента, прямо в сердце территории мидриан. Временная шкала подходит. У входа в огромный океанский залив, называемый Устьем Орака, находится стратегический портовый город Лайгол, где базируется мидрианский флот. По мере продвижения на север Устье Орака превращается в глубокую извилистую реку Сиал, которая змеится до самой столицы.

«Кажется, я знаю, где ты. Держись, Амали. Я иду».

Ее присутствие в моем сознании подобно запаху наркотика, вызывающего сильное привыкание. Все мое тело дрожит от острого желания.

«А что с тобой, Кайм? Ты здоров? Что с болезнью?»

Удивленно качаю головой. Только она может так беспокоиться обо мне. «Яд Вайлорен исчез. Мое тело снова цело».

Ее облегчение отзывается во мне, согревая холодное сердце. Я не говорю ей, что Лок посетил меня и исцелил. Не рассказываю о своих черных руках и возвращенной силе.

Я даже не знаю, как теперь выгляжу.

«Я рада, Кайм. Рада, что ты больше не страдаешь».

Мое сердце сжимается. «Нет, Амали. Когда ты так мучаешься, а я ничего не могу с этим поделать, это самая страшная пытка из всех. Мне жаль, что не могу положить этому конец немедленно. Я сейчас же отправляюсь за тобой».

Ее нежность окружает меня, успокаивая жестокое сердце. Она единственная, кто может так влиять на меня. «Не извиняйся, Кайм. В этом нет необходимости».

Как она может быть такой спокойной?

«Это потому что я знаю без сомнения, что ты придешь за мной. И когда появишься, те, кто плохо со мной обращался, пожалеют, что вообще положили на меня глаз».

«Это правда, — хмыкаю я, страстно желая приласкать ее прекрасное лицо. — А теперь смотри, что сейчас произойдет. Я сдвину небеса и проклятую землю, чтобы добраться до тебя».

«О, я знаю, любовь моя. И не могу дождаться, когда снова увижу тебя. Жду с таким нетерпением».

Как я могу устоять перед ней, когда она так говорит со мной, ее мысленный голос наполнен совершенной добротой.

Глава 27

Кайм

Зов Амали всецело овладевает мной, превращая в безумца.

Это безумие не угаснет, пока не доберусь до нее, пока не прикоснусь к ней и не почувствую вкус ее сладких губ.

Проклятые черти. Мне нужно выбраться отсюда.

Вновь захватив время, бегу и бегу, пока не достигаю огромного арсенала Черной горы, где нахожу именно то, что мне нужно.

Охотничья одежда из шерсти и кожи высочайшего качества, изготовленная ионийцами, аккуратно разложена на деревянных полках. Быстро надеваю черную шерстяную тунику, брюки из эластичной кожи и высокие черные сапоги, сделанные из редкой, тонкой кожи с лошадиных копыт — они не скрипят и не издают ни звука, если преследовать жертву со спины.

Пара длинных стальных клинков иншади пристегнута к моей спине. Меня не интересует огромное количество маленьких метательных ножей и зазубренных кинжалов, которыми можно разорвать горло человека в клочья.

Все это мне больше не нужно.

Ведь я владею временем.

Убедившись, что у меня есть все необходимое, бегу дальше и поднимаюсь по бесконечным лестницам. В какой-то момент прохожу мимо всадника Вайлорен, молодого Достопочтенного по имени Рэйки, который завис на середине пути. Бинты спали с его плеча, обнажив морщинистую, заживающую рану, куда Амали выстрелила в него из моего арбалета.

Наконец-то, добираюсь до входа в «Шпиль ночной звезды». Никогда не входил в эту священную башню, которая на протяжении тысячелетий была владением следующих друг за другом Великих магистров, но знаю, как туда попасть.

Все это знают.

Два хорошо вооруженных охранника стоят у входа. В замедленном времени они безучастно смотрят на серую каменную стену.

Пробежав мимо них, открываю тяжелую деревянную дверь и попадаю в высокую цилиндрическую башню, в которую ведет винтовая спиральная лестница.

Это просто еще одна лестница, по которой нужно подняться. Первый намек на усталость появляется в моих ногах. Видимо, мышцы в этом моем полубессмертном теле все же могут уставать.

Поднимаюсь по лестнице по три ступеньки за раз, пока не попадаю в самую верхнюю комнату — широкое помещение, со всех сторон обрамленное арочными стеклянными окнами. Изящная, богато украшенная мебель искусно расставлена по стенам. Потрескивающий очаг в стене обеспечивает приятное тепло.

Внезапно передо мной открывается вид на северную часть гор Таламасса с обзором в триста шестьдесят градусов.

Заснеженные горы впечатляют, особенно когда зимнее солнце садится за вершины, отбрасывая красноватый отблеск на снег.

Но сейчас меня не волнует вид из окна.

Не тогда, когда в центре комнаты на ковре из овчины сидит рыдающий голый дракон, заливая кровью весь этот чёртов пол. Она сгорбилась, ее плечи вздымаются и опускаются от плача.

Плачут ли драконы?

Очевидно, да.

— Вайлорен, — кричу я, и от отчаяния мой голос звучит немного грубее, чем хотелось бы. — Что случилось?

— Ничего не случилось, — говорит она между сдавленными рыданиями, сбивая меня с толку.

Черт. У меня сейчас нет на это времени. — Ты достала яйцо? — огрызаюсь я,