Полигон - Денис Ратманов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Подавив брезгливость, обыскиваю его, забираю нож, сажусь рядом на корточки и спрашиваю.
— Какие были распоряжения Мремике относительно нас?
Кюрикс косит желтым глазом на меня, на Вэру, снова на меня, переворачивается с пуза набок и говорит, будто извиняясь:
— Заключить союз, ночью открыть ворота нашим… Но я бы не позволил, Ваалом клянусь, — он прикладывает руку к груди. — Вы нормальные мужики, не то что эти головорезы.
— Что еще интересного расскажешь про вашу банду?
Я и так все знаю, просто нужно подтверждение, что крыса готова сотрудничать и откровенна.
— Мремике подчиняется Рамону, у них две крепости, главная на востоке, эта дополнительная, ну, как перевалочный пункт. Северную крепость взяли штурмом, но бросили ее.
— Сколько у вас фрагментов? — спрашиваю, рассматривая лезвие тесака, девственный блестящий кровосток.
— Два. Тут реально не было ничего… — он кривится, видимо, вспоминая, что стало с защитниками крепости, поднимает перекошенное лицо. — Реально не было! Проще было сказать и сдохнуть быстро. У Рамона тридцать человек, два полевых командира, Мремике один из них… Второй — Тиранос, он на юг ушел на разведку. Кстати, действуют они, как ты: приходят типа с миром, а потом открывают ворота своим.
— Я все это знаю, спасибо. — Вполоборота поворачиваюсь к Вэре. — Теперь понял?
Молчаливый карталонец не удерживается от вопроса:
— Как ты узнал, что в центре тоже банда Рамона?
— Умирающий парень в Северной крепости назвал имя Мремике, все просто.
Кюрикс, наблюдавший за нами, похоже, успокаивается, садится, скрестив ноги.
— Можно я с вами пойду? К Рамону не хочу. Видели бы вы, что они делали с пленными! Они реально звери, особенно Рамон… Эй, да отпусти ты уже лук, — обращается Кюрикс в Вэре. — Кстати, мужик, тебя как зовут? Ты ж карталонец? Только они косы плетут со всякими бусами, перьями, там.
Болтая, он подходит к Вэре. Тот протягивает руку, Кюрикс пожимает ее, а потом Вэра захватывает его голову и с хрустом сворачивает шею. Переступает через труп и идет обыскивать остальных, а я долго смотрю в стекленеющие глаза предателя, где меркнет надежда, жажда жизни, схлопывается персональная перекошенная вселенная, полная подлости и ударов в спину. Сплевываю под ноги и иду разгребать завал.
Происходящее бесит. Я пожалел Кюрикса? Гниду, которую ни в коем случае нельзя оставлять за спиной? Я, который пару месяцев назад придушил бы его и через пять минут не вспомнил. А теперь — что? То, чего я так боялся, случилось: программа воспитала из меня… Кого? Зачем? Ведь чтобы взобраться наверх и что-то изменить, нужно убивать, причем пачками, и я ничего не добьюсь, если окончательно размякну и начну жалеть даже гнид.
Разозлившись, я остервенело расшвыриваю завал, заставляя себя думать о том, что наша крепость, возможно, последняя. Сегодня-завтра Рамон будет штурмовать южную, а потом черед дойдет и до нас. Успеют ли Надана с Лексом раньше людей Рамона, предупредят ли южан? Сомневаюсь.
Если да, то у нас появится шанс выстоять, объединившись. Если нет… То наш единственный шанс — пролезть в лагерь гемодов и выпотрошить его, взять огнестрел, патроны и взрывчатку и разнести Полигон к хренам. Иначе придется валить отсюда по каменоломням, ведь выживут пять человек, группа победителя, и это вряд ли будем мы. Возможно, плюс пара-тройка любимчиков телезрителей.
Допустим, я один из них. Но что делать с теми, кто мне поверил? Надана, Лекс, Эристан, Вэра. Остальные с нами даже не сутки, но я обещал им защиту: маори Тейн, тибетец Инджо, нервный Аркан с черными волосами и рыжей бородой.
Сбив пальцы в кровь, я таки добиваюсь своего, расчищаю проход. Вэра наблюдает за мной молча, но когда лаз освобождается, не выдерживает, спрашивает:
— Зачем это тебе?
Подхожу к нему, кладу руку на плечо, запрокидываю голову и долго гляжу на кружащих над нами дронов. Наблюдатели тоже не понимают, и хорошо. Так и стоим с минуту, смотрим на дронов, Вэра кивает.
