Бывших не бывает - Евгений Сергеевич Красницкий

«А вот о том, что ещё надо, думай сам, любезный протоспафарий. Или друнгарий виглы – кто тебя знает! Ты же ведь вполне мог меня к этой мысли и подводить. Ну и радуйся – подвёл. Но тут я остановлюсь. Мол, вижу своё предназначение в том, чтобы детишек учить – дело богоугодное. Илларион вон прямо сказал про Академию, что этот самый отрок Михаил создал, а брат Феофан темнит… Ну и пусть темнит – сам расколется со временем. Руку дам на отсечение – про Академию этого Михаила Феофан знает не хуже Иллариона!»

– А что ещё? – с интересом спросил Феофан. – Архонты, патрикии, стратиги, купцы?

– Не знаю, – развёл руками отец Меркурий. – Знаю только, что и они когда-то детьми были, да выросли. А тебе, брат мой, спасибо! Нашёл ты мне тут дело – детей учить, это Богу угодно и душеспасительно!

Повисла неловкая пауза. Феофан долго смотрел в лицо Меркурию, а потом сказал:

– Не веришь! Вижу – не веришь! Не хотел я тебе раньше говорить, но теперь скажу. Ведь не люблю я вашу империю! Страсть как не люблю – паук хищный! Но выхода нет – сожрут нас поодиночке. Оттого и делаю. И делать буду! Может, империя ваша ещё не безнадёжна – пока такие, как ты, у вас ещё встречаются!

«Ничего себе!»

– Даже так?! – отец Меркурий не смог скрыть удивления.

– Да, так! – с нажимом произнёс Феофан. – Только дело делать всё одно надо.

– Надо! – неожиданно для себя согласился отец Меркурий. – И что теперь?

– А теперь мы упьёмся до визга поросячьего и риз положения! – хохотнул Феофан. – Не хватало только, чтобы два монаха трезвыми из кружала вышли! Еще содомитами на епископском подворье ославят! Наливай!

* * *

Отец Меркурий чуть повернулся, поудобнее устраиваясь в санях. Лес несколько отступил от дороги.

– Мы подъезжаем, Харитоша? – Священник уже знал, что безлесные пространства здесь являются признаком близкого жилья.

– Да нет, батюшка, вёрст пять ещё, а может, и все шесть, – чувствовалось, что Харитоше в охотку почесать языком. – Мокрая елань[40] это. Косить-то тут косят, как же без этого. Боровики, бывает, табунок свой на выпас гоняют, а вот пахать – нет, мокнут по весне хлеба-то. А ежели пахать нельзя, кто ж поселится?

– Верно, никто, – кивнул отставной хилиарх.

– Так что не росчисть это, батюшка, – возница развёл руками, – сам по себе лес тута не растёт. Бывает у нас такое. Помнишь поляну, где вчерась ночевали?

– Да.

– Вот тут так же! – Обозник вдруг хлопнул себя по колену. – Как же я тебе сказать-то забыл?! На той поляне боярич Михаил себя впервой-то и показал! Помнишь, я тебе сказывал?

– Это когда на него и эпарха Кирилла напали язычники? – отставной хилиарх приподнялся.

– Точно! – Харитоша каким-то образом умудрялся править санями, полностью развернувшись к собеседнику. – Корней тогда с семейными в Туров к родне гостевать ездил да товары продать – торга у нас в тот год из-за мора не было, вот на обратном пути их и подловили…

«Господиии! Да будет воля твоя! За что наказуешь ты раба своего Меркурия? Молю, зашивай рот обозникам хоть иногда! Я эту историю раз двадцать уже слышал!

Но как он сказал – «Михаил впервые проявил себя»? Хорошо сказано! И сам проявил, и если из того, что Харитоша мне рассказал об этом случае, правды хотя бы половина, то и дед моего поднадзорного проверил по полной! Экий финал для кровной мести – как в древних трагедиях!»

– Вот тогда Михайла из своего самострела мечника того и уложил, да и остальные тоже не плошали! Вон Роська, то бишь поручик Василий, – заливался соловьём возница.

Отец Меркурий принялся кивать с заинтересованным видом.

«Да, смотрю я, мой поднадзорный только и делает что показывает себя: на той поляне он показал себя деду и сотне, незадолго до этого Феофану, Иллариону, да и князю тоже, а в походе, после того как пленил другого князя – вообще всем, кроме уж вовсе слепых… Да и мне тоже. И ведь делает это он, судя по всему, с холодной головой и намеренно. И не боится, хотя понимает, в какую змеиную яму засунул голову. И это не юношеская дурь – мой поднадзорный ведёт себя, как опытный и хладнокровный игрок в шахматы. Кажется, мы все: и я, и Феофан, и Илларион нашли себе дело на всю жизнь, знать бы только, насколько долгой она выйдет. Такие игры долголетию не способствуют – мы все сели играть в кости, и даже не знаем, с Богом или дьяволом…»

Харитоша наконец замолчал, а отца Меркурия воспоминания опять унесли в Туров.

Глава 3

Конец ноября 1125 г. Там же

Легенду, как и говорил Феофан, монахи поддержали добротно – до положения риз, так что обратную дорогу до монастыря отставной хилиарх помнил смутно. Да и насладиться похмельем ему тоже не дали – Илларион внезапно пожелал его видеть. Вот и пришлось отцу Меркурию, наскоро приведя голову в порядок полпивом[41], отправляться на встречу с бывшим сослуживцем.

С того момента как лекари разрешили Иллариону вставать, обстановка в его келье переменилась: изрядных размеров ложе, на котором лежал во времена оны прибинтованный к доске епископский секретарь, исчезло, а его место заняла обычная спальная лавка, появился большой, заваленный книгами, свитками и письменными принадлежностями стол, и только изобилие свечей осталось неизменным.

– Здравствуй, оплитарх! – Илларион довольно бодро поднялся с лавки навстречу гостю. – Проходи, садись. Разговор у нас будет долгим.

– И ты будь здоров, друнгарий, – поклонился отец Меркурий и сел на указанное место.

«Оплитарх… Значит, разговор у нас пойдёт о делах Ордена. Интересно, что он задумал на сей раз?»

– Думаю, ты удивился тому, что последнее время я избегаю встреч с тобой брат-солдат? – Илларион посмотрел в глаза собеседнику и, не дождавшись ответа, развёл руками. – Прости. За то время, что я тут валялся, у меня накопилась куча работы, которую письмами решить нельзя. В том числе и той, что касается нашего дела.

– Я так и подумал, – склонил голову отставной хилиарх.

– Вот и хорошо, – губы Иллариона чуть дрогнули в улыбке. – Раз так, то давай выпьем и поговорим о высоком, оплитарх.

– Ты хочешь диспута? – улыбнулся отец Меркурий. – Тогда точно стоит выпить!

– Согласен! – Илларион с улыбкой протянул собеседнику кубок с вином и отхлебнул из своего. – Давай начнём. Вот скажи мне, что есть базилевс?

– Хороший вопрос, друнгарий. – Меркурий тоже отпил из кубка. – Мы с тобой, помнится, в разных видах