Клиника Сперанского - Дмитрий Баюшев

   - Так вот, - подытожил Титов, веером разложив перед Кузнецовым снимки обгоревшего трупа, среди которых был и череп крупным планом. - Вы можете сказать уверенно, что это труп майора Сергеева или вам нужно взглянуть на него лично?

   - Он, - внутренне содрогнувшись от предложенной перспективы, ответил Кузнецов.

   - Точнее?

   - Это труп майора Сергеева.

   - Распишитесь, - сказал Титов, положив перед ним бумагу с распечатанным текстом. - Вы облегчили нашу задачу.

   Это был акт опознания - обычная филькина грамота, без которой обойтись было нельзя.

   "Да уж, облегчил", - подумал Кузнецов, расписываясь.

   - Ну вот, Николаич, а ты боялся, - сказал Сапрыкин, выходя из-за стола.

   Горячо пожал руку и добавил, показав пальцем на фотографии:

   - Собаке собачья смерть.

ЧАСТЬ 2. ДРУГАЯ ЖИЗНЬ

Глава 1. Заблудившийся Евгений

   Забиться бы в какую-нибудь дыру, отсидеться, думал Новиков, ковыляя по темному переулку. Рыщешь тут, как тамбовский волк, не хватало завыть на луну, вон круглая какая, будто по циркулю.

   Действительно, луна, вынырнувшая из-за туч и осветившая всё холодным мертвенным светом, была ослепительно бела и идеально кругла. Отчего-то сделалось зябко, в ране вдруг забилась острая обжигающая боль.

   Миновав посольство Швейцарии, он свернул в неухоженный скверик, сел на скамейку, вынул из дипломата аптечку, но тут луна спряталась за тучи. Начал шарить в коробке, нашел маленький моток лейкопластыря, приспустил штаны, ощупал зудящую вспучившуюся рану. Кровь, похоже, уже не шла, впиталась в джинсы, как в бинт. Сейчас бы спирту, на худой конец водки - обработать, но увы, будем надеяться, что пластырь в спецаптечке не простой, авось не загноится. Он залепил рану, натянул штаны, понимая, что с ними тоже надо что-то делать, утром кровавое пятно проявится во всей красе.

   Ну, что, сказал он себе, надо бы домой, в гостиницу, там тебе и водка, и бинты, и портки.

   Надо бы, но нельзя. Уж умер, так умер, недаром догорает машина с трупом внутри, дай Бог, чтобы удостоверение сгорело не до конца. Убиенный примерно одного с ним, с Новиковым, роста, тоже светловолос, да, между прочим, и рожей похож, если, конечно, прижмуриться. Ничего, огонь подретуширует. Вовремя попался браток, ох вовремя.

   Он двинулся к Малому Харитоньевскому переулку, понимая, что придется с кого-то снимать штаны, эти уже начинали тереть воспаленную кожу так, что невтерпеж.

   Между прочим, он прекрасно понимал, что крутится рядом с Лялиным переулком и что нужно срочно менять дислокацию. Нужно-то нужно, а куда идти? В гостиницу, где придется предъявить паспорт или удостоверение на Новикова? Других-то, липовых, документов нет. Это всё, это тогда туши свет. Остается вокзал, где хоть можно по человечески на скамеечке перекантоваться, тут сойдет и удостоверение капитана ФСБ, патруль козырнет, не прочитав даже фамилию.

   На Курский возвращаться почему-то неохота, хотя он и ближе всех, остаются три вокзала, из которых роднее всего Казанский. Оно и с документами увязочка, поскольку транспортная связь с Пензой осуществляется именно через Казанский вокзал.

   С Малого Харитоньевского он свернул на Мясницкую, а в Боярском переулке при подходе к площади "Красные Ворота" поменялся джинсами с длинным вусмерть пьяным интеллигентом.

   Всё получилось довольно культурно.

   Человек этот лет тридцати - тридцати-пяти сидел на бордюре напротив магазина "Золотое перо" и мычал. Рядом стояла бутылка, из которой он периодически отхлебывал. Хлебнет, значит, помычит.

   - Этот стон у нас песней зовется, - сказал Новиков, присаживаясь рядом.

   - Ыгы, - отозвался человек. - Меня Вадик зовут. Тебе разве друг не нужен?

   Вот оно - настоящее искусство. Посмотрел рекламу и говорит теперь совсем как симпатичный дураковатый баскетболист Вадик, который рекламирует сотовую связь. Значит, взяло за живое, проняло, стало быть это и есть истинное искусство.

   - Конечно, нужен, - сказал Новиков. - Давай в знак дружбы штанами махнемся?

   - Давай, - согласился "Вадик", безропотно раздеваясь.

   Джинсы его оказались впору. Это ж надо, во втором часу ночи в центре Москвы найти такого альтруиста, который без мордобоя уступит свои портки.

   - Компенсация, - сказал Новиков, сунув ему в руку тысячу.

   - Ну, зачем же? - обиделся "Вадик". - У меня их знаешь сколько? Вернее, теперь у тебя, друг. Поройся-ка в карманах.

   Действительно, джинсы "Вадика" были набиты крупными купюрами. Просто-таки редкостный альтруизм.

   - Гонорар, - объяснил интеллигент, вновь усаживаясь на бордюр. - Ты вот думаешь - я дебил? Нет, просто я написал текст для ролика, а теперь его озвучиваю. Ты думаешь, Вадик дебил? Нет, он озвучивает текст, который написал я. Я, друг, за какую-то вшивую рекламку получаю больше, чем за книгу. Сижу вот обмываю удачу. Песню пою.

   - Так ты, друг, писатель? - сказал Новиков, выгребая деньги из карманов и насильно впихивая их в бывшие свои джинсы.

   - Эге, - ответил "Вадик", не сопротивляясь. - Я довольно известный дурак и писатель. В смысле наоборот.

   - А о чем песня?

   - Ария Ленского, - ответил интеллигент. - Ты, друг, не знаешь арию Ленского?

   - - А где же ты живешь? - спросил Новиков, понимая, что "Вадика" здесь оставлять нельзя.

   - Я заблудился, - ответил интеллигент и вдруг всхлипнул. - Я живу в доме номер 2, что в Хоромном тупике, он же дом номер 6 по Боярскому переулку, но всё время промахиваюсь. Хоть тресни.

   Как оказалось, он кружил по следующему маршруту: Мясницкий проезд, Большой Козловский и далее Боярский переулок. Мужика зациклило, и он никак не мог найти арку со стороны Хоромного тупика, более наглядно - Садового Кольца, всё его после Боярского переулка разворачивало влево к метро "Красные Ворота" и следом в Мясницкий проезд.

   Найти арку в доме номер 2/6 в Хоромном тупике оказалось делом плевым, достаточно было лишь, обогнув дом номер 6, свернуть направо. Всё это время интеллигент, держа бутылку на отлете, отчаянно перевирая, молотил что-то из Баркова, но, оказавшись в родном дворе, вдруг разоткровенничался и поведал Новикову жуткую тайну о том, что его школьный товарищ Герман Штольц держит в большом страхе и напряжении весь Красносельский район.

   - Ты к чему клонишь, дружок? - ласково спросил его Новиков.

   - Могу познакомить, - сказал интеллигент. - Он тебе понравится. Пшли?

   - Куда? - Новиков хотел добавить "горе луковое", но не добавил.