Адепты стужи. Часть 2 - Александр Маркьянов

РейнджРовер прокатился мимо…

На перекрестке Бухгалтер свернул на Сьют и сразу же — на Балфин. Остановился. Мотор глушить не стал.

Кто он… Где его видел…

Как и у любого другого человека, живущего двойной жизнью, у Бухгалтера были знакомые, знавшие его под разными именами и легендами. Вех их он помнил, помнил их лица и имена, при выполнении заданий старался не встречаться. Любая такая встреча могла закончиться худо. Н опасался не того, что его попытаются убить — сделать это непросто — он боялся звонка в полицию. Полиция была последним местом, куда он стремился попасть?

Ирландия…

После того, как он ушел из САС, Бухгалтер долгое время работал в разведке. Там он был просто уникальным специалистом. Он соединял в себе изощренный ум аналитика и навыки бойца спецподразделения. Бухгалтер работал «укротителем львов» — так называли людей, в чьи задачи входил принудительный возврат на родину либо ликвидация своих же агентов — проворовавшихся, предавших, совершивших еще что-нибудь такое, что не позволяло им вернуться на родину. В британской разведке Бухгалтер был единственным в своем роде — если в ЦРУ САСШ такими делами занимался целый отдел — то он справлялся со всем один. Именно тогда он и познакомился с Монахом, знал он и нынешнего директора службы — тот тогда занимал должность начальника отдела специальной аналитики. Когда с должности ушел Монах — Бухгалтер продержался на своей не больше года — насупила эра политкорректности…

За свою карьеру Бухгалтер не раз работал в Дублине, а один раз даже жил здесь под прикрытием почти два месяца. Здесь могли остаться помнящие его люди — прошло время, он постарел — но здесь никогда и ничего не забывали.

Нет…

Афганистан…

Афганистан был еще менее вероятен. Бухгалтер там работал в качестве своего рода вольного подрядчика-консультанта, вернувшись к тому, с чего и начинал — к активной разведке, как силовой, так и агентурной. Он сам не раз ходил в зеленку — но больше полезен был в другом качестве. Он создавал и контролировал сеть агентов наркомафии на другом, на русском берегу. Без этой сети через пограничную зону проходил бы в лучшем случае один килограмм из десяти — сейчас же проходило три.

Нет.

Бейрут.

В Бейрут он попал почти что случайно. Последняя гастроль так сказать — он уже вышел в отставку — и тут ему предложили работу как раз по специальности. Снайпером-инструктором. Неофициально. В штате службы он уже не числился — следовательно, под критерии набора подходил. Ну и сам он — пошел вместе со своими учениками. Не мог не пойти…

— Представьтесь!

— Старший лейтенант флота Александр Воронцов!

Воспоминание поразило его настолько, что он дернулся, вздрогнул…

— Старший лейтенант флота Александр Воронцов!

Русский!

Сначала он не проверил. Не поверил сам себе. Начал вспоминать, кропотливо выуживая из темных глубин памяти те драгоценные минуты и секунды… Те самые…

Выбитые окна, проломленные, опаленные пламенем стены, чадный дым, кое-где еще дотлевают угли. Едва слышный хруст кирпича — когда ты ползешь по руинам, кирпич под тобой хрустит и хотя на фоне вспыхивающей то тут то там стрельбы звук этот теряется — все равно, тебе он кажется ужасно громким. Винтовка — количество оставшихся патронов к ней ты помнишь наизусть, оружие и патроны — это твоя жизнь. Размеренно ухающие гаубицы, истошный визг скорострелок…

Бейрут…

Да, это был он. Русский. Среди многих талантов Бухгалтера был и такой — от него невозможно было замаскироваться. Человек мог надеть парик, приклеить усы, полностью сменить одежду, потолстеть, похудеть — но если Бухгалтер его запомнил — он его узнает. Узнает из тысячи.

Что он здесь делает?

О совпадении тут не могло быть и речи. В Дублине в основном находятся легальные структуры Шин Фейн, здесь нет особо опасных личностей, по которым плачет тюрьма Мейс. Если русский находится около одной из точек, где может быть полковник — с большой вероятностью он выслеживает его и никого другого.

Зачем ему это? Под каким он прикрытием? Он здесь легально? Нелегально?

Как бы то ни было — следить напрямую Бухгалтер не хотел. Он почти был уверен в том, что русский никогда не видел его в лицо — но он не считал русского дураком. Если торчать у него на виду — он конечно же заподозрит неладное…

Оставалось одно…

Из бардачка машины Бухгалтер достал небольшой кожаный футляр — в таких обычно носят косметические наборы дамы. Раскрыл его, перебрал содержимое. Достал небольшой, напоминающий плоскую батарейку, черного цвета цилиндрик.

