Шопоголик и сестра - Кинселла Софи

— Фрукты надо покупать вразвес, — она указывает в дальний угол, где какая-то женщина копается в груде яблок и набивает свою сумку, — так они обойдутся гораздо дешевле! Сэкономишь… пенсов двадцать.

Да что ты говоришь! Неужто целых двадцать!

— Время — деньги, — холодно отвечаю я. — Откровенно говоря, Джесс, мне некогда рыться в яблоках.

— Почему? Ты же безработная.

От возмущения я захлебываюсь словами.

Безработная? Это я-то — безработная?!

Как бы не так! Я — профессиональный личный консультант! Да у меня нет отбою от клиентов!

Да я… не буду даже удостаивать ее ответом. Круто разворачиваюсь на каблуках и марширую к прилавку с салатом. Наполняю две гигантские коробки деликатесными маринованными оливками, поворачиваюсь, чтобы положить их в тележку, — и цепенею.

Кто это свалил мне в тележку целый мешок картошки?

Разве я говорила, что мне нужен мешок? Или вообще заикалась про картошку?

А если я сижу на диете Аткинса?

В ярости верчу головой, но Джесс как сквозь землю провалилась. А мне этот чертов мешок и с места не сдвинуть. Ей-то раз плюнуть, она у нас культуристка. Куда она запро-пастилась?

Внезапно я с удивлением вижу, как Джесс выходит из какой-то боковой двери, прижимая к себе громоздкую коробку и о чем-то беседуя со служащим супермаркета. Что ей там нужно?

— Я поговорила с менеджером, — объясняет Джесс, приблизившись, — эти некондиционные бананы нам отдали даром.

Что— о?!

Заглядываю в коробку — там полным-полно омерзительных подгнивших бананов. Жуткая гадость!

— Они совсем свежие, надо только срезать потемневшие кусочки, — уверяет Джесс.

— Не хочу я срезать потемневшие кусочки! — Неожиданно для себя я почти визжу. — Хочу нормальных, спелых, желтых бананов! И этот дурацкий мешок картошки мне не нужен!

— Этого мешка тебе хватит на три недели, — оскорбленно возражает Джесс. — Картофель — самый экономный и питательный продукт. Только в одной картофелине содержится…

О господи! Снова лекция во славу картошке!

— И где мне ее хранить? — перебиваю я. — Мешок ни в один кухонный шкаф не влезет.

— В холле есть шкаф, — напоминает Джесс. — Можно в него. А если вступишь в клуб оптовых покупателей, сможешь хранить на общем складе муку и овес.

Я только глазами хлопаю.

Овес? Зачем мне сдался овес? А в шкаф, который в холле, Джесс явно не заглядывала.

— В том шкафу, что в холле, я храню сумочки, — сообщаю я. — И он битком забит.

Джесс пожимает плечами:

— От части сумочек можно избавиться.

Потрясение так велико, что я не могу издать ни звука. Она что, всерьез предлагает мне выкинуть сумочки, чтобы освободить место… для картошки?

— Идем, — наконец бормочу я и толкаю тележку вперед, изо всех сил притворяясь спокойной.

Будь вежливой. И гостеприимной. Через двадцать четыре часа она уедет.

Но пока мы курсируем по супермаркету, выдержка понемногу начинает мне изменять. Джесс жужжит у меня над ухом нудно, как шмель, а мне хочется только одного — прихлопнуть ее.

— Пицца домашнего приготовления обойдется вдвое дешевле покупной… А ты не думала купить подержанную кастрюлю-долговарку?… Стиральный порошок, расфасованный в магазине, на сорок пенсов дешевле… Вместо кондиционера для ткани можно пользоваться уксусом…

— Не желаю уксусом! — почти рявкаю я. — Мне нужен кондиционер для ткани, ясно? — Кладу бутыль кондиционера в тележку и устремляюсь к отделу соков. Джесс не отстает. — Есть замечания? — спрашиваю я, загружая в свою тележку две коробки соков. — Ты что-нибудь имеешь против полезного и вкусного апельсинового сока?

— Абсолютно ничего. Но так же полезен для здоровья стакан воды из-под крана и дешевая баночка витамина С.

Так. Точно не удержусь и накостыляю ей.

С вызывающим видом я прибавляю к покупкам еще две коробки соков, разворачиваюсь и еду к булкам и батонам. В воздухе витает восхитительный аромат свежевыпеченного хлеба, а подойдя поближе, я вижу, как продавщица за прилавком что-то показывает небольшой толпе покупателей.

