Колхоз. Назад в СССР 4 - Павел Барчук
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Времена, конечно, уже не те, что были при более жёстких лидерах. Но тем не менее, чем выше шкафы, как известно, тем громче они падают. И если товарищ Милославский решит упасть, то его шкаф придавит всю семью.
Поэтому в Москву не только поеду посмотреть Олимпиаду, но и выясню, что за хрень там происходит. К тому же, пора и с папой встретиться. А то я все в стороне, да в стороне. И вообще, верить Светланочке Сергеевне на слово, тоже сомнительное дело.
Честно говоря, судьба Милославского меня мало волновала. Нет к нему ни уважения, ни положительных эмоций. Какой бы не была маман, однако, изначально с дочерью Ольги Ивановны папаня спутался сам, без чьей-то помощи. Ну, такое себе, характеристика его человеческим качествам. Да и вообще, если брать эту ситуацию, выглядит Аристарх Николаевич натуральной сволочью. Надо называть вещи своими именами.
Никогда не поверю, что он не знал о поступке своей благоверной и о смерти любовницы. А ещё о сыне. Хоть незаконный, но Серёга — сын. Милославский же выбрал классную тактику. Ничего не вижу, ничего не слышу. Покружился с девчонкой, которая забеременела, а потом, давай, до свидания.
Я все могу понять. Сам исполнял в прошлой жизни, мама не горюй. Но следов нигде не оставлял. Да и так. Со всеми своими пассиями расставался нормально. Либо, сразу говорил, сорян, нас объединяет только приятное времяпрепровождение. Так, между прочим, головной боли гораздо меньше. Телочки если что-то себе и придумывали, то тут уж, извините, моей вины нет. Короче, козел наш папенька ничуть не меньший, чем маменька стерва. Верно сказала мать Николаича. Нашли друг друга. Идеальная пара.
Мать Николаича… Мне снова вспомнилась эта весьма колоритная старуха, Нина Григорьевна.
Ведь она знала Аристарха. Точно знала. Так… И что это даёт? Очень много, если заставить Нину Григорьевну рассказать все, что ей известно. А известно ей много, это факт. Однако, слова "заставить" и "Нина Григорьевна" очень плохо совмещались друг с другом. Особенно в моем представлении. Быстрее, Нина Григорьевна сломает мне руку. Или ногу. Если я попробую на нее давить. Буду тогда скакать с Андрюхой на перегонки по Зеленухам. Нет. Силой тут ничего не добьешься. Надо действовать хитростью.
К примеру... Есть Наташка. Ее старуха очевидно любит. Раз поехала в Москву маман просить о помощи. Вот с кем надо поговорить и заручиться поддержкой. С девчонкой. Точно. Вдруг она сможет мне помочь наладить контакт с Ниной Григорьевной.
Все это я осмыслял, пока мы с Матвеем Егорычем и Андрюхой двигали в сторону кладбища. Разумность доводов деда Моти была нами в итоге признана и мы пошли на погост, чтоб уничтожить следы своего там не совсем законного пребывания. Ну, и заодно создать для Ефима Петровича видимость активного труда вокруг разрушенной церкви. Насчёт этого дед тоже прав. Участковый теперь не отстанет. Надо просто появляться рядом с разрушенным храмом, соответственно задаче, которую обозначил Ефим Петрович. Так оно спокойнее.
— Эх… Одни нервы … — Протянул вообще ни к чему Матвей Егорыч. Хотя, его никто ни о чем не спрашивал.
Мы в этот момент шли по улице, уже приближаясь к деревенскому кладбищу.
— Чего это Вы? — Поинтересовался Андрюха.
Братец запыхался бежать с нами вровень. Лицо у него было красное и потное. Хотя, по идее, должен уже к костылям приноровиться. Вообще, если так рассудить, у него сейчас три ноги. Сломанную не считаем. Я предлагал ему остаться дома, между прочим. И он изначально тоже склонялся к этому. Но как только мы вошли во двор, вернувшись с пруда, из калитки, показалась Ольга Ивановна, а на крыльце нарисовалась маман, которая держала в руках бутылку с водой и какую-то цветастую тряпку. Точно собралась заниматься спортом.
При виде этих двух женщин Переросток резко передумал. Заявил, будто без него нам точно не обойтись. Честно говоря, будь у меня выбор, остаться в компании соседки и госпожи Милославской или хреначить на одной ноге в другой конец села, я бы выбрал второй вариант. Для психики это гораздо безопаснее.
Ещё с нами увязался Семён. Причем, Светланочка Сергеевна очевидно пришла к выводу, что Зеленухи уже запустили свои ядовитые щупальца в пацана. Один он натворит гораздо больше бед, чем с нами. Поэтому, не просто разрешила Младшенькому отправится на погост, но и даже сильно на этом сама настаивала.
Сенька шел молча. Периодически только с опасением поглядывал на деда Мотю. Потому как тот, с абсолютно серьезным лицом, сказал, если Семён опять что-то натворит, то его ждёт самая настоящая клизма. Для очищения, так сказать, организма. Просто в этом организме очень много лишнего. А именно — дури. Мы-то с Андрюхой уже взрослые, нас не переделаешь. А вот спасти Младшенького пока ещё возможно. Ну, это тоже по утверждению Матвея Егорыча. Мол, как забомбит он Сеньке пару штук очистительных процедур, сразу вся глупость из головы выйдет. Причем, выйдет естественным путем. Тем более, один черт, мозг у Семена расположен там же, где конечная точка очищения. То есть, на заднице.
Младшенький слова деда Моти особо близко к сердцу сначала не принял. Тем более, все это прекрасно слышала Светланочка Сергеевна. Но она в ответ на обещание деда Моти никак не отреагировала. Спокойно, как ни в чем ни бывало, встряхнула маленький полосатый коврик ручной работы, до этого момента спокойно лежавший у дядьки в сенях, расстелила его посреди двора, а потом встала в позу, которая у Матвея Егорыча вызвала резкий прилив крови к щекам.
Просто нагнулась вниз, оттопырив пятую точку, засунув голову между ног и ещё до кучи вывернув куда-то руки. Не знаю, что это за советская утренняя гимнастика, конечно. Внешне сильно напоминало йогу, которую в прошлой жизни обожала моя старшая сестрица. Но, если мне не изменяет память, в Союзе она была запрещена. Эта совершенно бесполезная информация имелась
