Безродный (СИ) - Коган Мстислав Константинович

- Угу, - кивнул парень, - Но не думаю, что план был такой. Капитан не дурак, и не стал бы бросать людей в самоубийственную атаку. Наверняка у него была идея получше, просто он решил не раскрывать карты раньше времени.

Дальше шли молча. Только капитан о чем-то тихо переговаривался с Брего, но разобрать, что они там обсуждали, не получалось. Тропинка, по которой двигался отряд петляла в густых зарослях, то пропадая, то снова появляясь. Пару раз нам и вовсе пришлось продираться через густую чащу. Но длилось это недолго. Внезапно вожак бандиского отряда подал знак своим людям и мы снова встали.

- Давайте, - коротко скомандовал Брего.

Бандиты сделали два шага в стороны и обнажили оружие. С десяток человек наложили стрелы на луки.

- Только дёрнетесь, - рыкнул один из них, - Мы вам кишочки то размотаем, да развесим по округе.

- В чём дело, Брего, - холодно поинтересовался Беррен, попытавшись нащупать эфес меча. Но оружия на месте не оказалось – минут пятнадцать назад его забрали бандиты. К последней в своей жизни схватке, капитан оказался не готов.

- В твоих глазах, - гоготнул бандит, - Они, знаешь ли, немного мешают. Может быть, - он сделал многозначительную паузу, - Стоит их выколоть?

- Гузно себе выколи, - сплюнул Ронвальд, - Ежели слова держать не умеешь.

- Ты прав, - оскалился Брего, - Не умею. Но Барон – другое дело. А вам его слово дал, так что расслабьтесь. Вам просто завяжут глаза. Нехорошо получится, ежели кто-то из ваших разнюхает дорожку к нашему лагерю до того, как мы сговоримся.

Возражений не последовало. Всё-таки выбор у нас был совсем небольшой. Либо согласиться нацепить на себя грязную, провонявшую потом и кровью повязку, либо лишиться глаз. Но этим дело не ограничилось. Грубой, пеньковой верёвкой нам связали руки за спиной. Чтобы подглядеть уж точно не было никаких шансов.

Дальше отряд двинулся заметно медленнее. С завязанными глазами и спелёнатыми руками продираться через заросли было трудно. Шли долго. Сначала по какой-то тропинке, судя по ровной земле под ногами, потом пробирались через кусты, сразу за которыми оказался весьма глубокий ручей. Ботинки увязали в иле, а холодная вода поднималась выше колена, заливая обувь и пропитывая штаны.

- Мать вашу, долго ещё? – не выдержал, наконец Мика.

- А что? Устал? - поинтересовался один из бандитов, - Так давай я тебе помогу. Повешу вон на ту сосенку. Повисишь там до утра, отдохнешь. Как солнце встанет – снимем. Если жив останешься.

Мика тут же заткнулся и мы продолжили путь. Шли долго. Очень долго. Под конец ноги у меня гудели так, что впору было самому на ту сосну лезть. Но в конце-концов повязки с нас сняли и путы срезали. Мы стояли перед низеньким, но очень добротным частоколом, посреди которого виднелись внушительные ворота, через которые могла бы проехать телега. Да и, наверняка, не раз проезжала – к укреплению вела вполне торная дорога. И чего мы плутали по этим буреломам…

- Добро, сука, пожаловать, многоуважаемые гости, в наше скромное убежище, - хищно оскалился Брего, - Не советую чувствовать себя, как дома, ежели не хотите лишиться рук или языков, но укрывище у нас надёжное, так что можете не шибко, значит, в портки срать. Ни одна, мать её, драная сука не подползёт близко. Даже мертвяки.

Укрепление и правда, напоминало небольшой деревянный замок. Всю территорию лагеря окружал зубчатый частокол с парапетом, по которому прохаживался десяток мужиков с луками. В центре расположилась двухэтажная бревенчатая башня, на вершине которой стояли ещё три лучника. Вокруг неё выстроили пяток неказистых, но просторных хат, меж которых виднелся сруб колодца. У дальней стены импровизированного замка стояли конюшни. Впрочем, полноценной постройкой назвать это было трудно – соломенная крыша на хлипких подпорках, несколько привязей, да большое корыто с водой.

- Неплохо они тут, эт самое, укрепились, - бросил Мика, - Ежели на штурм пойдем, то все поляжем.

- Неплохо, - кивнул ему Ронвальд, - Вот только людей у них немного.