Обожаю магазинные презентации.

Продавщица берет блестящую хромированную штучку со шнуром, включенным в розетку, открывает ее и демонстрирует вафли в форме сердечек — подрумяненные, пышные, даже на вид вкусные.

— Пользоваться вафельницей очень просто и удобно! Утром вас разбудит аппетитное благоухание свежеиспеченных вафель.

Боже, что может быть прекрасней? Мне вдруг представляется, как мы с Люком сидим в постели, поедаем вафли-сердечки с кленовым сиропом и запиваем их щедрыми порциями пенистого капуччино.

— Обычная цена этой вафельницы — 49,99, — продолжает продавщица. — Но сегодня мы продаем ее по специальной сниженной цене — за двадцать пять фунтов. На пятьдесят процентов дешевле.

Меня будто током шарахнуло. На пятьдесят процентов?

Обязательно надо купить.

— Беру! — объявляю я и толкаю тележку вперед.

— Что ты делаешь? — пугается Джесс. Я в изнеможении закатываю глаза.

— А ты не видишь? Покупаю вафельницу. Может, отойдешь в сторонку?

— Нет! — И Джесс вдруг решительно загораживает мне путь. — Я не позволю тебе потратить целых двадцать пять фунтов на вещь, которая тебе совершенно не нужна.

Я готова рвать и метать! Откуда ей знать, что мне нужно, а что нет?

— Вафельница мне нужна! — стою на своем я. — Она давно значится у меня в списке необходимых покупок. Однажды Люк даже сказал: «Чего в нашем доме не хватает, так это вафельницы».

Вранье, конечно. Но ведь Люк мог бы так сказать. Джесс же не знает, как было на самом деле.

— К тому же это не покупка, а экономия денег, если ты еще не заметила, — добавляю я и пытаюсь ее объехать. — Очень выгодное предложение!

— Какое же оно выгодное, если тебе предлагают ненужную вещь? — Джесс хватается за тележку и пробует откатить ее назад.

— Руки прочь от моей тележки! — негодую я. — Мне позарез нужна вафельница! И я могу ее себе позволить! Легко! Я ее беру, — сообщаю я продавщице и хватаю с прилавка коробку.

— Нет, не берет! — И Джесс отнимает у меня новенькую покупку.

Что? Что— о?!

— Я же для тебя стараюсь, Бекки! У тебя магазиномания! Пора научиться говорить «нет»!

— Говорить «нет» я умею! — От ярости я разве что слюной не брызгаю. — Когда угодно! Но сейчас я не хочу! Я ее возьму, — снова сообщаю я сконфуженной продавщице. — А лучше сразу две. Подарю вторую маме на Рождество.

Сгребаю две коробки и вызывающе кладу их в тележку. Вот так.

— Собираешься выбросить на ветер пятьдесят фунтов? — презрительно цедит Джесс. — Просто взять и выбросить деньги, которых у тебя нет?

— Ничего я не выбрасываю.

— Нет, выбрасываешь!

— Нет, черт подери! — взрываюсь я. — А деньги у меня есть. Полным-полно!

— Ты живешь в стране фантазий! — вдруг срывается Джесс. — Деньги у тебя есть до тех пор, пока не кончилось барахло, которое ты распродаешь. А что дальше? Что будет, когда Люк узнает, чем ты занималась все это время? Ты же сама себе роешь яму!

— Не рою я никакую яму! — злобно ору я.

— Роешь!

— Нет, не рою…

— А ну, сейчас же прекратите! Вы же сестры! — перебивает меня сердитый женский голос, и мы обе вздрагиваем.

Я ошарашенно озираюсь по сторонам. Откуда здесь взялась мама?

И вдруг замечаю женщину, которая положила конец ссоре. Она и не смотрит на нас — сердито выговаривает девчушкам-двухлеткам, сидящим в коляске.

Ох.

Отвожу прядь волос с разгоряченного лба. Мне вдруг становится стыдно. И Джесс смущена.

— Пойдем к кассам, — с достоинством произношу я, еле поворачивая тележку.

Домой мы едем в мрачном молчании. Внешне я спокойна, а внутри так и киплю.

Кто дал Джесс право читать мне нотации? Что она о себе возомнила, с чего взяла, будто у меня проблемы?

Дома мы выгружаем и разбираем покупки, сведя общение к минимуму. Даже не смотрим друг на друга.