Ночь дракона - Сергей Крускоп

– О-о-ой! Убили, убили, убили!..

– И съели, – мрачно сказала девушка. – Пойдем-ка туда.

Картинка была – загляденье, не во всяком ночном кошмаре такое увидишь. Тварь подловила двоих мужиков, вероятно возвращавшихся поздно вечером из кабака или из гостей. Теперь то, что осталось от этих припозднившихся пьяниц, было разбросано в радиусе добрых пяти саженей, а частично размазано по стене ближайшей избы. Стена тоже пострадала – на ней красовались борозды от огромных когтей, единым взмахом выдравших из бревен длинные щепы. Ивона, стараясь не смотреть на кровавые ошметки, прикинула рост верлиоки.

– Взрослая, – сказала она, – локтей семь ростом.

– Вижу, – отозвался я. – Пойдем отсюда, здесь нам делать нечего. Когда добудем башку этой бестии (если добудем, конечно), тогда и с селянами побеседуем.

– Так, Игнат, – Ивона строго посмотрела на паренька, явно собиравшегося присоединиться к нам. – Остаешься здесь.

– Но… – Игнат, вероятно, не ожидал подобного подвоха.

– И никаких «но»! Я отвечаю за тебя, и я тебе приказываю остаться здесь, желательно – в доме и желательно – в прочном. Если я не вернусь до темноты, значит… вообще не вернусь. И тогда ты попробуешь растолковать селянам, что здесь происходит. А идти за нами – и думать не моги!

– Игнат, – сказал я, – ты просто не представляешь, что нас там может ждать.

– Представляю, – мрачно отозвался Игнат показывая рукой на следы ночной гулянки верлиоки.

– А раз представляешь – оставайся и жди А вот ты, – увидев среди зевак знакомую фигуру, я изловил Казирима за шиворот, – как раз пойдешь с нами. И не отнекивайся, это воспитательная миссия. Если верлиока не заставит тебя поумнеть, то, по крайней мере, она тебя съест.

Рейнбов что-то сдавленно пискнул, но стоявшие у меня перед глазами кровавые ошметки, еще совсем недавно бывшие людьми, полностью отбили у меня жалость к этому защитнику нежити. Я почти волоком потащил Казирима вслед за удалявшейся Ивоной, провожаемый озадаченными взглядами селян.

Следы верлиоки тянулись через кустарники к влажному редколесью.

– Нет, – Ивона говорила скорее сама с собой, нежели обращаясь ко мне, – эта бестия вряд ли ушла далеко. Она сыта и будет отлеживаться где-нибудь в лесочке, пока не проголодается. От такой кормушки, как эта деревенька, она не отстанет!

Леший его знает, что едят верлиоки в своем мире, но, попадая в наш, они охотятся почти исключительно за людьми. Если учесть силу, ловкость и кровожадность этих тварей, то становится понятно, почему мало кто мог бы рассказать об их образе жизни.

– И как герцог умудрился заполучить эту тварь? – поинтересовался я.

– Он, кажется, говорил – еще детенышем, – неожиданно подал голос Казирим. – А потом, когда выросла, держал в специальной клетке. С толстыми коваными решетками.

– Идиот он, ваш герцог! – выругалась Охотница. – Верлиоку в лес выпустил! Кретин…

– Может, – предположил я, – он просто не знал, что это верлиока? С ними люди ведь нечасто встречаются. Ну а те, кто встречается, редко могут описать потом свои впечатления…

Трудно сказать, хорошо ли тварь насытилась, поужинав двумя деревенскими пьяницами, но, судя по всему, сон к ней не шел. Зато шли мы, вполне пригодные для ее плотного завтрака. Слава богам, планам верлиоки не суждено было сбыться и нарушила их виверна.

Крылатого ящера я заметил краем глаза уже довольно давно, да и Ивона наверняка за ним следила. И вдруг летун, мгновением раньше беззаботно паривший в небе, скользнул вниз и с криком пронесся над кустами шагах в сорока впереди нас.

Ивона мигом пригнулась к земле, я сделал то же самое, резко потянув за собой Казирима, который от неожиданности оступился и растянулся в траве. Верлиока, осознавшая, что засада обнаружена, взметнулась во весь рост, злобно и пронзительно завизжав вслед виверне.

Чуть приподнявшись, я разглядывал верлиоку из-за куста, одновременно взводя арбалет. Тварь была не меньше семи локтей ростом, ее жилистое тело покрывали лохмы серой с просинью шерсти; морда короткая, почти без носа, с красными, горящими яростью глазами и широкой пастью, в которой торчали ряды узких и острых зубов. Пасть распахнулась, капая слюной, из нее вынырнул черный извивающийся язык. Верлиока вновь заорала – так, что захотелось зажать уши ладонями (Казирим именно это и сделал, мне же мешал арбалет), и повернулась к нам. Я прицелился. Черт, никогда не задавался вопросом о «топографии» жизненно важных органов у верлиоки.

Краем глаза я заметил, что Ивона отложила в сторону арбалет и осторожно вытянула вперед правую руку. На ее ладони вырос синий огненный шар. Девушка метнула этот сгусток огня во врага, сделав неуловимое подкручивающее движение кистью. Такого приема я еще не видел, хотя и не раз наблюдал Охотницу в деле: обычно пульсар летит со скоростью брошенного рукой камня, этот же промчался с воем, прочертив в воздухе светящуюся линию. Верлиока, завизжав, кувыркнулась в кусты (мелькнули огромные, почти в локоть длиной, когти на длинных передних лапах), по ее шерсти змейками побежали разряды. Пульсар же разлетелся снопом искр, прожегших в кустах и траве дымящиеся дорожки. Ивона смачно выругалась.

– Читала же, что эта падаль ходячая почти неуязвима для магии!

– Похоже, – заметил я, – у нас есть много шансов стать падалью неходячей. Болты-то ее возьмут?

Ивона не успела ответить, потому что верлиока зашевелилась в своих кустах, а затем подобралась и прыгнула. Судя по всему, ущерб ей был нанесен главным образом моральный.

– Берегите глаза! – завопила Охотница, посылая болт в надвигающееся чудовище.

Болт не подвел, в отличие от заклинания: верлиока дернулась, смахнув когтями небольшую осинку, и заряд ядовитой слюны пролетел мимо, размазавшись по траве. Я выстрелил, целясь в разверстую пасть, но бестия в последний момент нагнулась, и болт с глухим стуком вонзился ей точно в лоб. Для любого другого известного мне существа такая рана была бы смертельной, верлиока же заорала еще громче, чем прежде, поднявшись во весь свой рост, но падать замертво явно не собиралась. И тут Казирим не выдержал. Приоткрыв глаза и увидев воющее исчадие преисподней прямо над собой, он завопил дурным голосом (немногим тише верлиоки) и бросился бежать.

Я выхватил меч, хотя и понимал, что с существом, у которого по четыре собственных клинка на каждой лапе, сходиться врукопашную бесполезно. Верлиока сверкнула на меня глазом (болт торчал у нее во лбу, как рог единорога) и поступила как нормальный хищник, то есть бросилась в погоню за улепетывающей жертвой. Ивона швырнула ей в бок еще одно заклинание, но оно рассыпалось, как и первое, даже не сбив тварь с ног. Та досадливо отмахнулась и продолжила погоню. На бегу перезаряжая арбалеты, мы помчались за ней.