Притяжение I (СИ) - Романова Екатерина Ивановна

К сожалению, на счет обещанного секса в машине ничего не получилось. Самолет родителей улетал через час, а нам еще предстояло добраться до аэропорта через город, который наверняка стоит в обеденных пробках.

Насколько может изменить девушку… женщину ночь с любимым мужчиной. Раньше рассказы Одри об ее похождениях вызывали у меня приступы смущения и негатив, а сейчас я расстроена, что не удалось предаться близости, да еще и на заднем сиденье автомобиля. Я украдкой бросила туда взгляд. А что, вполне широкое сиденье, могло бы получиться. Генри плутовато улыбнулся.

– Я знаю, о чем ты думаешь, – самоуверенно заявил он.

– О том, что кожаный салон – это пошло и к сиденью прилипает задница? Какое удивительное единодушие! – я улыбнулась.

– Хорошо, в твоем автомобиле не будет кожаного салона. Я распоряжусь.

– Что, прости? – улыбка моментально сдулась.

– Предпочитаешь велюр, замшу, другую ткань? – судя по обыденному тону, мужчина явно не видел никакой проблемы в предмете настоящего обсуждения.

– Я о другом. Какую машину, Генри? О чем ты?

– Ты же не думаешь, что будешь ходить пешком или ездить на такси? Один раз я имел удовольствие лично убедиться в том, что данный способ передвижения неприемлем для моей женщины.

Я снова растаяла от заявления о том, что его… Но, собравшись, не дала сбить себя с толку.

– Исключено. Это был неудачный случай. Я не приму от тебя таких подарков. Мне не нужна машина. Я… я… даже водить не умею! И прав у меня нет, – вранье. Получила еще на втором курсе. Но, признаться, неизвестно, что опаснее – я как пешеход или я как водитель.

– Мисс Уэйнрайт, мне известно о вас гораздо больше, чем вы думаете, – загадочный взгляд сканирует дорогу. Мы несемся по объездной, чтобы не стоять в пробках и болтаем о всякой бытовой чепухе. Разве одному человеку может выпасть такое небывалое счастье?

– Если ты подаришь мне машину, я от тебя сбегу! – уверенно заявила я и мы, недовольные друг другом, подъехали к аэропорту.

По дороге я успела перекинуться с Одри парой смс. Она постепенно приходила в себя и с нетерпением ждала нашей встречи. Я безумно люблю подругу, заменившую мне сестру, но расстаться с Генри сейчас не могу. Пока не готова. Нам нужно лучше узнать друг друга. О многом помолчать вместе. Лишь когда мы внесем ясность в наши непонятные отношения, можно будет вздохнуть свободной грудью и подставить дружеское плечо. Сейчас мне самой нужна опора.

Родители прошли регистрацию и ждали нас в компании Бернарда. Мы крепко обнялись и обменивались многозначительными взглядами. Мама поднимала брови и стреляла глазами в сторону Генри, на что-то намекая. Отец переводил строгий взгляд с матери на Генри, Бернард, тихо посмеиваясь, смотрел в пол, а мы с мистером Эллингтоном друг на друга.

– Мама, перестань, пожалуйста, гримасничать. Ты меня смущаешь, – наконец, не выдержав, взмолилась я.

– Мама хочет знать подробности! Нам ждать пополнения?

– Мама!!! – мои щеки запылали. Не думала, что услышу подобное от собственной матери.

– Сильвия, – отец недовольно сдвинул брови. – Он даже не взял ее в жены, о каком пополнении ты говоришь?

– Это вопрос времени, мистер Уэйнрайт.

«Века или двух», – ехидничало подсознание. Я затравлено отвела взгляд, чтобы не выдать волнения. Снова эта животрепещущая тема. Ненавижу себя за то, что приходится врать любимой матери. Объявили рейс родителей. Генри пожал руку отцу, обнял мою маму и отошел, отвлеченный телефонным звонком. Не стесняя себя в чувствах, я расцеловала и родительницу, и отца.

– Ты счастлива, моя милая? – в глазах мамы била тревога. Она держала меня за руки и смотрела с теплом и грустью. – Я вижу, тебя что-то гнетет, но скажи, ты счастлива?

– Безмерно…

– Любишь его?

– Больше жизни! – улыбка сама растягивалась от уха до уха, помимо моей воли. Даже несмотря на нашу небольшую стычку. Не умела я по-настоящему на него сердиться, не получалось.

– Тогда ничего не бойся. Дам тебе материнский совет. Не отпускай Генри, – мы посмотрели в его сторону. Мужчина нервно расхаживал из стороны в сторону и поглаживал подбородок. Сердце защемило. Он делает так перед принятием важного решения. Пожалуйста, пусть оно не будет касаться меня. Еще слишком рано. Слишком. Я не надышалась любовью. – Слышишь меня, Амелия? Таких как он больше нет. Обретя любовь – борись за нее, иначе потеря станет самым большим разочарованием в твоей жизни. И ты никогда не станешь прежней. Борись за свое счастье, чего бы то ни стоило.

