Наперегонки со смертью - Андрей Воронин

Когда он осторожно лег на нее, они застонали оба. Потом она не переставала стонать. Она всем телом прижималась к нему и, чтобы лучше ощутить его, согнула ноги в коленях. Ей хотелось плотнее, прижаться к нему, а он, боясь испугать, обидеть, борясь с неимоверным желанием, старался казаться как можно легче, невесомее. Она ощущала жар мужской страсти всем своим существом. И кожа парня казалась ей приятной. И запах его был приятен ей. Она дотрагивалась ладонями до его спины, гладила его лицо, грудь, шею, ласково перебирала волосы на его затылке. И все время повторяла: «Милый! Любимый! Родной!»

А он ласкал все ее тело, нежно покрывая его поцелуями, и в конце концов девушка так опьянела от этих волшебных ласк, что открылась для его поцелуев вся, смело и доверчиво. Она почти бредила от удовольствия в океане нежности, который выплеснулся на нее.

А потом она захватила его губы в свои и задержала их там, слегка укусив, и в ее темных глазах он вдруг явственно прочитал, что ей хотелось большего. Она была готова к боли, а боль ее оказалась так близка к удовольствию, что стон этой боли походил на стон сладострастия. Она вскрикнула и не оттолкнула его, а как бы открылась навстречу, еще теснее прильнув к нему. Он застыл в ней, не двигаясь, испуганный тем, что сделал ей больно, но вдруг совсем ясно ощутил, что она просто неимоверно счастлива.

Он начал двигаться, и она ожила. Она на мгновение сжала бедра, приподняв их, и вдруг расслабилась, стала совсем покорной, все больше и больше открываясь навстречу ему. А потом тоже пришла в движение — ее вдруг подхватили совсем неведомые для нее волны, закачали ее, закачали их обоих, лаская и сводя с ума своей нежностью.

Он заметил, как волна наслаждения начала расти в ней, вздыматься, подхватывать ее, и она была этим ощущением искренне напугана. Это было похоже чем-то на тот ее необычный сон, в котором главным действующим лицом оказался именно он, но на этот раз, наяву, все это было в тысячу и даже в миллион раз сильней и чудеснее.

Она застонала, сначала как раненое животное, потом как животное бешеное. С ее губ срывались какие-то бессвязные слова, слова рождались из стона и продолжали его. А потом слова эти стали уже не словами, а криком, криком наслаждения и страсти: «Еще! Еще! Еще!..»

А потом они лежали без сил, мокрые, разгоряченные, и у них не было ни малейшего желания отрываться друг от друга, чтобы отдохнуть, открыть глаза или вообще пошевелиться. Они стали чем-то одним, неразрывным.

Наверное, в таких случаях говорят, Что половинки, разбросанные Господом по всей земле, соединились. Они соединились и срослись, сбились в общий комок, слились в общее тело, и не существовало более, казалось, силы, которая смогла бы разлучить их, лишить друг друга. Это было так же невозможно, как лишить небо солнца, атмосферу — кислорода, а человека — любви.

Они познали друг друга. Они нашли друг друга.

Они были счастливы друг с другом.

Они были судьбой один другого…

II

На следующее утро Банда ворвался к шефу, даже не обратив внимания на секретаршу, что-то прокричавшую насчет важного звонка и большой занятости Валентина Кирилловича.

— Валентин Кириллович, пожалуйста, отмените все распоряжения насчет смены «объектов» охраны!

Отмените все, о чем я просил вас позавчера! — выпалил с порога Банда, бешено вращая глазами и взволнованно раздувая ноздри.

— Эй, ты что?

— Я вас прошу!

— А ну попей воды! — шеф достал из холодильника бутылку «Кока-колы» и бросил в руки Банды. — Успокойся и рассказывай все толком и по порядку.

Банда действительно с благодарностью хлебнул «Кока-колы» и, переведя дух, уселся в кресло напротив шефа.

— Говори, что случилось?

— Валентин Кириллович, просто отпала необходимость переводить меня на другой «объект». Нет, даже не так! Меня ни в коем случае нельзя переводить на другой «объект»…

— Она ответила тебе взаимностью?

— Мы не можем жить друг без друга…

— Ох, какие слова!

— Валентин Кириллович!

— Да ладно тебе, я же не со зла. Банда, черт, ты хоть понимаешь, что делаешь?

— Да. Я клянусь, что не позволю даже волосинке упасть с ее головы. Я готов умереть в любую секунду, если это потребуется для обеспечения ее безопасности…

— Знаешь что, Банда, ты сам можешь помирать действительно хоть в любую секунду, в которую только это втемяшится тебе в глупую голову! А я отвечаю за безопасность нашего клиента, на которого оформлен неплохой в финансовом отношении контракт сроком на год и с большими перспективами на продление! И я не могу рисковать репутацией своей фирмы ни под каким предлогом! Ты это понимаешь, телохранитель чертов?!

