По краю мечты - Ольга Викторовна Иванчикова

Но доктор только усилил напор, буквально выпихнув его за пределы камеры. Парсон уже успел прийти в себя и начал отчаянно вырываться, намереваясь вернуться назад. Мистер Харрис с силой отшвырнул его рыхлое потное тело к стене и прижав его к ней за шею, приблизился к его уху и прошептал:

– Слушай меня внимательно. Пять минут, дай им всего пять минут, проститься.

От такой наглости и злости начальник тюрьмы выпучил глаза и уже набрал в лёгкие воздух, чтобы ответить, но доктор его опередил:

– Иначе, сам будешь штопать своих «постояльцев», когда у твоих придурков снова руки зачешутся или, – он со злостью выдохнул, – или будешь их сразу хоронить. И…

– Денег нет, – неожиданно выпалил начальник тюрьмы. – Деньги я не верну. Просил венчание, вот и получи, что хотел. Я всё выполнил, как договаривались.

Доктор в первые секунды оторопел от неожиданности и ослабил хватку. Воспользовавшись моментом, начальник тюрьмы отпрыгнул в сторону и испуганно озираясь, выпалил:

– Чёрт с вами. Пять минут. И чтобы духу вашего тут не было.

– И Парсон, чтобы ни одного волоса с его головы не упало. Ты меня знаешь.

– Да кому нужен твой полоумный? То-то смотрю, как ты за сынка надрываешься… когда же его уже отсюда на каторгу-то погонят? – он злобно сплюнул и попятился по коридору, чуть не упал, споткнувшись об охранника, чертыхнулся и зло прошипел, – Выкините их через пять минут отсюда, и чтобы ноги их тут больше не было, – и быстро ушёл.

Доктор тяжело дышал, он сам не ожидал от себя того, что только что сделал. Но он выторговал им пять минут, пять бессмысленных для кого-то и таких бесценных для них минут. Пытаясь унять, охвативший его вихрь чувств, он тихо отошёл в конец коридора, не желая вторгаться в их интимный наполненный только друг другом мир.

***

Несколько секунд они так и стояли, замерев и не дыша. Двейн протянул к ней дрожащую руку, а Эбби, опомнившись, наконец бросилась к нему в объятия. И в тот же миг оба задохнулись от охвативших их чувств и эмоций. Дыхание сбилось, а сердце выскакивало из груди. Эбби прильнула к нему всем телом, обняла, прижимаясь к его груди и слушая, как бешено бьётся его сердце. Двейн в ответ крепко сжимал её в своих объятиях, зарывшись в копну её волос и жадно вдыхая родной аромат, нежно гладил её по спине, из последних сил сдерживая слёзы. Эбби, державшаяся до конца, всё-таки сдалась и разрыдалась в его объятиях.

– Ну тише, тише, моя девочка, – задыхаясь, еле слышно севшим от чувств голосом прошептал Вей.

Эбби подняла на него полные слёз глаза, не в силах ответить. Двейн простонал и жадно приник к её губам. Неимоверно чувственный, выстраданный поцелуй полностью захватил их обоих, лишая рассудка и заживо сжигая сердца. Они тонули в этом бесконечном поцелуе, не в силах оторваться и отпустить друг друга. Но воздух кончился, и они осторожно разомкнули губы, тяжело дыша. По-прежнему обнимая её одной рукой, другой Вей нежно гладил её по щеке, не смея оторвать глаз:

– Я так люблю тебя, моя самая любимая, родная, моя ненаглядная. Как я боялся потерять тебя, я чуть с ума не сошёл, думая, что больше никогда не увижу тебя, – он нежно стирал слёзы с её лица, – ты моё сокровище, ты вся моя жизнь, – голос его дрожал.

– Что они с тобой сделали? – Эбби всхлипывала, осторожно проводя пальцами по ссадинам на его лице, а потом коснулась дрожащей рукой разбитой губы, – Болит? Тебе очень больно? – она принялась невесомо целовать его ссадины и синяки.

Двейн простонал, и прижал к губам её маленькие ледяные ладошки.

– Ты замёрзла, малышка? – он целовал её пальчики, пытаясь согреть их своим дыханием. Эбби беспомощно рыдала.

– Со мной всё в порядке, даже не бери в голову. Заживёт всё, как на собаке, не в первой, – и тут же осёкся, – Лучше расскажи, как ты? Как ты себя чувствуешь? – а потом опустив глаза и задохнувшись от чувств, прошептал, – Как малыш?

Эбби плача, взяла его за руки и приложила их ладонями к своему животу.

– Доктор говорит, что он выжил вопреки всему, – она слабо улыбнулась сквозь слёзы, – говорит, что он такой же упрямый, как и его родители.

Двейн осторожно погладил дрожащей рукой её живот и хрипло выдохнул:

– Прости. Прости, что не смогу быть рядом и оставляю одну…

Эбби подняла на него глаза и увидела дорожки слёз на его щеках. Она поднялась на цыпочки и поцеловала их:

– Как мне жить без тебя? Я не смогу, – со стоном выдохнула Эбби.

– Сможешь, моя любимая девочка, сможешь.

Двейн нагнулся и прижался своим пылающим лбом к её и глядя в глаза тихо прошептал:

– Эбби, детка, слушайся во всём доктора Харриса. Я уж не знаю, кому из нас и за какие заслуги провидение послало этого человека, но я доверяю ему. Он обещал помочь вам, и я верю ему.

– Я тоже верю ему, – еле слышно прошептала девушка.

Дрожащими руками Эбби сняла со своей шеи его крестик и потянулась, чтобы одеть ему. Не дав ей этого сделать, Вей взял его в руки, поцеловал, и протянул обратно:

– Одень его нашему малышу, когда он родится, а ещё, расскажи ему, что я не бросал его, что я уже люблю его больше жизни и всегда буду любить. Я бы всё отдал, только бы быть с вами рядом. У меня никого нет кроме вас, и я всегда буду любить вас.

Двейна трясло. Он еле стоял на ногах. Оступившись на больную ногу, он чуть не упал. Эбби с испугом подхватила его и тоже уже измотанная до предела, она медленно опустилась на пол, обхватив его ноги и осторожно прижавшись к нему, обессиленно закрыла глаза:

– Как бы я хотела сейчас забрать всю твою боль, излечить твоё тело и исцелить твою душу. Но всё, что я смогла сделать, это погубить твою жизнь… Вей, любимый, я просто не знаю, где мне взять силы, чтобы жить со всем этим, чтобы жить без тебя, если я даже дышать без тебя не могу…

Двейн стоял бледный как стена и гладил её по голове, пытаясь поднять другой рукой, но он уже физически ощущал, что их время на исходе и нужно отпустить её, отпустить их навсегда. Это осознание забирало его последние силы, поэтому в отчаянном порыве он со стоном тоже опустился перед ней на колени, поднял её лицо за подбородок, заставив посмотреть ему в глаза и заговорил:

– Однажды я отдал тебе своё сердце. А сейчас… всё, что я могу… это пообещать, что пока оно будет биться, я буду любить вас и думать о вас…