- И, эт самое, то верно, - поддакнул Вигги, - Ежели они нас решат за яйца взять, так каждый поднимется. От старика, до бабы и малого дитя. Стоит им только в деревню войти, полетят стрелы из-за каждой ставни и каждого проулка. Там все и полягут, растудыть их.

Понятно. Значит, у них тут сложилось хрупкое равновесие сил, которое, до недавнего времени не могла нарушить ни одна из сторон. А Беррен… Капитан привёл всю деревенскую стражу прямо в руки бандитам. Впрочем, расклад сил поменялся уже в тот момент, когда ополчение вышло за ворота. Бандиты могли нам устроить кровавую баню, перестреляв всех до единого. Но не стали. Значит, ситуация с кровососом и впрямь серьёзная.

- Так. Пусть стоят тут. Не спускать с них глаз. Если хоть один из них начнёт по лагерю шляться, с каждого из вас, сучьих детей, шкуру спущу. А вы… - Брего повернулся к нам, - Не рыпайтесь. Для вашей же пользы. Пойду узнаю насчёт аудиенции.

- Аудиенции, - сплюнул Вернон, - Да кем этот головорез себя возомнил.

- Ты сам слышал, - криво ухмыльнулся капитан, - Бароном и властителем этих земель. Тем самым пропавшим сынком Де-Арне.

- Попридержи язык, - рявкнул один из стерёгших нас бандитов, - Он и есть законный наследник барона Бренфальского и родная кровь Де-Арне! Не тебе, черни, о нём дурно отзываться.

- Ну да, - скрестил на груди руки Беррен, - А вы, значит, знаменитая Бренфальская гвардия, доблестно прячущаяся в лесах своего сюзерена.

- Да пошёл ты, - сплюнул бандит, - Если бы не слово барона, отрезал бы я твоего петушка, засушил, и повесил тебе же на шею. Навроде, как, ожерелье.

- Языком болтать ты силён, - хмыкнул капитан, - Но спорим, что как до дела дойдет – ты первый из всей кампашки обделаешься в штаны.

- Убил бы, - сплюнул бандит, - Но не велено.

Не похожи они на простых бандитов, ох не похожи. Обычно лихим людям глубоко и искренне насрать на то, что там кем-то велено, а что нет. Перерезать глотку, забрать добро и пропить его в ближайшей корчме – это другое дело. А тут… Укрепления, люди, беспрекословно слушающиеся приказов атамана и его правой руки. Можно сказать, некоторое подобие военной организации. Может, конечно, главарь местный их и из сброда набирал, но выдрессировал – будь здоров.

- Насчёт обделанных штанов, - внезапно нарушил молчание один из людей Брего, - Ежели вы с атаманом сговоритесь, у нас к тебе просьба будет. Мы слышали, ты в таких делах понимаешь.

- В каких делах? – напрягся капитан.

- Да давеча опять было. Остьена кошмары, значит, преследуют. Дух баронессы во сне приходит и начинает его мучать, мол, за то, что струсил и не стал защищать её и прочую от отряда наёмников. Не бросился, значица, на пики ихние, а сбежал, когда исход боя разрешился. Он это, - бандит замялся, - каждую ночь в штаны серет. Мы поначалу над ним, значица, ржали, мол испугался какой-то бабы, да ещё и дохлой, но видать взаправду оно. Хуже ему становится. Бледный ходит. Почти не спит и не ест. Совсем его со свету драная сука сжить решила.

- Вот так-так, - задумчиво почесал подбородок капитан, - Это может быть интересно. Если он и вправду служил в Бренфальской гвардии, то наверняка может сказать, подлинный ваш барон или нет. Но, -продолжил он, уже заметно тише, - Может ведь и соврать в пользу атамана. Можно было бы, конечно, ещё, присовокупить к его слову, слово Одора, но… Он тоже лицо заинтересованное. Впрочем, есть один вариант. Вернон, Генри. Мне понадобится ваша помощь.

- В чём? – поинтересовался я, просто, чтобы поговорить. Молчать уже порядком надоело – полдня лишь ходил, да слушал.

- Придётся провести обряд полуночного покаяния, - продолжил капитан, - Человека, которого преследует злой дух, нужно ввести в транс. Некое подобие сна, где он сможет сам собой управлять. Там он испросит у призрака прощения.

- И он отстанет? – спросил Вернон.

- Не совсем, - покачал головой Беррен, - Он больше не сможет преследовать жертву во сне и вынужден будет переместится в реальный мир. И вот тут, дух можно будет отрезать от человека, к которому тот присосался.