— Там должна быть вода, — говорю я для наблюдателей. — И может быть золото. А могут — инструменты… правда, они уже рассыпались от времени.
— Но в каменоломнях же темнота, а факела у тебя нет.
— Ты все правильно понял, дружище, — похлопываю его по плечу. — Давай пустые фляги и не вздумай за мной идти. Если задержусь на час и дольше, возвращайся один. Я не сунусь далеко. А ориентируюсь по поворотам неплохо, не заблужусь.
Здравствуй, сырая прохлада подземелий! Отступает тревога о будущем, медальон Элиссы остывает. Я дома, я в безопасности. Закрываю глаза, чтоб привыкнуть к темноте, шагаю по ступеням вслепую, ведя рукой по шершавой стене. Под ногами трещат мелкие камешки. Все-таки дома не так, пахнет ржавчиной и цвелью, здесь — здоровой сыростью. Будто горячим дыханием великана, волнами накатывает жар с поверхности, чем ниже спускаюсь, тем меньше, меньше.
Открываю глаза посреди темного коридора и, победив желание просто задержаться, расслабиться, иду вперед, удерживая в голове направление. Как обычно в абсолютной темноте, света браслета недостаточно, чтоб разглядеть детали, маячат только силуэты. Ноги цепляются за что-то, я падаю, успевая сгруппироваться.
Посреди коридора в обнимку лежат два скелета, очень старых. Кожа на них давно усохла, почернела, покрывшись плесенью, одежда рассыпалась трухой, только волосы сохранили цвет.
Здесь жили озверелые? Почему бы и нет. Как трикстеры в подземельях, они прятались в каменоломнях, но все равно не выжили, причем их перебили задолго до нашего появления, и скорее всего, это был газ. На всякий случай обыскиваю трупы, но оружия и инструментов при них не нахожу.
Знали ли организаторы о том, что под Полигоном — лабиринт каменоломен? Конечно. Думали ли они, что кто-то разыграет эту карту? Очень вряд ли, ведь фонарей и факелов у нас нет, и мы никак не сможем блуждать по лабиринту в абсолютной темноте. Уверен, наблюдатели и сейчас не догадываются, зачем я поперся в каменоломни.
По моим прикидкам, до лагеря гемодов таким темпом минут восемь, включаю внутренний таймер и держу направление, ведь очень важно не ошибиться, не проскочить нужный поворот. Но мне везет: коридоры тут прямые, длинные, и всего один этаж.
По пути встречаю три заваленных камнями подъема наверх, и воодушевление сходит на нет. Скорее всего, в лагере гемодов спуск в каменоломни тоже замурован, но я должен увидеть это собственными глазами, вдруг все-таки как-то можно пролезть? Это было бы спасением.
Минут пять кружу по коридорам, запоминаю повороты, и наконец нахожу лестницу наверх, и она не завалена! Каменные ступеньки, узкий лаз, впереди чернота. С замирающим сердцем поднимаюсь до тех пор, пока не упираюсь в вертикальную железную дверь, провожу ладонью по шершавой поверхности, стряхивая струпья ржавчины. Очень старая. Наверное, сохранилась с тех времен, когда в подземельях жили озверелые.
Сердце пропускает удар. Если получится, это будут самое короткое шоу в истории.
Глава 16
Неприступная крепость
Толкаю дверь — она ожидаемо не поддается. Приваливаюсь к ней всем весом — никакого результата. То ли заварена, то ли забаррикадирована. Упираюсь в нее рукой с браслетом, в слабом свете ищу замочную скважину… Ничего. Еще пару раз упираюсь в дверь, бью ее кулаком. Без толку.
Открыть ее если и можно, то только изнутри. Забыв о том, что надо набрать воды, бегу назад, вылетаю на поверхность и, ничего не объясняя Вэре, оглядываюсь в поисках самой высокой точки, мне нужно знать, что там, за забором, в лагере гемодов, но все холмы очень далеко, оттуда не увидеть двор и количество зданий.
Да, я слышал, что забор охраняют дроны, и на базу не пробраться, но сейчас, ощутив вкус надежды, я не готов с ней расстаться. Надо увидеть своими глазами, сколько их, каких они моделей. Вдруг можно их как-то уронить, учитывая мои техномагические способности.
Широким шагом иду к забору, Вэра топает следом, я не слышу, но чувствую его за спиной. Когда до забора остается шагов тридцать, вижу трех дронов, зависших на расстоянии метров пяти друг от друга, и как минимум еще штук шесть с другой стороны.
Слишком много. Если все они упадут, когда я приближусь, это вызовет массу вопросов и интерес к моей персоне сильных мира