Это был один из наиболее современных автомобильных маячков, дающий сигнал в координатах стандарта GPS в течение двухсот сорока часов после его установки. Он намертво прилипал к металлу и сразу же начинал работу. В данном случае — если нельзя проследить за самим русским — можно будет проследить за его машиной. А как установить эту игрушку на машину — это уже дело техники.

С этой мыслью Бухгалтер вылез из своей машины, запер ее, включил сигнализацию — и неспешно направился к цели по полупустынной Кикхэм-роад. Может ведь у человека развязаться шнурок, в конце концов. И прямо рядом с чужой машиной.

Там же 31 июля 1996 года

Телефон забился в истерике как раз как только я глотнул дурной американский кофе, который мне продали в саморазогревающейся банке. Я дернулся и пролил горячее варево на джинсы. Выругался…

— Слушаю.

— Я его вижу!

— Уверен?

— Сто!

Черт… И надо же было — в тот самый день, когда на Голденбридж — Грей а не я. Закон подлости не иначе.

— Он тебя заметил?

— Нет. Но он дерганый.

— На машине?

— Да.

— Опиши.

— Скорпио. Темно-зеленый. Седан.

— С ним есть кто?

— Нет. Один.

— Не дергайся… — я перевел дух — спокойно. Не выходи из машины, не пытайся его задержать. Вообще ничего не делай сам. Просто сиди на месте и жди меня. Если он поедет куда — то, отзвони мне. И аккуратно преследуй. Все, я еду…

Еду — это громко кстати сказано. В этот час движение на улицах — как кисель…

Проше всего было не толкаться в запруженном машинами центре — а выскочить на Норден Кросс — окружной дороге вокруг Дублина, проехать по ней, благо она скоростная и многополосная — и съехать у Вудфарм Корт — намного быстрее будет. Так я и сделал…

Как я и предполагал — не успел. Телефон завибрировал снова, когда я выехал на Норден Кросс и был примерно в том самом месте, где она переходит в Вестерн Парвей. Ехать до Вудфарм Корт оставалось километра три…

— Он сел в машину, поехал. Иду за ним.

— Осторожнее! Куда он направляется.

Справа протестующее загудели — я попытался открыть карту, одновременно говоря по телефону и ведя на приличной скорости машину. Так и шею свернуть недолго.

— Кажется выезжает из города. Свернули налево. По правую руку какой ото парк и мемориал…

Выезжает из города…

Черт! Это же Ирландский национальный парк! Значит, они сейчас на Кон Кольбер и идут прямо навстречу мне на тот же Вудфарм Корт.

— Что у тебя на улице? Скорость?

— Миль пятьдесят едем!

Я все равно быстрее — и ехать мне ближе. Значит, с запасом!

— Слушай сюда! Вы идете к объездной. Он либо свернет, либо поедет прямо. Как поймешь — скажи мне сразу же!

Сам я съехал на стоянку для неисправных машин у Лоуэр-Роад, стараясь не думать, как мне выйти на другую полосу движения, если он пойдет мне навстречу. Придется шпарить до Вудфарм Корт, там по круговому — и на противоположную полосу, а потом догонять.

— Прошли большую дорогу! Идем, не сворачивая!

Есть! Значит, он едет из города вглубь страны!

— Держись недалеко но не наседай! Я еду!

Выскочил на проезжую часть, нарушая правила, встроился в ряд под аккомпанемент возмущенных гудков. Если здесь рядом пост Гарды — тогда…

— Где вы?

— Проехали реку. Мост.

Четвертая дорога!

— Сворачивать не собирается?

— Пока нет.

Куда он может свернуть? Четвертая дорога идет рядом со множеством мелких городков и селений…

Я прибавил скорость — на грани допустимого плюс еще восемь миль в час — так здесь все ездят в крайнем ряду, десять миль — предел на погрешность измерительной аппаратуры. Аппаратуры здесь полно — фотографирует машины, присылает домой квитанции со штрафами, пополняет государственный бюджет. Приходится идти в ряду — движение плотное, маневрировать никто не даст.

У Вудфарм Корт соскочил на проезд Лукана — к нему вела большая петля многоуровневой транспортной развязки. На выходе с петли отыграл несколько десятков метров. Все равно — мало. Очень мало…

Снова забился телефон

— Что?

— Прошли Курттаун! Сворачивает на развилку.