– Мама, я…

– Не говори ничего. Я люблю тебя.

– Борись, – буркнул отец себе под нос. – Это пусть он борется. Такой девочки как моя Амелия днем с огнем не сыщешь! Образованная, умная и добрая красавица! Помяни мое слово, Ами, если он сделает тебе больно, пожалеет.

– Папа!!!

– Роберт!

– Мистер Уэйнрайт!

Три недовольных возгласа. На этот раз даже Бернард присоединился.

– Ладно, мы друг друга услышали. Сильвия, хватит разводить сопли, пошли, наш рейс объявили. До встречи, моя милая.

Мы еще раз обнялись на прощание. Генри, занятый телефонным разговором, помахал издалека. Я тревожно переглянулась с Бернардом и уставилась вслед уходящим родителям. Каждый раз, когда они уезжают, какая-то частичка меня умирает. Как долго они проживут? Больно видеть, как приезжая раз за разом, они теряют свою молодость. Все чаще что-то болит, все глубже морщины от бессонных ночей, полных волнения, в первую очередь – за меня. И самое обидное – я не могу остановить время. Не могу сделать, чтобы родители жили вечно. Они обернулись и помахали мне вслед. Разревевшись, я послала им воздушный поцелуй и уткнулась в грудь Бернарду. Смутившись, он неловко похлопал меня по спине.

– Мисс Уэйнрайт. Все будет хорошо. Если хотите, мистер Эллингтон купит им билеты, и они снова прилетят.

– Ох, Бернард, – я вздохнула и мы, не дожидаясь Генри, пошли к автомобилю. Колокольчик тревоги бил все сильнее. Кто ему звонил? Почему он так взволнован? Какое решение последует?

Теперь я цокала каблучками, не находя себе места и лишь когда в дверях аэропорта показалась его лучезарно улыбающаяся уверенная фигура, я смогла с облегчением выдохнуть. Видимо, звонок никак не связан с проклятием по имени Шарлин. До чего же скверно жить в напряжении и каждую минуту бояться, что наше хрустальное счастье в один миг будет разрушено.

Попрощавшись и с Бернардом, мы поехали в сторону города.

– Кто звонил? – стараясь придать своему вопросу непринужденный тон, я, тем не менее, вся извелась. Он напрягся. Так…

– По работе, – лжет. Черт.

– Хорошо. Какие планы на день?

– Сначала мы кое-куда заедем. Это сюрприз. А потом мне нужно офис. Ненадолго, – вежливая улыбка, дающая понять, что перебивать сейчас нельзя. – Могу закинуть тебя домой. Кажется, у вас с подругой есть какие-то дела, – ага, значит, заметил мою переписку. И стремится поскорее от меня отделаться. Колокольчик снова забил траурным звоном. Живот сковало неприятной дрожью. – А вечером, обещаю, мы вместе поужинаем. Ночевать буду вне дома, поэтому, возможно лучший вариант, если ты останешься у себя. Ради безопасности. Не хочу, чтобы ты спала одна.

«У себя», «ради безопасности» и «буду ночевать вне дома». Хрустальное сердечко выскользнуло из рук маленькой девочки и, ударившись о мраморный пол, разлетелось миллионом мелких искрящихся осколков, которые не в силах склеить даже самый искусный мастер. Я изо всех сил старалась улыбаться. Выходило очень плохо.

– Ты в порядке?

– Нет. Волнуюсь из-за родителей, – это объясняет нахлынувшие слезы.

– Все будет хорошо, малышка. Мы можем навестить их, когда захочешь.

Я скрестила руки на груди, чтобы унять нахлынувшую дрожь, и, отвернувшись от мистера Эллингтона, уставилась в окно, оплакивая проплывающие мимо многоэтажки, витрины магазинов и суетливо бегающих пешеходов. Одной из них являюсь я. Также бегу куда-то, о чем-то мечтаю, о чем-то сожалею. Каждый из них, стоящих на перекрестке в ожидании зеленого света, надеется, что и для их мечты рано или поздно зажжется зеленый свет. Возможно, стоит помочь судьбе? Ведь так можно простоять целую вечность, и смотреть на бесконечно красный сигнал светофора. Он не сменится, пока не нажмешь кнопку. Я вспомнила слова мамы. О борьбе. Если сдамся без борьбы за него – прокляну себя навеки и никогда не смогу стать прежней. У меня созрел план. По крайней мере, я попытаюсь удержать мистера Эллингтона.