Жизнь в зеленом цвете - 4 - MarInk

Это всё ещё было очень странно, но никакого вреда Гарри в этих снах не видел; более того, после них он всегда просыпался обновлённым, свежим и отдохнувшим. Настолько бодрым, что порой ему казалось, что это и не он вовсе; но эти мимолетные ощущения быстро проходили, сглаживались, как неровности на поверхности тающего куска льда.

Вечером двадцать второго Гарри даже не стал возвращаться в спальню; в мантии-невидимке он пристроился за своим любимым столом в библиотеке, за который никто на памяти Гарри больше не садился, и дождался, пока мадам Пинс закроет библиотеку. К этому историческому моменту солнце ещё не село, и Гарри, памятуя о совете идти в лес после заката, лениво листал многократно изученного Ульриха Гамбургского - он успел даже как-то привязаться к пухлому тому за время с начала учебного года. Возможно, поэтому он машинально сунул Ульриха в карман мантии, дождавшись, пока густо-розовое солнце скроется за неровным горизонтом окончательно, и так и вышел из библиотеки - настолько погруженный в свои мысли, что не замечал, как мягко хлопает по бедру книга при каждом шаге.

Он дошёл до хижины Хагрида и остановился в недоумении; всё же инструкция «идите в Запретный лес, а там мимо не пройдёте» была чересчур расплывчатой; по лесу можно было бродить пару недель, пусть даже в поисках драконов, в особенности, если драконы будут вести себя тихо.

Гарри стоял, покачиваясь с носка на пятку - кроссовки мягко пружинили, и это покачивание приносило чисто физическое удовольствие - и раздумывал на тему, в какую сторону пойти, когда дверь хижины Хагрида распахнулась, и сам Хагрид вышел наружу. Гарри с интересом наблюдал, как Хагрид стучится в дверь стоящей неподалёку шармбатонской кареты, подаёт руку выглянувшей мадам Максим и удаляется вместе с директрисой в сторону Запретного леса. Направление, которое они выбрали для романтической прогулки, было ничуть не хуже любого другого, и Гарри, крадучись, последовал за ними - существовал шанс, что Хагрид, хоть и занятый по уши мадам Максим, перед которой едва только не стелился ковриком, всё же услышит не так хрустнувшую ветку или шарахнувшегося зверька; соблюдать осторожность никогда не помешает.

Замок и озеро давно скрылись из виду, и Гарри прикидывал, сумеет ли потом найти дорогу обратно, когда Хагрид с мадам Максим обошли небольшую отдельную рощицу лиственниц и остановились на краю поляны. Гарри взглянул на поляну, откуда раздавался сокрушительный рёв и крики людей, и челюсть у него отвисла.

Это были драконы.

Четыре огромных взрослых дракона, страшно храпя, приседали на задние лапы внутри загона, огороженного толстыми досками. Они вытягивали шеи, и, в пятидесяти футах над землёй, на фоне чёрного неба без единой звезды, из разверстых клыкастых пастей вырывались вихри пламени. Один дракон был серебристо-голубым, с длинными острыми рогами, напоминавшими единорожьи; он старался вырваться из пут, накинутых на него стоящими на земле магами, старался достать людей клыками; второй - зелёный, с гладкой сияющей, словно отполированной, чешуёй, извивающийся и изворачивающийся изо всех сил; третий - красный с золотой оборкой острых игл вокруг морды, выпускающий в воздух грибоподобные огненные клубы, похожие на миниатюрные облака от взрыва атомных бомб; а четвёртый, бывший ближе всех к Гарри - громадный, просто подавляющий своими размерами и странным величием, матово-чёрный - его чешуя поглощала свет, больше остальных походил на ящера.

По меньшей мере тридцать человек, по семь-восемь у каждого дракона, старались обуздать чудовищ, натягивая цепи, прикреплённые к широким кожаным ремням, обвязанным вокруг шей и лап. Гарри как зачарованный поднял голову и встретился взглядом с глазами чёрного дракона. Глаза с вытянутыми кошачьими зрачками выкатились то ли от страха, то ли от ярости, трудно было сказать, от чего именно... Дракон издал страшный, скрипящий вой, и Гарри почувствовал, как у него ёкает под ложечкой от восторга.

Это походило на первый полёт на метле - такое же упоение, дикое, как необъезженный жеребёнок, счастье, упоительная любовь ко всему миру, и в ней трудно было не утонуть; это было возвращение домой - в дом, которого у Гарри никогда не было, это было падение в ледяную воду и в костёр одновременно, узнавание и понимание, восторг, пьяный, бесшабашный, готовый ликующим криком вырваться наружу…

Надо молчать. Если его здесь засекут, всем будет плохо.

Гарри упал на колени, глотая холодный воздух, вновь обретая способность думать, усилием воли загоняя внутрь всё это. Потом. Всё потом. Пальцы Гарри, судорожно сжимаясь, рвали траву, а сам он дышал так загнанно, что его непременно услышали бы, если бы не вой драконов.

- Стой там, Хагрид! - прокричал ближайший к ограде маг; он удерживал цепь, упершись в землю обеими ногами. - Они могут плевать огнём футов на двадцать! А эта хвосторога и на все сорок, я сам видел!

- Ну разве она не красавица? - ласково проворковал Хагрид.

- Не помогает! - крикнул в это время другой маг. - На счёт три, Ступефаи, быстро!

- Stupefy! - прокричали все тридцать в унисон, и заклятия ярко-красными тревожными лучами выстрелили в темноту, после чего, ударившись о чешуйчатые шкуры, рассыпались звёздным фонтаном...

Гарри зачаровано следил, как ближайший к ним дракон угрожающе переступил задними лапами и, широко разинув пасть, внезапно издал беззвучный вопль; в ноздрях вдруг иссякло пламя, хотя дым ещё шёл - затем, медленно, очень медленно, словно желая посрамить сэра Исаака Ньютона, вряд ли когда-нибудь видевшего такую тварюгу иначе, как на картинке, дракон упал; несколько тонн плоти ударились о землю с такой силой, что позади Гарри задрожали деревья. По телу самого Гарри, всё стоявшего на коленях, прошла вибрация от земли, и ему сделалось плохо; так, бывает, люди плачут от счастья, хотя полагалось бы наоборот.

Драконоводы опустили палочки и подошли к своим неподвижно лежащим питомцам, каждый из которых был похож на солидных размеров холм. Они натянули цепи и надёжно пристегнули их к железным кольям, которые с помощью волшебных палочек заставили уйти глубоко в землю.

- Хотите посмотреть поближе? - восторженно предложил Хагрид мадам Максим.; та, разумеется, была совсем не против.

Маг, предупреждавший о том, что ближе подходить нельзя, обернулся - Гарри узнал Чарли Уизли.

- Как жизнь, Хагрид? Теперь они должны угомониться; по пути сюда мы их вырубили сонным зельем, думали, будет лучше, если они проснутся в тишине и темноте… ничего подобного, им здесь не понравилось, совсем не понравилось...

- А какие это породы, Чарли? - спросил Хагрид, неотрывно глядя на ближайшего - чёрного дракона - с выражением искреннего благоговения. Глаза чудовища были по-прежнему открыты. Под морщинистым веком сверкала полоска жёлтого. «Такой же цвет, как у Ремуса тогда, гм…»