— Да. Я не подведу.

— Банда, да ты пойми…

— Шеф!

— Бондарович…

— Валентин Кириллович!

— Ax! — шеф вскочил и нервно зашагал по комнате. — Твою мать, в какое положение ты меня ставишь!

Банда тоже поднялся и твердо посмотрел своему боссу в глаза.

— Валентин Кириллович, вы же меня знаете. Я вас еще ни разу не подводил.

— Слава Богу!

— И не подведу!

Шеф глубоко вздохнул и остановился против Бондаровича, положив ему руку на плечо.

— Вот что. Банда. Был бы на твоем месте другой… Да не перебивай ты в конце-то концов! Был бы на твоем месте другой — ни за что не разрешил бы путать личную жизнь с делом. Но ты ведь действительно лучший, и я тебе почему-то верю.

— Спасибо, Валентин Кириллович!

— Только, Сашка, смотри!

— Вален…

— Я сказал, слушай меня! И не перебивай! — шеф от ярости даже ногой притопнул, ткнув кулаком Бондаровичу под нос. — Так вот, смотри! Еще полгода ты обязан будешь охранять эту девушку. И если хоть что-нибудь будет не так, ты вылетишь с работы в ту же секунду. И я найду способ отомстить тебе так, что ты запомнишь меня на всю свою оставшуюся жизнь, понял, Бондарович?

— Спасибо, шеф! — глаза Банды сияли, будто два самых чистых бриллианта, полнясь любовью и счастьем.

И Валентин Кириллович не выдержал, усмехнулся, по-отечески потрепав парня по щеке…

«Слежка, привет!

Держись, брат, за стенку, а еще лучше — сядь на стул, прежде чем будешь читать дальше. Иначе можешь упасть.

Я влюбился.

Я влюбился, как щенок, как школьник… Нет, не так. Я влюбился, как мужик, многое повидавший и познавший и который влюбляется вдруг в первый и последний раз в своей жизни Влюбляется до потери памяти и пульса. Влюбляется до умопомрачения. Который готов отдать все самое дорогое в этой жизни за свою любовь, потому как нет в этой жизни ничего дороже, чем она.

Ее зовут Алиной. Красивое имя, правда?

Эта та самая генеральская дочка, помнишь, моя клиентка?

Да-да, это она «занудливая, злая, раздражительная» и т. д. и т. п. И это она самая нежная, самая неповторимая, самая красивая.

Она, боюсь поверить, тоже любит меня, Олег!

Я самый счастливый Человек в мире. Это точно.

Я очень хочу показать тебе ее, но у меня нет даже фотографии. Я просто вижу ее каждый день, и уже порядком, по-моему, надоел своему напарнику, Анатолию, который никак не может понять, что за страсть к внеурочной работе вдруг обуяла меня и какого черта в дни его дежурства мы охраняем ее вдвоем. А может, он все понимает, но молчит. Тогда пусть уж лучше молчит дальше, а то не дай Бог узнает про все шеф — крутых разборок не миновать.

Если хочешь — приезжай к нам хоть сейчас. Если не можешь — подожди три месяца, и в июле, как раз после того, как она получит диплом, я уйду в отпуск, и мы приедем к тебе вдвоем.

Ты нас примешь, ведь правда?

Олег, сейчас у меня совсем нет времени, мы договорились встретиться через полчаса у библиотеки, поэтому письмо пока заканчиваю, потом напишу тебе еще. Хорошо?

Прости за сумбур и бестолковость.

Я просто, видимо, сошел с ума.

Пока!

Очень скоро отношения Алины и Банды стали предметом самых жестоких конфликтов.

Первым взъелся Анатолий.

Когда однажды вечером, после занятий в библиотеке, Алина объявила ему, что ей назначено свидание и поэтому домой они пока не едут, бывший боец «Альфы» удивился, но невозмутимо промолчал. Когда девушка попросила отвезти ее в ресторан «Арлекино», Анатолий чертыхнулся про себя за выбор столь неспокойного, с точки зрения телохранителя, места для свидания, но вновь удержался от соблазна вслух комментировать решения «объекта».

Он ничего не заподозрил даже тогда, когда узрел за одним из столиков заведения Банду, горячо приветствовавшего их появление в зале ресторана. Толик лишь слабо помахал ему в ответ, и тут же глаза бывшего альфовца от изумления полезли на лоб: Алина решительно направилась к столику именно Сашки, радостно и нежно улыбаясь.