Романов. Том 4 - Владимир Кощеев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Никто, естественно, покидать собрание не спешил. Подозреваю, если бы таковые специалисты имелись, их бы сюда и звать бы не стали.
Первой слово взяла Шафоростова.
— Я считаю, нам нужно разделить не только то, что мы сами сможем сделать, но и по отраслям. К примеру, я бы взялась за синтетическую органику. А вот Кирилл Эдуардович, — она плавно повела рукой в сторону сидящего напротив мужчины из лабораторных, — наверняка захочет замахнуться на кибернетические протезы.
— Не все, — тут же прокомментировал он. — Но предлагаемые княжичем глаза я бы собрал. Во всяком случае, по имеющейся документации у меня вопросов нет, и зная немного Дмитрия Алексеевича, я уверен, что никаких накладок возникнуть не должно.
На меня никто не посмотрел даже, а вот на Ивана Никитича обернулись. Телегин благосклонно кивнул.
— Принимается, Марина Владимировна, — подвел итог он. — Кто-то еще хочет высказаться?
— Пожалуй, я скажу, — заговорил еще один лабораторный профессор, на этот раз — химик. — Насколько я вижу, у нас имеется потенциал только для частного испытания. Но есть ли у нас подопытные? Я вижу, что княжич проделал масштабную работу. Но те же кибернетические глаза у Кирилла Эдуардовича без имплантации живому человеку — всего лишь забавная игрушка.
Я перевел взгляд на Ивана Никитича. Самому мне тоже было интересно, как он решит этот вопрос. При нашем разговоре я упоминал осужденных, но какое решение примет Телегин, понятия не имел.
— Государь уже завизировал испытания на нескольких категориях граждан, — заявил он. — Первыми пойдут осужденные на казнь.
На стол профессор выложил первый документ, даже с моего места было прекрасно видно царскую печать и подпись. За ним Телегин вытащил второй и положил рядом.
— Последующая группа — добровольцы с соответствующими проблемами. Здесь же будут армейские инвалиды, получившие увечья. Когда закончим все испытания, государь рассмотрит и даст добро на внедрение технологий, если все будет хорошо. Если нет — нет.
Присутствующие немного оживились, пошло негромкое обсуждение между собой. Иван Никитич никого не одергивал, ожидая, когда коллеги наговорятся. Я же молча ждал, чем все закончится.
Понятно, что по факту мое присутствие было не нужно, здесь и без меня во всем уже разобрались, и теперь решаются организационные вопросы, не требующие моего участия. Административная работа вообще не по моей части. Однако Иван Никитич намеренно таким образом демонстрирует мне, что и ЦГУ, и лаборатория при нем — не забыли меня, а продвигают мои идеи.
Я, может быть, и не люблю интриги, но все же мне хватает ума понять — меня пытаются привязать к Университету. Формально мне нет нужды здесь оставаться, когда на Урале мне принадлежит уже отлаженный комплекс. И Святослав Святославович с радостью исполнит любой мой каприз.
Но упускать меня никто не хочет. Я стал слишком ценным приобретением для ЦГУ и Телегина в частности. И если я сейчас уйду, моя слава уйдет со мной. А потому мне и выказывают уважение, пригласив на этот, так сказать, симпозиум.
Тем временем обсуждение перешло на совсем уж иной уровень. От переговоров о разделении труда, которыми началась встреча, собравшиеся перешли к спору о бюрократических аспектах работы. Я вертел головой по сторонам, выслушивая то сотрудников лаборатории, то профессоров Университета.
Понять их было можно — своими практическими изысканиями они лишь подтверждают теории и гипотезы мальчишки. И когда реализация моих проектов будет успешно завершена, слава изобретателей достанется не им, а мне. При этом здесь нет ни одного человека, кто бы не сделал себе имя хотя бы в рамках Русского царства. То есть, фактически из светил науки работа над моими проектами превращает их в высокоуровневых исполнителей, рабочих, техников и лаборантов. И выгода от этого становится намного меньше, чем если бы проекты принадлежали им.
Наконец, устав наблюдать за этим, я кашлянул, привлекая внимание.
— Господа и дамы, — заговорил я, когда голоса сотрудников понемногу начали стихать. — Мне очень лестно, что вы собрались ради обсуждения моих проектов. И я искренне благодарен Ивану Никитичу за приглашение на ваше собрание.
Телегин мягко улыбнулся, будто подбадривая меня говорить. Остальные впервые повернули головы ко мне, и у пары человек я увидел во взгляде удивление. С их точки зрения, наверное, я вообще не должен был рта раскрывать.
— Но вы все очень умные люди, заслуженные ученые, и разберетесь в этом вопросе без моего участия, — договорил я после короткой паузы. — Мне же нужно идти, у меня в секции проект не закончен. Благодарю за то, что позволили присутствовать.
И, поднявшись, я кивнул сразу всем присутствующим, после чего направился к двери. Меня никто не остановил и даже не окликнул, так что, распрощавшись с секретарем декана наклоном головы, я покинул приемную и направился в лабораторию.
На сегодня у меня был не такой уж и грандиозный план — нужно было всего лишь изготовить основу под линзу. На большее я замахиваться не стал, так что уже через пару часов, покинул секцию, наведя в ней порядок.
И на парковке вновь встретился с Соколовым. На этот раз Иван Михайлович меня не ждал, великий княжич стоял у машин рода Горских. На меня ни Елизавета Петровна, ни Соколов внимания не обратили, так что я лишь мазнул по ним взглядом и, кивнув Витале, сел в «Монстра».
К свиданию с Викторией следовало подготовиться, чтобы как и в прошлый раз не ударить в грязь лицом. Возможности рода многое мне позволяют, но это не значит, что я могу устроить хорошее свидание по щелчку пальцев — ведь сперва требуется определиться с местом, подобрать программу, подсластить персонал.
После недолгих раздумий я остановил выбор на прогулке по Москва-реке на катере. А чтобы это было комфортное путешествие, первым делом нужно было озаботиться транспортом.
— Петр Васильевич, здравствуйте еще раз, — произнес я в трубку, когда Орлов ответил на звонок.
— Добрый вечер, Дмитрий Алексеевич, — сказал староста. — Чем могу быть полезен?
— Я бы хотел арендовать у вашего рода прогулочный катер.
Он несколько секунд молчал, обдумывая мой запрос, после чего заговорил:
